Афганская ловушка - Олег Брылев

Следовательно, Генсек в тот момент уже располагал доставленным ими вышеупомянутым посланием от Х. Амина. Докладывая обстановку, на вопрос Брежнева по поводу ввода войск, он якобы ответил отрицательно. По его данным, негативной была и позиция начальника Генштаба маршала Огаркова Н.В. В ходе беседы уже тогда, в последний день октября, Генсек дал понять, что предварительное решение на ввод уже есть. Затем докладывал Б. Иванов, обладавший, как уже говорилось, более высоким «удельным» весом, да еще и при поддержке Андропова. Горелов в это время ожидал в соседней комнате.

В декабре 2009 года Горелов сообщит: «Когда мы возвращались, Н. Огарков сказал: «Лев, мы проиграли!» Я догадался, что Брежнев принял сторону кагэбэшника Иванова, который рьяно выступал за ввод войск». Несомненно, он выполнял установку Андропова.

Теперь хочу подробнее остановиться на анализе состоявшихся тогда решений и ситуации. Подчеркну, что именно это заседание Политбюро, а не то, которое приняло окончательное решение 12 декабря, явилось ключевым, поворотным, хотя в исторических анналах на него внимание почти не обращено. Именно ключевым!

Поясню свою мысль. Оно состоялось, как уже говорилось, буквально через несколько дней после провала очередного антиаминовского мятежа, инспирированного явно по инициативе председателя КГБ — его люди засветились. Красноречивы результаты допросов арестованных афганским КАМом (так стала называться служба безопасности после реорганизации АГСА) гражданских лиц, участвовавших в восстании, — где, на какой вилле неподалеку от нашего посольства и от кого они получали оружие, боеприпасы и инструктаж. По свидетельству Раджи Анвара, его сокамерники из ближайшего окружения Амина такой информацией располагали. Если после сентябрьских попыток, как уже отмечалось, в Кремле еще рассчитывали убрать Амина афганскими руками, то провал третьей показал всю безнадежность этих усилий.

Эксперименты закончились. Охота на Амина вступала в принципиально новую фазу, что и нашло свое отражение в экстренности рассмотрения данного вопроса на заседании Политбюро 31 октября, его решениях, а главное — на переориентацию теперь усилий с опорой на «собственные силы». Поэтому то «историческое», декабрьское, лишь все конкретизировало и в соответствии с Протоколом № 172 от 31.10 поставило последнюю точку.

Итак:

«Совершенно секретно

Особая папка

Тт. Брежневу, Косыгину, Андропову, Громыко, Суслову, Устинову, Пономареву.

Выписка из протокола № 172 заседания Политбюро ЦК КПСС от 31 октября 1979 года Об обстановке в Афганистане и нашей линии в этой связи.

1. Согласиться с соображениями по данному вопросу, изложенными в записке тт. Громыко, Андропова, Устинова, Пономарева от 29 октября 1979 года (прилагается).

2. Утвердить проект указаний совпослу в Кабуле (прилагается)».

Кое-что из «соображений» и указаний совпослу уже доведено выше. Начинается эта Записка следующим:

«Обстановка в Афганистане после событий 13–16 сентября, в результате которых Тараки был отстранен от власти и затем физически уничтожен, остается крайне сложной».

Но… в Записке содержится утверждение, что «в последнее время… положение в Афганистане несколько стабилизировалось…» Конспирология содержится во фразе «после событий 13–16 сентября». То главное, что повлекло эти самые события 11 сентября, отрезано напрочь.

Кто готовил Записку — видно по 1-му пункту. Именно в указанном порядке перечисленных фамилий они ее и подпишут. Но, внимание! — Андропов почему-то вдруг оказался не по алфавиту, а «за спиной» Громыко. Видимо, не только в силу врожденных качеств. Однако, если обратить внимание на расчет рассылки «Выписки из протокола № 172», то там все выстроено по правилам — вначале Генсек с Предсовмина А. Косыгиным, а затем все по алфавиту с Андроповым во главе. Пономарев не в счет — в отличие от остальных он «кандидат в члены».

Ошибок или случайностей там не могло быть по определению, клерки свое дело и место каждого «члена» знали досконально и протокол блюли строго. Да и Андропов в том случае не допустил бы нарушения незыблемых правил. Это далеко не мелочь! Следовательно, Андропов как бы предусмотрительно уходил «в тень». Видимо, не зря и не случайно. Свои ходы он просчитывал тщательно.

Подписанты Записки — руководители тех самых ведомств, представители которых находились в Кабуле и были самым активным образом вовлечены в события 13–16 сентября. Что касается 11 сентября, то роль КГБ и Андропова в подготовке покушения на Амина уже освещалась достаточно подробно. Вряд ли военные были посвящены в те планы заранее, но, судя по последующему выдворению генерал-лейтенанта Л. Горелова после провала мятежа Ришхорского гарнизона, Устинов не мог не знать о подоплеке. Посол — возможно, но не в деталях. Он действовал в тесной упряжке с генерал-лейтенантом Б. Ивановым и наверняка был на связи «по горячей линии» со своим шефом А. Громыко. Видавший виды еще во времена вождя народов, Громыко если и не был посвящен в готовившееся, то по мышиной возне кагэбэшников в связи с приездом-отъездом Тараки, засекреченным обстоятельствам встречи того с Бабраком и недопущению на нее министра иностранных дел ДРА Шах Вали — уж точно догадывался. Но, думаю, он все же был в курсе. Про Брежнева и речи нет — тот знал все от и до, более того — санкционировал.

Следовательно, как минимум один из подписавших Записку, а скорее — и остальные обладали достоверной информацией и о проваленном покушении на Амина 11.09, и об истинных причинах резкой вспышки конфронтации между обоими афганскими лидерами, приведшей к гибели Тараки. Значит, они — фактически главные организаторы и виновники его убийства, тем более если вспомнить ответную телеграмму Брежнева Амину от 6 октября. Вместе с «одобрившим» Записку Л. Брежневым они во главе с Андроповым осознанно искажали действительность, лгали и скрывали правду даже от остальных членов Политбюро, не говоря уже о простых смертных.

Далее по тексту: «Поведение Амина в сфере отношений с СССР все более обнажает его неискренность и двуличие».

Записка явно готовилась не только фарисеями, но и впопыхах, с «акробатическими» политтрюками в расчете на неосведомленность и воздействие на эмоции: «На словах он и его приближенные высказываются за дальнейшее расширение сотрудничества с Советским Союзом в различных областях, а на деле допускают действия, идущие вразрез с интересами этого сотрудничества».

«На практике Амин не только не принимает мер по пресечению антисоветских настроений, но и сам фактически поощряет подобные настроения. В частности, по его инициативе распространяется версия о причастности якобы советских представителей к «попытке покушения на него во время событий 13–16 сентября с.г.».

Ну, просто вопиющая непорядочность со стороны Амина! Ведь жив остался, так благодарил бы Аллаха! Ну и что, что наша «четверка» там оказалась? Это чистая случайность. Может, они в это время с Тараки в нарды тешились… А Амин, подлец, такую напраслину на Советы возводит! Действительно, убрать его! Но не сразу… Потом. Пока через совпосла пообещать ему скорую встречу в Москве, «чтобы по-товарищески и по-деловому обменяться сведениями по интересующим обе стороны вопросам». (Естественно, про 11 сентября — молчок.)