Вынужденный брак - Татьяна Герцик

Муж поспешно перекинулся в разряд здравомыслящих людей:

– Мне она тоже совершенно не понравилась. Что-то есть в ней отталкивающее, хоть внешне и довольно миленькая. Хотя, признайся, тебе и Саша совершенно не нравилась, а уж она-то никогда бы ничего подобного не выкинула.

Лариса невольно признала правоту мужа. Было в бывшей невестке неистребимое чувство внутреннего достоинства, не позволявшее думать о ней дурно. Но говорить об этом вслух не хотелось, и она молча указала мужу на кабинет. Но он продолжал как-то слишком задумчиво смотреть на нее.

– А ты заметила, что мы впервые за многие годы говорим, вернее, просто разговариваем и даже не пытаемся навязать друг другу собственное мнение?

Она не понимала, к чему он клонит.

– Ну и что?

Он не ответил, но с многообещающей улыбкой посмотрел на нее. Интуиция Ларисе подсказала: дальше последует предложение начать всё сначала. И она вдруг поняла, что не хочет этого самого начала. После бурно прожитых месяцев, во время которых она по-настоящему жила, возвращаться к прежнему полусонному существованию вовсе не хотелось.

Она поднялась и, быстро засунув в посудомоечную машину собранную посуду, сказала:

– Я устала и иду спать. А ты как хочешь.

Он пораженно воскликнул:

– Лора! Ты же засунула в машину свои знаменитые бокалы! А вдруг они разобьются!?

Она пренебрежительно взмахнула рукой.

– Да ничего с ними не сделается! В ресторане такая же машина, и ничего еще не разбила. – И быстро удалилась.

Евгений задумчиво погладил себя по набитому животу, решил, что в такой ситуации взаимности добиваться себе дороже, и тоже отправился спать.

Утром, вытащив из ящика письменного стола запасной блок «Жилетт», порадовался собственной предусмотрительности. Хорошо, что не забрал его, когда собирал вещи. Впервые без жены с трудом сориентировавшись на кухне, доел вчерашние остатки, и решил перед уходом зайти к Ларисе.

Представив ее радостное лицо, когда он скажет ей, что возвращается, умилился, но тут же засомневался. За последнее время жена совершенно отбилась от рук. Хотя в этом есть и его вина: женщин одних оставлять нельзя.

На цыпочках прошел в спальню, в которую не заходил уже несколько лет. Жена спала, свернувшись клубочком, натянув одеяло до ушей. Виднелся лишь небольшой край рыжеватых волос. Присел на краешек и осторожно положил руку на то место, где должно было быть плечо.

Лариса сразу села на кровати, по-совиному хлопая незрячими спросонья глазами. С трудом сфокусировав взгляд на муже, хлопнулась обратно и хрипловато протянула:

– А, это ты? Дверь захлопни! – и снова погрузилась в сладкий утренний сон.

Он счел себя обиженным – ведь не каждый же день он приходит мириться, и такое невнимание вполне может расхолодить любого кающегося мужа. Ей полагалось пристально посмотреть ему в глаза, чтобы оценить степень его искренности, потом всхлипнуть и броситься ему на грудь в поисках утешения и защиты.

Прежняя Лариса так бы и сделала. Она всегда оправдывала его ожидания. Никаких неожиданностей в их семейной жизни не происходило. Это он в ней и ценил.

Снова потряс ее за плечо. Она что-то недовольно промычала. Он четко сказал, чтобы она хорошенечко расслышала его слова:

– Вечером я привезу свои вещи обратно. Будем жить, как раньше.

И вот тут случилось нечто совершенно им не ожидаемое. Она приподнялась на локте и возмущенно пробормотала почти уже нормальным голосом:

– Это еще зачем? Прислуживать тебе некому?

Он так удивился, что вместо разумного объяснения жалко забормотал:

– Но здесь же и моя часть, в этой квартире…

Широко зевнув, Лариса еле внятно ответила:

– Эта квартира записана на меня, ты прописан в родительской квартире. Если хочешь отсудить себе свою долю, подавай в суд. Координаты своего адвоката я тебе дала. – Беспардонно отвернулась к стене, напомнила: – Двери хорошенько захлопни! – и непочтительно уснула.

С трудом осознавая, что же произошло, Евгений захлопнул дверь и медленно спустился по лестнице. Выйдя во двор, огляделся вокруг. Служебной машины не было. Сообразив, в чем дело, гулко хлопнул себя по лбу и вытащил мобильный телефон. Сказав Петру, чтобы ехал за ним по старому адресу, присел на скамейку и задумался. Что же ему теперь делать? Как помириться с этой новой, не желающей считаться с его желаниями женой?

Николай нервничал. Он решился совершить сегодня совершенно неэтичный поступок. А что ему еще оставалось? После консультации со знакомым врачом, правда хирургом, а не психиатром и даже не психотерапевтом, которому обрисовал ситуацию довольно туманно и в общих чертах, разработал детальный план.

Нашел симпатичный ресторанчик за городом, где на втором этаже находились комнаты для тех, кто не в состоянии был ехать обратно, для проверки поужинал там, нашел кухню довольно сносной и договорился обо всем с барменом, презентовав ему для начала тысячную бумажку.

В последнюю пятницу, выяснив в учительской, что все преподаватели Наташиной школы заседают на педсовете, нагловато сообщил своей секретарше, что едет по объектам, чему та в силу природной, а может быть, приобретенной под его чутким руководством недоверчивости абсолютно не поверила, и примитивно сбежал с работы. У него было дело чрезвычайной важности, от успеха которого зависела вся его дальнейшая жизнь.

Остановив машину невдалеке от облупившегося здания школы, подождал около десяти минут, нетерпеливо ерзая на сиденье.

Наконец двери школы распахнулись и на крыльцо стали выпархивать шумливые учителя, словно задержавшийся в школе класс переростков. Главным образом это были женщины, но его встревоженный взгляд выхватил из толпы и с пяток мужчин. А вот и Наталья в привычном аморфном коричневом костюме, идущая рядом с пухлой дамой средних лет.

Решительно выйдя из машины, он прошел сквозь группу озадаченных его появлением учительниц и крепко взял Наталью под локоток. Извинившись перед ее спутницей, повлек к машине, не слушая ее негромких, чтобы не привлекать излишнего к себе внимания, возражений. Его расчет оправдался: скандала перед коллегами она закатывать не стала. И даже помахала рукой кому-то на прощанье.

Только отъехав от школы на приличное расстояние, сердито поинтересовалась, агрессивно повернувшись к нему всем телом:

– Куда вы меня везете?

Он внимательно посмотрел на нее, оценивая ситуацию. В голове мелькнула насмешливая мысль: драться она собирается, что ли? В любом другом месте это было бы на редкость смешно, учитывая их разные весовые категории, но на оживленной дороге вполне могло привести к аварии. Надеясь на ее благоразумие, успокаивающе проговорил:

– Просто отдохнем в тихом местечке.

Она сердито фыркнула:

– Не хочу я никаких местечек, ни тихих, ни шумных! Высадите меня!