Путь аргоси - Себастьян де Кастелл

Дюррал усмехнулся, бросив на стол учёного клинков и закончив партию в свою пользу.

– Бесплатный совет, девочка: никогда не клади деньги на стол, пока не поймёшь, в какую игру играешь.

С этими словами он кинул ещё один медный плевок рядом с остальными.

– А этот за что? – возмутилась я.

– За совет.

– Но ты сказал, что он бесплатный! Ты начал с… – Тут я передразнила его ленивый тягучий баритон: – Бесплааатный совет, дееевочка. Никогдааа не кладиии деееньги на стооол.

Дюррал ухмыльнулся, созерцая моё выступление, а потом прибавил к куче ещё одну монету.

– Второй бесплатный совет, девочка: ничто стоящее не бывает бесплатно.

Он снова раздал карты. Я злилась, глядя на то, что мне выпало. Сплошное невезение.

– Значит, сейчас мы ни на что не играем? – спросила я.

– Ты всегда играешь на что-то, – ответил он, швыряя рыцаря колесниц в стопку сброса. – Пусть на столе нет ставок, риск остаётся. Даже если ты рискуешь всего лишь своей гордостью.

Он был прав. Я проиграла все партии с тех пор, как мы начали, и это приводило меня в ярость. Хотя, если подумать, какая разница? Впервые за долгое время у меня в животе была хорошая еда, я напилась свежей чистой воды и даже попробовала вино – кстати, отвратное. Так кого волновало, что я проиграю в дурацкой карточной игре?.. Оказалось, меня.

Это возвращает нас к той карте, которая упала на пол.

– Хм? – пробормотал Дюррал, когда я упомянула об этом.

– Нет, ничего, – ответила я.

Я притворилась, что просто переставляю карты в руке, и уронила под стол никчёмную двойку требушетов. Это худшая карта в «Копьях и змеях».

– Ой, – сказала я. Наклонилась и подобрала карту, оставив двойку на полу и взяв вместо неё туза.

Через две минуты я одержала первую победу в игре.

– Хорошая работа, девочка, – сказал Дюррал, постучав пальцем по своей пограничной шляпе и криво ухмыльнувшись мне.

Я знаю, о чём вы думаете: он наверняка видел туза. Вероятно, он даже выронил его нарочно. Может, это был урок о том, как устроен мир, – за что я должна была заплатить ещё один медный плевок… но мне так не казалось. Дюррал относился к игре не так серьёзно, как я, поэтому и не заметил, что я поменяла карты местами. Он проморгал момент, когда я кинула себе лишнюю карту при очередной сдаче в игре «Королевский двор». И не заметил, что я сунула даму стрел за манжету своей рваной и грязной рубашки, когда собирала карты для следующей тасовки.

Некоторое время спустя я уже выигрывала больше, чем теряла. Третий закон Дюррала: всегда нужна стратегия. Моя стратегия заключалась в том, чтобы изучить правила, а затем придумать способ жульничества.

Солнце зашло, и таверна мало-помалу опустела. Мы с Дюрралом продолжали играть. Он улыбался подавальщице и пил всё, что она перед ним ставила. К тому времени, когда нас осталось трое, он уже сильно набрался. Я боялась, что он может обидеться на мои слишком частые выигрыши, и предлагала остановиться, но всякий раз Дюррал лишь качал головой и сдавал карты заново.

Я услышала шорох: служанка сняла передник. Обернувшись к ней, я увидела, что платье на женщине лучше, чем можно было ожидать: синий хлопок – того же цвета, что и лазурные пески снаружи. Вырез был низким; похоже, она затем и стянула передник, чтобы показать своё декольте. Возможно, она собиралась соблазнить Дюррала, и меня это вполне устраивало. Если они уйдут и займутся сексом, я просто сбегу, прихватив те монеты, которые Дюррал забудет на столе.

Когда женщина подошла, его улыбка стала шире. Он снова вытащил кошелёк и протянул ей пригоршню медяков и два серебристых ноба. Полагаю, Дюррал переплатил, поскольку служанка тоже расплылась в улыбке. Затем произошло нечто странное: она искоса взглянула на меня, и выражение её лица полностью изменилось. Женщина по-прежнему улыбалась, но под этой улыбкой скрывалось нечто уродливое – как будто служанка разжевала что-то кислое.

– Наверху есть комната, которую ты можешь снять на ночь, – сообщила женщина Дюрралу. – Она приватная. Там тебе никто не помешает.

Почему от этих слов у меня по спине пробежал холодок? Был поздний вечер, Дюррал изрядно выпил и дал служанке много денег. Очевидный вывод: она либо честно предлагала ему спокойное место для отдыха, либо намекала, что он может провести с ней ночь. Совершенно разумно. Вот только… она смотрела на меня странным взглядом, и я понимала, что не нравлюсь ей.

Нельзя её винить: я была грязной, от меня плохо пахло, и я украла бы в этой таверне всё, до чего смогла дотянуться. Но взгляд женщины скользил по мне как гремучая змея, ищущая самую нежную вену, чтобы вонзить клыки… Дюррал теперь тоже странно на меня смотрел – словно не понимал, зачем потратил целый вечер, играя в карты с таким отвратительным существом.

Однако тогда казалось, что у него была причина интересоваться мной. Порой вы ненавидите кого-то очень сильно. Настолько, что ненависть лезет наружу из всех щелей. И тогда вы уже не стремитесь просто перерезать этому человеку горло или забить его до смерти. Вы хотите причинить ему столько боли, сколько сумеете – всеми доступными способами. Для этого нужно тихое место, где никто не услышит его крик.

«Она приватная. Там тебе никто не помешает».

Вот в чём состоял урок, который пыталась преподать мне Арисса. Никогда не забывай, кто ты, потому что рано или поздно мир обязательно это вспомнит.

Последний раз я плакала в ту ночь, когда Арисса попала под влияние магических сигилов на моей шее, пригрозила убить меня и ушла. С тех пор со мной случилось много плохого, но я не сидела и не ревела из-за этого. Горе и печаль хороши только для тех моментов, когда опасность уже миновала.

Так почему же теперь по моим щекам текли тёплые слёзы?

– Отдельная комната, да? – спросил Дюррал у служанки.

Она кивнула, положив руку мне на плечо. Я чувствовала, как её ногти вдавливаются в грязную ткань моей льняной рубашки.

– Совершенно приватная.

– Звучит неплохо, – сказал Дюррал. – Он окинул меня мутным взглядом и пожевал внутреннюю часть щеки. – Может, проводишь меня туда?

Ничего не изменилось – ни выражение его лица, ни голос. Ровным счётом ничего. Дюррал Бурый по-прежнему был тем человеком, который спас меня от виселицы, накормил и научил карточным играм. И всё же я боялась его до такой степени, что готова была обоссаться – как в том ателье Домизы-Паго, где я украла пальто.

А ещё я чувствовала себя несчастной. Я знала Дюррала всего несколько жалких часов – едва начала понимать его заумные рассуждения о правилах карточных игр и путях аргоси. И всё же я понимала – я чувствовала! – что у меня отнимают нечто драгоценное.

– Хватит реветь, девочка, – сказал Дюррал, и его верхняя губа дернулась в усмешке, хотя он, по-моему, даже не заметил этого. – Мы с тобой во всём разберёмся.