Все приключения Электроника - Евгений Велтистов

«Чтоб я сломался, если выдам тайну» – эта клятва не только сохранялась, она стала самой жизнью. Отныне Электроник должен был забыть, кто он такой. Забыть навсегда.

Наш беглец проворочался в постели до рассвета, потом ненадолго забылся. Когда он открыл глаза. Электроника не было. Нет, не Электроника! Сыроежкина уже не было в комнате.

Сергей Сыроежкин, семиклассник школы кибернетиков, ушел во Дворец пионеров. Там сегодня Вопросительный день: встреча с академиками, научные разговоры – словом, обычные школьные дела. А здесь, в квартире на Липовой аллее, был тот, кто раньше звался Сыроежкиным.

Сергей впервые подумал: а кто он теперь? Чудно! Пока что никто. Еще не придумал себе ни фамилии, ни имени. Но несколько минут он хотел оставаться самим собой. Несколько очень важных минут.

Он подсел к телефону и в адресном бюро узнал, как позвонить в квартиру пятнадцать дома номер три по улице Геологов. Набрал номер и, когда трубку сняли, сказал:

– Позовите, пожалуйста, Майю.

А там его не понимают:

– Алло, алло! Повторите!

Он повторил:

– Пожалуйста, Майю.

Резкие гудки. Отбой… Что за чепуха! Он только сообразил: он говорил без голоса, совсем беззвучно.

Сергей сказал вслух:

– Чепуха!

Получилось.

– Майку к телефону!

И это получилось. А вдруг, когда она возьмет трубку, снова пропадет так нужный сейчас голос?

На этот раз его услышали. Приятный бас ответил:

– Сейчас.

Сей– час. Вот она идет по коридору в голубом платье, отражается в зеркалах и думает: кто это?

– Да-а.

– Здравствуй, Майя.

– Здравствуй! Кто это?

– Это Сергей, – глухо сказал он.

– Какой Сергей?

– Сыроежкин.

– А, здравствуй, Сережа!

Ему стало и радостно и грустно.

– Я уезжаю, – сказал он.

– Далеко?

– В Мурманск.

– На гастроли? С цирком?

– Не совсем так. Я не тот… Я не фокусник.

– Ну конечно, – сказала Майя. – Ты ведь где-то учишься.

– Да, в школе кибернетиков, в седьмом. А ты?

– И я в седьмом. В химической.

– Интересная наука, – ни с того ни с сего ляпнул Сережка и обругал себя: химию он ненавидел.

– А я, представь, совсем не люблю химию. Хочу через год куда-нибудь переходить, – призналась Майя.

– Вообще-то да, не совсем… -глупо промямлил Сережка и вдруг перешел на бодрый тон: – Переходи к нам! Нет, серьезно. У нас знаешь… – Он осекся, помолчал. – Вообще-то ты меня никогда не видела. Я хочу попрощаться.

– Ничего не понимаю, – сказала Майя. – Ты разве не будешь сегодня на Вопросительном дне?

– Не знаю…

– Я что-то ничего не понимаю, – повторила Майя. – Если ты, Сережа, не шутишь и хочешь со мной попрощаться, приходи на Вопросительный день.

… До поезда оставалось три часа. За это время надо было решить только одну задачу. Самую трудную в его жизни.

Любой ученик, живущий на Липовой аллее и соседних с нею улицах, с удовольствием расскажет, что такое Вопросительный день. «Это день особенный. Во-первых, мы не учимся. Во-вторых, мы задаем вопросы – какие хотим. А в-третьих, нам отвечают выдающиеся люди. Жаль только, что в году всего четыре Вопросительных дня – первая суббота каждого третьего месяца. Ждешь, ждешь – не дождешься».

К этому можно добавить, что во всех школах на самом приметном месте висят ящики – голубые, розовые, белые или желтые. И в эти ящики с большими вопросительными знаками ребята опускают свои листочки. Сотни «почему», «как» и «зачем» ожидают очередного Дня вопросов и ответов – так называется официально необычная суббота. Но ребята окрестили ее по-своему, и все, даже учителя, привыкли говорить: «Вопросительный день».

И вот, как всегда, минуло три месяца, наступила особенная суббота. Школьники шли и шли к Дворцу пионеров, украшенному цветной, искрящейся на солнце мозаичной картиной: горн, барабан, летящий спутник, шар Земли, звезды Вселенной. А внутри, за стеклянными дверями, гостей встречали два автомата-марсианина. Их прозвали так за голубовато-серые туловища, стоявшие на трех ногах, овальные телеэкраны, напоминающие голову в скафандре, и длинные усы антенн. На груди марсиан – телефонный диск. Подойди, набери номер любого вопроса, указанного в картотеке, и приятный голос сообщит, что такое фотон, какова траектория полета к Луне и сколько на нашей планете людей. А экран покажет чертежи, рисунки и кинокадры.

Как видите, марсиане тоже отвечали на вопросы. Но сегодня, за полчаса до звонка, марсиане были посрамлены. Обыкновенный семиклассник из школы кибернетиков давал ответы быстрее автоматов. Почему летают бабочки, сколько льда в Антарктиде, есть ли скорость больше скорости света – ни один вопрос не смущал храброго семиклассника. Электроник – это был, конечно, он – трещал, как пулемет, заглушая марсиан. Правда, не все слушатели его понимали, потому что он говорил очень быстро и у него получались примерно такие фразы: скоростьсветатристатысячкилометроввсекунду, – но все хлопали победителю от души.

– Ваш Сыроежкин -голова. Просто ходячая энциклопедия, – говорили ребята из других школ кибернетикам.

– Подождите, еще не то будет! – многозначительно отвечали кибернетики.

Звонок оборвал игру, приглашая в зал, где на сцене за длинным столом собрались ученые, инженеры, писатели – словом, выдающиеся люди.

Поднялся седой человек с резкими морщинами на лице. Академик Немнонов не впервые председательствовал на Вопросительном дне, и все же, прежде чем начинать, он внимательно оглядел ряды, увидел сотни глаз – веселых и внимательных, озорных и задумчивых, прищуренных и широко открытых.

Сидящим на сцене показалось, что чуть разгладились глубокие морщины на лице академика. Немнонов кашлянул в кулак и стремительно спросил:

– Скажите, пожалуйста, есть ли в зале люди, которые думают, что в науке все открыто? Если такие есть, пусть поднимут руки!

Гул удивления был ему ответом. Ни одна рука не поднялась. Академик улыбнулся.

– Спасибо, друзья мои! – сказал он. – Разрешите начать. Когда я и мои товарищи ознакомились с вашими вопросами, мы вспомнили забавную историю. В прошлом веке в одной западной стране родители отдали мальчика в школу. Спустя некоторое время к ним в дом явилась учительница. Она сказала очень вежливо, но смысл ее слов был такой: «Мне очень неприятно говорить это, и все же ваш сын настолько глуп, что продолжать его обучение просто бессмысленно». Естественно, что родители очень огорчились. Однако они послушались учительницу и забрали сына из школы. Этого мальчика… – академик сделал паузу и быстро проговорил в микрофон: – звали Томас Алва Эдисон.