Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин

Но самым важным сектором, на который повлияло иконоборчество, стала армия. Солдаты, которых Константин V привел к решающим победам над арабами и булгарами в середине VIII в., были убежденными иконоборцами. В их глазах именно правильная иконоборческая теология привела к военному триумфу над внешними врагами Византии. Что касается территорий за пределами империи, записи в других христианских источниках показывают, насколько серьезным оказалось отношение к почитанию икон. В монастыре неподалеку от Иерусалима св. Иоанн Дамаскин (675–753) всячески защищал святые иконы. В Риме иконоборческая теология считалась восточной ересью, как монофелитство. А немного севернее франкские теологи были шокированы идолопоклонническими аспектами обоснований иконофилов, узнав о них из неверного перевода решений собора 787 г. Даже за границами империи аргументы и следствия иконоборчества считались значительными.

Вероятно, самый явный признак того, что иконоборчество имело глубокие последствия, виден в попытках иконофилов уничтожить все знания о нем. Еще несколько десятилетий после 843 г. патриарх Фотий опасался возрождения иконоборчества и много писал о его опасностях, полагая, что эта политика сохранила силу и влияние даже после осуждения. Как выяснилось, он ошибался. Но уничтожение иконоборческой теологии не было полностью успешным, поскольку во время европейской Реформации протестанты, критично относившиеся к религиозным образам, придерживались практически тех же концепций и цитировали тексты, что уже имелись в византийской истории. Сравнение с более поздним опытом иконоборчества подтверждает базовые причины беспокойства христиан относительно религиозных образов: иконы имели ту же функцию, что и изображения старых языческих богов. Все древние практики были представлены в поклонении иконам: их целовали, им кланялись, перед ними зажигали свечи и лампы с ладаном, к изображенным на них святым обращались с молитвами. Иконоборцы осуждали такое поведение как новую форму языческого идолопоклонства, следствием которого становилось суеверие, что раскрашенное дерево может ответить. Мусульмане тоже заметили сходство и утверждали, что поклонение иконам делает христианство таким же, как «религия людей идолов». Отсюда стремление иконофилов к обособлению христианства от языческих икон, к почитанию истинного поклонения, которое сохранялось только для Бога. Эта проблема иногда все еще обсуждается в некоторых ортодоксальных кругах.

Утверждать, что иконоборчество носило фундаментальный характер, не значит приуменьшать значение других достижений рассматриваемого периода. Большинство жителей сильно уменьшившейся империи в VIII и IX вв. ощущало усиливавшуюся военную угрозу. Одержав победу над арабами и булгарами, Лев III и Константин V гарантировали империи выживание. Обитатели провинций, расположенных на восточной и западной границе, подвергались набегам с разной регулярностью. Хотя Константинополь снова был осажден, он выдерживал все более поздние нападения вплоть до 1204 г. Правовые реформы, укрепление военного правительства, реставрация династического правления и восстановление положения Константинополя как главного рынка в Восточном Средиземноморье оказывались для жизни византийцев важнее, чем иконоборчество. Тесная связь между ним и военными победами, созданная Константином V и скопированная его преемниками, должно быть, являлась причиной систематического уничтожения произведений изобразительного искусства: вряд ли уцелела и сохранилась до наших дней хотя бы одна из константинопольских икон до 730 г. Тем более что и писать их было некому – художники и монахи-иконофилы подвергались гонениям, их пытали и убивали.

Иконоборческие баталии также привлекают внимание к удивительному контрасту между мужской поддержкой иконоборчества и женским противодействием ему. Яркий пример – императрицы Ирина и Феодора, которые успешно отменили его. Представляется, что обе женщины действовали, руководствуясь скорее политическими соображениями, чем личной набожностью. Последнее является наиболее очевидным в случае с Ириной, которая в 780 г. взяла власть в свои руки, собрала VII собор, а позднее избавилась от конкурента в лице собственного сына. Конечно, с таким положением дел были согласны далеко не все. Некоторые западные наблюдатели отказывались верить, что Ирина сможет управлять империей. Они использовали аргумент о вакантности места императора, чтобы продвинуть короля франков Карла. На Рождество 800 г., когда он пришел помолиться на могиле св. Петра, папа Лев III провел импровизированную коронацию, и Карл был объявлен «императором римлян». Папа отлично знал, что Ирина правит твердой рукой и новый император не будет принят в Византии. Сам Карл сделал попытку преодолеть трещину в отношениях, вызванную этой церемонией, благосклонно ответив на предложение Ирины о браке по расчету, который позволит им обоим использовать императорский титул в соответствующих политических сферах – каждый в своей. Это событие спровоцировало бунт против императрицы. Тем не менее ее примеру последовали многие – не только Феодора, но и другие правительницы. В Византии овдовевшие матери юных императоров оставались у власти, выступая в роли регентш.

Развивая свой культ икон, византийское христианство отошло от установившихся трактовок того, что такое кумир. На принципах, сформировавшихся в это время, основывалось все последующее византийское искусство. Доверие к иконам демонстрировалось не только во многих произведениях искусства, таких как мозаики Константина и Юстиниана – по обе стороны от Святой Девы или Христа – над главным входом в собор Св. Софии, но и в домашней обстановке тоже. Периоды иконоборчества, вероятно, укрепили этот аспект, побуждая женщин бережно хранить свои иконы, вне зависимости от официальной политики церкви. Ирония судьбы заключается в том, что Ирина и Феодора, ликвидировавшие византийское иконоборчество, сделали это не столько из набожности, сколько из любви к власти. Возможно, они неумышленно поощряли и художественные традиции, которые привели к расцвету иконописи, резьбы по кости, иллюстраций манускриптов, мозаик и фресок, ставших отличительной чертой византийского искусства. Если императоры-иконоборцы спасли Византию от арабов, то поклонявшиеся иконам императрицы обеспечили изображение святых людей на иконах на шесть сотен лет вперед.

Споры относительно роли икон были широко известны, упорно продолжались и переходили из поколения в поколение в основном потому, что в Византии существовало умное развитое общество, в котором высоко ценилась грамотность. В деревенских и епископальных школах детей учили читать. Тем же самым занимались священники, монахи и индивидуальные учителя. Образование было доступным и помимо основных навыков (чтения и письма), а в столице имелась возможность его существенно повысить. Там готовили грамотных, квалифицированных людей для гражданской администрации, армии и церкви. И поскольку ведущие позиции во всех сферах деятельности были открыты талантам, образование стало средством социальной мобильности, ключом к получению высокой должности и социальной значимости. Образование детей в конечном счете позволяло повысить благосостояние семьи, что оказывалось выгодным для всех ее членов. Статус ученых людей в Византии неуклонно повышался. Уважение и восхищение ученостью – определяющая черта культуры империи.