Павел Чжан и прочие речные твари - Вера Богданова

Хотя что из этого могло быть правдой? Что вообще было правдой из всего, что вылетало из Сониного рта?

Павел вспомнил ее недавний визит к себе домой. Что, если Соня взломала планшет? Установила что-нибудь, пока Павел спал. Что, если она запустила вирус в сеть «Диюй», а после его отследят и придут разбираться? Надо проверить сразу же вечером, как приедет. И «Россия для русских», да? Вот, значит, как она считает.

А стоит ли за нее платить вообще?

Отмахнувшись от трусливой гаденькой мыслишки, Павел попросил Михаила подождать. Сняв деньги в банке неподалеку, он сунул пачки купюр в первое, что попалось под руку – промасленный пакет из «Макдоналдса», который лежал на полу в машине, – и передал их на заднем сиденье адвокатского мерса, чувствуя себя одновременно героем детективного сериала и размазней, которого развели на бабки.

А еще спустя минут пятнадцать вышла Соня, без ID-карты, но со справкой об изъятии и копией протокола. Растрепанные волосы стянуты в хвост, на подбородке грязь, на скуле ссадина. Одета она была в прорезиненный рабочий комбинезон, будто собиралась лезть на вышку, чтобы крутить там провода. Между коротковатыми штанинами и ботинками белели щиколотки. Она несмело улыбнулась, но, натолкнувшись на взгляд Павла, посерьезнела, молча села на пассажирское сиденье и вздрогнула от хлопка двери.

– Спасибо, что вытащил, – сказала тихо, когда он сел за руль.

Павел кивнул. Он завел машину, набрал координаты Сониного дома. Автопилот крякнул, подтвердив маршрут, и перехватил у Павла управление.

Некоторое время они ехали в тишине. Павел никак не мог оформить словами всё, что кипело у него внутри. «Почему ты не сказала мне?! Почему врала? Ты же могла свалиться, как тот парень, который сейчас в реанимации». Хотелось закричать, но говорил он сдавленно, пунктиром, как будто злоба застряла в горле, мешая звукам выходить.

– Ты чем, блин, думала? Ты этими протестами себе всю жизнь изгадишь.

Соня отрешенно молчала, и Павлу захотелось тряхнуть ее за плечи.

– Главные в «Контранет» не подставляются и по стенам не лазают. У них офшоры на Кипре, на Маврикии, везде. Зачем офшоры честным людям?

– Я знаю про офшоры, – ответила Соня. – Читала. Их вынудили так поступить.

– И всё равно с ними связалась. А на мента зачем полезла?

– Я ни на кого не лезла, Паша, они придумали всё это. И много чего другого хотели написать, если я не сдам своих.

– И ты сдала?

Соня качнула головой:

– Я не могу, я никого не знаю. Моим контактом был Руслан, и всё.

Соня, похоже, не врала, хотя актрисой была отличной, это Павел уже понял. Она могла исполнить не только «Колобка».

– Да у вас настоящая террористическая ячейка.

– «Контрас» – не террористы!

– А методы совсем как у них. Они киберпреступники, ты в курсе? И что, ты делала всё, что тебе говорили? Наркоту не перевозила?

Она закрыла глаза, как в приступе мигрени:

– Паша, ну что ты в самом…

– Они же наркотой барыжат, это везде писали. И воруют деньги со счетов.

– Никто там не барыжит и не ворует!

– А тебе откуда знать? Ты же только с Русланом общалась. Кстати, кто он, этот Руслан?

От этого имени Соня вздрогнула, побелела, и Павлу в голову ударила злая радость – значит, правда, у них там что-то было.

– Никто, просто друг, – бесцветно сказала Соня.

– Сказали, он в реанимации. Долго не протянет.

– Боже, Паша, не говори так!

– И будет поделом ему и таким, как вы! Жизнь просрать? Ради чего? Ради плаката?

Он ударил по рулю ладонью, и автопилот вопросительно пискнул, не распознав команду. Павел ткнул пальцем в сенсорный экран, закрыв всплывшее окно.

– Ладно, – сказал он с мрачным торжеством. – Когда чипы введут, сразу отследят реальных заказчиков.

– Какие чипы? – уточнила Соня.

В салоне стало тихо, всё торжество сдулось, как проткнутый воздушный шар. Шумел кондиционер, шуршала резина по асфальту. Павел смотрел перед собой, на вечерний проспект со светляками фонарей, на огромные цифры «9», мигающие на зданиях в честь грядущего Дня Победы, и судорожно думал.

Черт, вот болтать не стоило, конечно. Зря он проговорился. Хотя рано или поздно все узнают, в сети уже ходили слухи.

– Значит, это правда, – сказала Соня, скрестив руки на груди. – У нас хотят сделать, как в Китае.

– Я не могу тебе сказать.

– И этим занимаешься ты. Твой оч-чень важный проект.

Павел молчал, следя, как исчезают в зеркале белые полосы разметки. Он не хотел смотреть на Соню.

– Не связывайся с «контрас» больше, – попросил. Дал слабину, и Соня тут же ее почуяла.

– Вот ты мне говоришь забыть про «контрас». Или про центр, его ты ведь тоже не любишь, верно?

Павел промолчал, хотя ему и правда не нравилась сектантская атмосфера «Благих сердец».

– А ты сам готов бросить работу ради меня? Ты понимаешь, какой вред наносишь себе и другим людям своими программами? И чипы! Поместить в людей жучки – вот что твои китайцы хотят сделать.

– Они не мои. Они…

– Неважно. Китайцы получат наши данные, всё, что угодно, если потребуется.

– Можно подумать, им больше делать нечего. И что плохого в том, чтобы выслеживать преступников?

– А ты уверен, что преступников? Да убери ты эти очки, меня послушай! – Соня сорвала с глаз Павла арки, бросила их куда-то на заднее сиденье.

– Они не включены, – запоздало сказал Павел. Он не снимал очки просто потому, что забыл про них.

– Я же каждую неделю работаю в реабилитационном центре. Люди там пьют таблетки, не могут слезть с виртуалки, у мозгоправов сидят. Они детей бросают, старых родителей, с ума сходят, понимаешь? Это как наркотик!

Сонины глаза лихорадочно блестели. Она что-то выискивала в Павловом лице – может быть, ждала, что тот ахнет и вдруг поймет, что был неправ. Узрит темные замыслы «Диюя», тут же с визгом развернет машину на 1905 года, ворвется в офис и напишет заявление на увольнение. А после присоединится к «контрас».

– Как, зная это, ты можешь продолжать работать в айти? – спросила она. – Я-то думала, ты против чипов, я думала, ты с нами…

– Да с чего ты это взяла? Как я могу быть с вами, раз у вас Россия для русских? И как я могу уйти с работы? – рявкнул Павел, не сдержавшись. Он указал подбородком на брендовый рюкзак-мешок в руках у Сони, подаренный на Восьмое марта. – Вот это я на что купил, по-твоему? Откуда он у тебя появился?

Соня отдернула от рюкзака руки, будто тот кусался.

– Я у тебя его не просила! И неужели нет других занятий в жизни, чем можно денег заработать?