Подарок - Луиза Дженсен

Я вспомнила время, когда ложилась на пол ванной, чувствуя, что могу умереть. Просыпалась по ночам и прижимала ладонь к груди проверить, бьется ли сердце, испытывая ужас оттого, что оно вот-вот остановится. Сворачивалась одна на диване темными промозглыми вечерами.

– Мне вполне комфортно одной, – проговорила я, но глаза у меня наполнились слезами, и голос сорвался. Я ненавидела эту свою уязвимость.

Натан обнял меня и гладил по затылку так долго, что моя кожа буквально запылала, и я решила, что она обжигает ему пальцы. Я одеревенела. Смутилась. Но разрешила себе прижаться к нему. Этот мужчина – не Сэм, но в нем было нечто знакомое, отчего мое тело заныло. До меня так давно не дотрагивались. Сначала мы сидели молча, не шевелясь.

– Дженна, – прошептал Натан. И я повернулась, чтобы посмотреть на него.

Страх во мне боролся с возбуждением, и, когда он потянулся меня поцеловать, я отстранилась, не уверенная, что мне этого хочется. Я коснулась его лица, он снова наклонился так, что наши губы встретились, и я пропала. Натан повалил меня на диван, я запустила руки в его волосы и почувствовала во рту его язык. Он гладил меня, мое тело тянулось навстречу ему, но когда он принялся расстегивать пуговицу на моих джинсах, желание переросло в страх. Достаточно ли окрепло сердце? Не убьет ли меня страсть? Я оттолкнула его руку и попыталась сесть, но он опять меня поцеловал и взялся за пуговицы на блузке. Нельзя позволить ему увидеть мой шрам. Я накрыла пуговицы ладонью, чтобы не дать ему касаться моей груди, но остановить поцелуи не могла. Кажется, даже не могла сказать, что он зашел слишком далеко. Все получилось слишком быстро, я оказалась не готова. Ведь я не собиралась заниматься с ним любовью, но ощутила такое желание, что бедра сами пришли в движение. Я выдернула рубашку из его брюк, наслаждаясь теплотой его кожи. Пока Натан катал мои соски между большим и указательным пальцами, считала удары сердца. Но перестала, когда цепочка поцелуев спустилась ниже по шее, его рука проникла ко мне в джинсы, и мое испуганное хныканье превратилось в стоны страсти. Меня больше не заботило, что сердце бешено застучало. Я всхлипнула, раздвинула ноги и словно упала в пропасть с утеса.

Было уже поздно, я сидела у себя на кухне за столом, в окно лился лунный свет, передо мной стояла наполовину опустевшая кружка с настоем ромашки. Я закрыла глаза и провела пальцами по груди, пытаясь понять, что мог нащупать Натан. Обнаружил ли шрам? Мне казалось, что кожа на нем тоньше. Сморщена. Но ведь я знала, что он там. В мыслях у меня был полный хаос. Я не представляла, как мне удастся уснуть.

– Останься, – упрашивал Натан.

– Не могу. – Я вывернулась из его рук и вызвала такси. Натан предложил подвезти, но я настояла на своем. Иначе мне пришлось бы пригласить его к себе.

– Ты так рвешься домой. Надеюсь, не потому, что кого-то ждешь? – нахмурился он.

– Нет. – Не зная, что еще сказать, я прикусила нижнюю губу. Совершенно ни к чему, чтобы меня раздевали и задавали неудобные вопросы о шраме. Кроме того, завтра день рождения Калли. Я хотела уйти из дома пораньше, чтобы успеть к Аманде и Тому. – У меня в понедельник выходной. У тебя найдется свободное время?

– Понедельник подойдет, – ответил Натан. – А как насчет еще и субботы с воскресеньем?

– Извини, у меня на эти дни планы. – От моих слов его лицо стало грустным.

Гудок возвестил о прибытии такси. Натан проводил меня до машины и долго и страстно целовал.

– Ну что, милая, ты наконец-то сядешь в машину? – позвал меня таксист, и я забралась на заднее сиденье.

И вот, ополаскивая чашку в раковине, я взглянула в окно. На противоположной стороне улицы из темноты выступила тень и показалась фигура. Я застыла. Свет я не зажгла, чтобы меня не могли увидеть снаружи, но по коже все равно побежали мурашки. Человек жался к стене напротив и смотрел на мои окна. В сумраке я не могла определить, мужчина это или женщина. В груди сдавило. Кто он такой? Видно ли меня с улицы? Я заставила себя отвернуться, но окно притягивало к себе мой взгляд. Фигура по-прежнему была там. Я убеждала себя, что какой-то человек просто вышел покурить, но не могла рассмотреть характерный красный огонек. Тело напряглось, заболели мышцы, но я все стояла и смотрела в окно. Потом моргнула, и все исчезло. А было ли вообще что-нибудь в темноте? Ванесса утверждала, что мне нечего бояться, но сердце отстукивало бешеный ритм.

Ветер. Его порывы поднимали подол моей юбки, и я разглаживала шелк ладонями, прижимая его к ногам. Мэрилин Монро могла себе позволить, нисколько не напрягаясь, создать сексуальный образ дамы, у которой ветер развевает одежду, я же не хотела, чтобы весь Париж видел мои трусики, даже если они новые и из красного шелка – о-ля-ля! На башне мы во второй раз – раньше стояли на этом самом месте с кружками, наполненными до краев купленным в кафе горячим шоколадом, и разглядывали маленьких, не больше муравьев, прохожих, которые спешили куда-то по тротуарам, не поднимая глаз. Сколько времени нужно прожить в городе, чтобы его красота тебя абсолютно не трогала? Вот я, сколько бы здесь ни прожила, ни за что бы не привыкла. Картина была потрясающей, и я забыла, что замерзла. Передо мной разливались огни, луна бросала на реку беловатый отсвет. Это был необыкновенный, самый романтический вечер в моей жизни.

По воде скользило суденышко. Вспышки фотоаппаратов оставляли на поверхности всполохи, похожие на маленький фейерверк. Я задалась вопросом, когда последний рейс и есть ли на борту бар. Я дрожала от холода, и ты набросил на мои плечи свой пиджак. Ты стоял за мной, крепко обняв за талию, а я старалась сохранить в памяти каждую деталь этого вечера. Вокруг суета. Элегантные девушки с тонкими талиями и стрижками пикси. Я накрутила на палец кончики своих волос, которые носила длинными тысячу лет. В гостинице была парикмахерская, и я решила завтра коротко постричься, а может, и покраситься.

Я запрокинула голову и уткнулась ею тебе в грудь. Ты откашлялся у меня за спиной, и твое тело напряглось. Меня внезапно пробил озноб, когда ты меня отпустил. Я повернулась, чтобы спросить, все ли с тобой в порядке, и сначала не могла понять, что происходит. За тобой светил прожектор, и я видела лишь огромную тень. Мне показалось, что тебе стало плохо, потому что ты упал на одно колено. Но потом я поняла, в чем дело. Бриллиант сиял ярче, чем парижский вечер, и я не могла оторвать глаз от коробочки в твоей руке.

– Выходи за меня замуж, малышка.

Это было так неожиданно, что я лишилась дара речи. Люди словно растворились в пустоте, но я слышала их шепот. Ожидание ответа. Мир плясал вокруг, словно у меня кружилась голова, хотя я не боялась высоты. Потом я куда-то провалилась. Ты протянул мне руку, я оперлась о нее и снова обрела уверенную устойчивость. Щелчок затвора фотоаппарата, блеск вспышки, и в глазах у меня замелькали черные точки. Я ничего не видела, зато чувствовала. Чувствовала, что творилось в моем сердце. Там ты, там всегда был ты.

– Выйду, – ответила я, не в силах поверить своему счастью.