Света белого не видно - Марина Иванова

А все очень просто. Женщина взваливает на себя все проблемы и уже забывает, что она нежное создание и должна быть украшением в отношениях. И не должна от безысходности превращаться в мужеподобного добытчика денег. От такой женщины всегда бегут мужчины подальше. Боясь, что своим авторитетом такая женщина просто может раздавить.

А мужчине всегда хочется быть главным. Ведь он по праву заслужил это. Ведь мужчину Бог создал первым. А женщины это забыли и давай лезть вперед, чтобы он смог спрятаться за ее теперь уже широкой спиной. Она забыла, что у нее в руках оружие намного сильнее. Это ее доброта.

«Ласковая телятка двух маток сосет», – вот истинная правда. Женщина своей добротой так красива, что мужчина никогда не позволит ей таскать тяжести.

Ведь не может добрая женщина быть ломовой лошадью. Добрая женщина – это нежное существо, так думают мужчины и ей нужно обязательно помочь. Она сама не справится. Она же такая беспомощная, нежная, добрая.

А как только беспомощная женщина начинает орать на своего мужа, так он сразу видит, что перед ним стоит монстр, который все может и мешок на чердак закинуть и колесо в машине поменять и денег заработать побольше, чем он сам.

И ложится тогда мужчина на диван и начинает превращаться постепенно в женщину. Вот брюхо уже до пола висит, телесериалы смотрит и плачет, да по телефону разговаривает так долго со своими друзьями, что женщине за ним не успеть.

Но соседи и знакомые даже не догадываются, что в этом доме мужчина превратился в женщину. Они по привычке завидуют, что в семье есть муж. А значит мужик! И тогда даже бандиты в дом стараются лишний раз не лезть. Они же не знают, что не мужчину нужно бояться, а женщину, которая забыла, что такое нежность, доброта и невинное кокетство. И что, обладая всеми этими качествами, она бы перевернула мир. Да и не нужно никогда забывать, что любой мужчина физически намного сильнее женщины.

Вот и этот подозрительный тип, который увязался за Зулей и следил за домом несколько дней подряд, сразу обратил внимание, что никого мужчины рядом с ними нет. А значит бояться нечего. И над Катей с Зулей вновь нависла угроза, которую приготовил им этот маньяк.

– Машка, – кричала Лера через забор. – Ты не знаешь, кто купил Катькин дом?

– Нет, не знаю, а что? – спросила Маша.

– Да так, ничего, я видела, что висело объявление, что дом продается, а теперь его сняли.

– Ну, наверное, как всегда, банкиры сами и купили. Как у моей мамы, – поделилась своими соображениями Маша.

В Михайловске «пришлые» все так же не знали, куда деваться, рынок умирал на глазах. Огромные торговые центры заполонили собой все. Они как великаны подбирались все ближе и ближе к рынку и зажимали его сильнее в кольцо.

«Пришлые» сажали в огородах картошку и зелень, пытались прокормиться, – как они говорили, – подножным кормом. Но от этого уже не на чем было держаться штанам. Похудевшие и осунувшиеся «Пришлые» не могли найти себе работу. В их маленьком провинциальном городке работы не было. А Ставрополь был тоже не резиновым и не мог обеспечить всех желающих рабочими местами. Вот учителя и врачи из «Пришлых» шли работать нянечками, сторожами и охранниками.

Лера Уздечкина была местной и, конечно, у нее была работа. Она как всегда преподавала английский язык в школе. Ученики не очень любили ее. Она это чувствовала и продолжала издеваться над ними, как могла. Ученики знали, что скоро Лера уйдет в декретный отпуск, и считали оставшиеся дни. Но дни тянулись очень медленно. А Лера продолжала занижать оценки и требовала, чтобы ученики занимались с нею репетиторством. Она не могла простить Кате, что та зарабатывает в Питере больше нее. Ученики брыкались, но получив очередную двойку, бежали с поклоном к Лере Михайловне и просились у нее дополнительные уроки за деньги.

– Вот так – то, радуйтесь, что я с вас по пятьсот рублей всего беру, а в Питере вы бы платили по две тысячи! – кричала на них Лера.

Все в школе мечтали, чтобы эта злюка быстрее уже родила и ушла в декретный отпуск. Учителя тоже недолюбливали ее за острый язык и сплетни, которые она распускала про всех и вся.

– А где же ваш муж? – спрашивали они Леру, ухмыляясь. – Опять сбежал от вас в командировку?

Лера высокомерно оглядывала коллег с высокоподнятой головой и отвечала, что они ей завидуют, потому что у нее муж нефтяной Магнат и зарабатывает побольше, чем их мужья.

Но учителя нисколько не завидовали ей, они просто жалели ее мужа, который опять сбежал от нее в Тюмень.

Лера ходила с большим животом, высоко подняв голову. Она не любила жителей своего маленького городка. Она вообще никого не любила. Нет, один человек все-таки был, которого она боготворила. Это отец ее ребенка – Амиран.

Она слушалась его беспрекословно, выполняла любую его прихоть, боялась потерять его. Лера всегда заглядывала ему в рот, когда он приезжал из своих длительных командировок. Денег на нее он не жалел, он ими осыпал ее. И это, наверное, было единственным критерием ее любви к нему. Лера любила его деньги! Но ей всегда их было мало. Она хотела завладеть всеми богатствами мира. Она точно знала, что сможет распорядиться миллионами правильно. Ребенка оставила только потому, что муж заставил. А так она вообще не хотела иметь детей. Она боялась, что ребенок станет ей обузой. Так она говорила коллегам-учителям.

Лера сама была в семье единственным ребенком. Избалованная красавица была родом из станицы Михайловская. Этакие коренные жители села, прожившие в родовом поместье несколькими поколениями. В каждом дворе у местных жителей города Михайловска земли было очень много. Поместье Лериных родителей имело шестьдесят соток земли, и дельцы-строители построили им новый коттедж прямо у них в огороде. Но помимо этого, они построили на их участке еще четыре коттеджа.

Это был негласный договор местных жителей с застройщиками. Они отдавали землю бесплатно, а те им строили новые дома и десяток таких же себе на продажу. Яблоневый сад беспощадно выкорчевывали. А на том месте, где цвели красавицы-невесты, украшенные белым шаром восковых цветочков, выстраивали каменные дома-памятники.

Но жители еще долго помнили запах яблоневого цвета, от которого кружилась голова, и в воздухе стоял запах меда, лета и молодости. Что-то витало волшебное в яблоневом саду, когда он вырисовывался на фоне чистейшего голубого неба ажурным белым рисунком. Когда смотришь на цветущий сад ранней весной, хочется громко крикнуть: «Боже, какая красота! Это фрагменты Рая на Земле!».

Но теперь на этом месте стояли однотипные каменные коттеджи, выстроенные в ряд, которые совсем не радовали глаз.

Лера ничего этого не видела и считала, что это выгодное предложение получить под ключ новый коттедж на двух хозяев. В одной половине жили ее родители, а в другой – она сама. Лера слыла богатой невестой. У нее было хорошее приданное, от женихов отбоя не было смолоду. Она всегда лучше всех одевалась, выглядела ухоженной: маникюр, педикюр, татуаж губ и глаз. В общем нарисованная заново красавица. Но лицо у нее было восковое и мертвое, как у мумии. Оно не выражало ничего. Бывает, глянешь на человека первый раз, ахнешь от красоты неописуемой, а второй раз уже и смотреть не хочется, ничего нового. Лицо стоит на месте, без выражения чувств и эмоций. И с каждым новым взглядом становится все страшнее и страшнее.