Мой любимый сфинкс - Людмила Зарецкая

В холле никого не оказалось. Поднявшись по лестнице, она потянула на себя дверь своей комнаты, привычно удивившись, что она не заперта и закрыть ее можно только изнутри.

Бросив книжку на кровать, она повернулась к зеркалу, чтобы поправить волосы и, может быть, перед приездом Аржанова накрасить губы. Огромная тень метнулась ей навстречу, и страшный удар обрушился на голову раньше, чем она успела защититься или хотя бы испугаться.

Четверг

Аржанов испытывал дикую смесь чувств. Он и чувства вообще были малосовместимы, а тут они клубились в его голове, создавая экзотический коктейль из ярости по отношению к тому, кто ударил Злату по голове, облегчения, что он успел, страха от мысли, что могло бы случиться, если бы не успел, жалости и сочувствия к самой Злате и недовольства собой. В конце концов, в этой истории давным-давно следовало бы разобраться, найти виновного, воздать ему по заслугам и отправить историю в утиль, чтобы идти дальше.

Как в замедленной киносъемке всплывало все, что зафиксировало его сознание после того, как накануне вечером он заглушил машину на стоянке и, скрипя гравием, пошел по направлению к дому, где его ждала Злата.

Он помнил метнувшуюся от входа тень. И свои мысли по поводу того, что эта тень, шмыгнувшая аки тать в ночи, не может принадлежать тому, кому нечего скрывать. Вот только даже мимолетной тревоги не оставила в его голове эта мысль. Он только проводил тень глазами, прошел в тускло освещенный холл первого этажа, подумав, что часть лампочек перегорели и надо выдрать нерадивый персонал, который не удосужился их поменять, взлетел на второй этаж и, постучавшись, нажал на ручку Златиной двери.

Он даже не сразу понял, что это она лежит, уткнувшись носом в жесткий ворс медвежьей шкуры. А когда понял, то перестал дышать. Сердце, замерев в груди, пропустило такт, затем второй, а затем побежало догонять время неровными сильными толчками, разгоняя кровь, которая мощным потоком ударила в голову.

«Господи, пусть она будет жива!» – взмолился он, бросившись на колени, чтобы приподнять русую головку с почему-то косо сидящими на носу, но целыми очками.

Она была жива, потому что почти сразу открыла глаза и уставилась на него вопросительно, но ничуть не испуганно.

– Что случилось? – спросил он, но она лишь отрицательно покачала головой, давая понять, что не знает.

– Вас ударили? – Она кивнула.

– По голове?

– Да, – губы чуть слышно шевельнулись, – я бы сказала – по лицу.

– Вы видели, кто это сделал?

Она снова покачала головой, взгляд ее слегка изменился, в нем появилось настороженное выражение, которое он понял каким-то шестым чувством.

– Злата, это не я вас ударил. Я только что приехал. Честное слово. – Он сам слышал, насколько неуверенно и жалко это прозвучало, и тут же возненавидел себя за эту жалкость.

– Я знаю. – Она говорила тихо, но довольно уверенно. – Когда я пошла в дом, вашей машины еще не было. А меня ударили почти сразу, как я вошла в комнату. Я просто не успела повернуться, чтобы увидеть, кто это был.

– То есть кто-то был в вашей комнате? Ждал вас?

– Я не знаю. Может, просто кто-то что-то искал. А тут я не вовремя появилась. Я до этого довольно долго сидела в беседке, ждала вас. А потом вы позвонили, сказали, что сейчас приедете, и попросили быть осторожнее. И я пошла в комнату. Может, этот кто-то просто не ожидал, что я тут появлюсь?

– Он мог слышать ваш разговор со мной? И вообще, кто мог его слышать?

– Не знаю. – Ее голос снова упал до шепота. – Я говорила довольно громко. Тут в комнате окно открыто. Да и вокруг беседки все время кто-то ходил.

– Вас нужно срочно показать врачу, – решительно сказал Аржанов, опуская ее голову обратно на шкуру и плюхаясь рядом. – Извините, я не буду перемещать вас в пространстве, потому что не уверен, что это можно делать. Сейчас я позвоню Антону и попрошу его вызвать врача.

Телефонный звонок занял одну минуту.

– Я пить хочу, – жалобно сказала Злата.

– Сейчас, я принесу. У вас есть стакан?

– Да, в ванной комнате есть. А вода в бутылке, вон, на тумбочке.

– Сейчас. – Аржанов вскочил на ноги, схватил бутылку, одним рывком сорвал с нее пробку. Газировка, зашипев, выдала фонтан брызг, которые упали Злате на лицо, заставив ее блаженно поморщиться. Зарычав от своей неловкости, Аржанов скрылся в ванной.

Его не было гораздо больше времени, чем нужно, чтобы взять со столика стакан. Злата даже заволновалась, что там скрывается еще один потенциальный злоумышленник. Но тут Аржанов вернулся. Выглядел он странно.

– Скажите, у вас был с собой ботокс?

– Что? – Злата решила, что ослышалась.

– Отправляясь сюда, на базу, вы брали с собой ампулы с ботоксом?

– Вы с ума сошли? – изумилась Злата. – Конечно нет. Где, по-вашему, я могла его взять, а главное – зачем?

– А вы знаете, почему в вашей комнате так сильно пахнет духами? Такое чувство, что этим запахом кто-то пытался скрыть другой. И меня это тревожит.

– Нет, это я флакон разбила. – Злата слегка махнула рукой. – Нечаянно. Потому и окно оставила открытым, чтобы проветрить. А что? Какая связь между духами и ботоксом?

– Пока не знаю. Может, и никакой, – честно ответил Аржанов. Продолжить разговор они не смогли, потому что дверь открылась и в комнату ворвался врач, которого Злата видела в поселковой амбулатории. За его спиной маячило взволнованное лицо Антона Аграфенина.

К счастью, удар пришелся по касательной и не нанес серьезных повреждений. Врач настаивал на том, что у Златы нет сотрясения мозга, и она была с ним полностью согласна. Ее не тошнило. Голова не болела и не кружилась. С помощью врача и Антона она смогла встать на ноги и легко дошла до своей кровати.

– Может, все-таки в больницу отвезти? – уже, наверное, в сотый раз спрашивал Аржанов.

– Да не надо, Александр Федорыч, – убеждал его врач, молодой рыжеволосый парень в смешных конопушках. Заварин, за которым тоже послали, согласно кивнул головой.

– Саш, у нас тут повышенное содержание врачей на душу населения. Сейчас молодой человек сделает ей укол – успокоительно-снотворный, и пусть она ложится спать. Утром встанет как новенькая. То ли правда убить не хотели, а только напугать, то ли просто повезло. Теперь уже не узнаешь, но я тебе ответственно заявляю, как человек, который пятнадцать лет подрабатывал на «Скорой помощи»: ничего опасного и серьезного. Заживет все до свадьбы. – На этих словах Аржанов вдруг густо покраснел, а Аграфенин бросил на него насмешливый взгляд. Злата, до которой все происходящее доносилось как сквозь вату, ничего не заметила.

– Хорошо. – Голос Аржанова, несмотря на явное смущение, звучал решительно. – Тогда делаем все уколы, даем все необходимые таблетки и отваливаем, давая девушке возможность заснуть.