Птицы, звери и моя семья - Джеральд Даррелл

– Что матер желает?

– Чтобы ее не будили среди ночи, – заявил с порога слегка приодевшийся Лесли, в пижамных штанах и сандалиях.

– Макс, прекрати тянуть одеяло на себя, – сурово сказал Дональд. – Ты забыл, зачем мы приехали?

– Я не забыл, – просветлел Макс. – Ларри, у наз прекразные новости. Дональд решил стать писателем.

– Пришлось, – скромно пробормотал тот. – Не все же только вам, ребята, купаться в роскоши. Получать сумасшедшие гонорары. Вот и я решил попробовать.

– Отличная идея, – откликнулся Ларри без всякого энтузиазма.

– Вот, закончил первую главу и сразу к тебе, так сказать, на всех парах, чтобы прочитать вслух.

– О боже, – ужаснулся Ларри. – Дональд, давай не сейчас. В два часа ночи у меня мозги вообще не варят. Может, оставишь, а утром я прочту?

– Рассказ короткий. – Дональд проигнорировал его слова и достал из кармана листок. – Я думаю, мой стиль покажется тебе интересным.

Ларри тяжело вздохнул, сел, и мы все приготовились слушать. Дональд прочистил горло.

– Неожиданно, – начал он вибрирующим грудным голосом, – неожиданно, неожиданно, неожиданно возник он, а затем неожиданно, неожиданно, неожиданно возникла и она. Неожиданно он взглянул на нее, так неожиданно, неожиданно, неожиданно, и неожиданно она на него взглянула, неожиданно. Неожиданно она раскрыла ему объятья, неожиданно, неожиданно, и он ей раскрыл объятья, неожиданно. И вот они неожиданно сошлись, и неожиданно, неожиданно, неожиданно он ощутил тепло ее тела, а она неожиданно, неожиданно ощутила ртом его теплые губы, и неожиданно, неожиданно, неожиданно они вместе упали на тахту.

Последовала долгая пауза. Все ждали продолжения. Дональд пару раз сглотнул, явно взволнованный собственной историей, потом аккуратно сложил листок и снова убрал в карман.

– Что скажешь? – спросил он.

– Как-то коротковато, – осторожно заметил Ларри.

– А как тебе стиль? – спросил Дональд.

– Ну, гм, интересно. Хотя… что-то подобное уже бывало.

– Исключено. Мне это пришло в голову сегодня ночью.

– По-моему, ему не стоит больше наливать, – громко сказал Лесли.

– Дорогой, тише, – попросила мать. – Дональд, и как вы собираетесь его назвать?

– Я думаю назвать это, – вид у него был глуповатый, – «Неожиданная история».

– Эффектный заголовок, – заметил Ларри. – Я бы только на твоем месте немного разработал характеры персонажей, прежде чем они упадут на тахту.

– Да, – согласился Дональд. – Тут ты, пожалуй, прав.

– Да, очень любопытно, – сказала мать и оглушительно чихнула. – А теперь я предлагаю всем выпить чаю.

– Матер, я вам помогу сварить чай. – Макс вскочил с кресла, и все собаки тут же залаяли.

– Я вам помогу, – вызвался Дональд.

– Марго, дорогая, помоги им найти все, что нужно, – сказала мать.

Когда все трое покинули комнату, мать обратилась к Ларри:

– И эти люди, по-твоему, без причуд? – сказала она ледяным тоном.

– Дональд без причуд. Просто немного навеселе.

– И неожиданно, неожиданно, неожиданно он напился, – пропел Лесли и, подбросив в камин полешки, еще поддал ногой, чтобы огонь скорее разгорелся.

– Они славные ребята, – заверил мать Ларри. – Дональд половину Корфу поставил на уши.

– О чем ты?

– Ты же знаешь, как корфиоты любят из каждого вытаскивать его потаенные секреты. Они уверены, что истинный британец и к тому же при деньгах должен иметь шикарную родословную. А он забавляется, рассказывая им всякие байки. Он уже побывал старшим сыном герцога, кузеном лондонского епископа и внебрачным сыном лорда Честерфилда. А образование он получил в Итоне, Хэрроу, Оксфорде, Кембридже и, что меня особенно порадовало, в Гиртоне, в чем меня сегодня утром заверила миссис Папанопулос.

Тут в гостиную вошла Марго в некотором смятении.

– Мне кажется, Ларри, тебе надо пойти и с ними разобраться. Макс только что разжег огонь с помощью пятифунтовой банкноты, а Дональд вообще пропал и откуда-то аукает.

Мы все помчались в просторную, выложенную каменной плиткой кухню, где уже на раскочегаренном огне запевал чайник, а перед ним стоял задумчивый, даже скорбный Макс, держа в руке то, что осталось от пятифунтовой банкноты.

– Макс, ну что за ребячество? – обратилась к нему мать.

В ответ он ей широко улыбнулся:

– Ради матеры ничего не жалко. – С этими словами он сунул ей в руку обгорелую банкноту. – Это вам, матер, от меня на память.

– Ау, – донесся печальный крик.

– Это Дональд, – с гордостью сообщил Макс.

– Где он? – спросила мать.

– Я не знаю. Если он спрячется, то ищи-пищи.

Лесли подошел к черному ходу и распахнул дверь:

– Дональд, ты где?

– Ау, – донесся дрожащий голос, подхваченный эхом.

– Господи! – ужаснулся Лесли. – Этот болван свалился в колодец.

В саду, неподалеку от черного хода, находился колодец глубиной в полсотни футов, куда уходила железная труба. Судя по эху, Лесли был прав. Прихватив газовую лампу, мы спешно окружили колодец и заглянули в черную бездну. На полпути ко дну, обхватив трубу всеми конечностями, сидел Дональд и взирал на нас.

– Ау, – робко взывал он.

– Дональд, не валяй дурака, – рассердился Ларри. – Вылезай оттуда. Ты же можешь утонуть. Меня не это волнует, а то, что ты испортишь всю нашу систему водоснабжения.

– Не испорчу, – откликнулся Дональд.

– Дональд, убирайся, ты нам нужен, – обратился к нему Макс. – Там холодно. Выходи и попей чай с матером, и мы будем разговаривать о твоей книге.

– Вы настаиваете?

– Да-да, мы настаиваем, – сказал Ларри, теряя терпение.

Медленно и натужно Дональд полез вверх по трубе, а мы следили ним, затаив дыхание. Когда осталось только рукой подать, мы все, перегнувшись, похватали его за разные части тела и благополучно вытащили из колодца. После чего мы проводили в дом наших гостей и накачивали их горячим чаем, пока они не протрезвели, пусть даже с учетом недосыпа.

– А теперь вам лучше ехать домой, – твердо сказал Ларри. – Завтра в городе увидимся.

Мы вывели их на веранду. Экипаж ждал на своем месте, всеми забытая лошадь понуро сгорбилась между оглоблями. А вот возница отсутствовал.

– Их кто-то вез? – спросил меня Ларри.

Я признался, что был захвачен зрелищем горящих канделябров и не обратил на это внимания.

– Я буду возниться, – вызвался Макс, – а он будет мне петь.

Итак, Дональд со всеми предосторожностями устроился на заднем сиденье, а Макс бодро залез на козлы, профессионально щелкнул хлыстом, и лошадь, выйдя из коматозного состояния, тяжело вздохнула и затрусила по дорожке.