Объект - Елена Александровна Григорьева

– Отходим! – возглас Ханни сквозь треск помех.

Серия взрывов прямо перед капотом. Первый на миг ослеп: окуляры перископа залило ярко-оранжевым. Люк второй машины откинулся вбок. В столбе дыма и пламени наземь спикировал Палыч. Его доспех был каким-то не таким. Пластины брони покрывала копоть и множество вмятин.

Палыч рванулся вперёд, упал на одно колено, вновь поднялся и тяжело рухнул за край воронки. По гребню земляного отвала хлестнула очередь. Мощные пулемёты под брюхом вертолётов подняли в воздух струи пыли и крошки сланца. Досталось и БТРу Буки. Брызнули во все стороны осколки выбитых фар, громыхнуло по металлу брони.

Первый подбил ещё один вертолёт, но тот не упал. Задымил чернотой, покачнулся и завис в небе косо. Затем тяжело развернулся и полетел прочь.

– Назад! – грянул яростный вопль Ханни.

Люк БТРа хлопнул – Бука выпрыгнул наружу. А Первый попытался нажать на гашетки ещё раз, ведь двигатель машины гудел, а значит, питание было. Но стрелковую систему заклинило. Или Первый что-то делал не так.

– Чёрт! – огрызнулся он, вскакивая с сиденья.

Оттолкнувшись от него, он рванулся в отверстие люка, но наверху зацепился за что-то ремнём винтовки и кубарем полетел вниз. Только благодаря чуду он врезался в землю коленями, а не лбом. Наколенники громко хрустнули, отозвались болью суставы. Первый сразу же вскочил на ноги. В два прыжка он был у воронки. И тут в спину его что-то мощно толкнуло, и он вниз головой опрокинулся через край земляного отвала.

Приземлившись на локти и колени, он с задержкой воспринял треск собственной пробитой брони, керамический хруст её повреждённого среднего слоя. Первый хотел развернуться и открыть ответный огонь, но Ханни успела так наподдать ему ногою под зад, что он с разбега вкатился в злополучную дверь Объекта. А следом за ним влетели в неё Ханни и Бука с Даном.

Фид и Рейко за срезом проёма склонились над электронным замком. Уже без всякой защиты, кроме собственной лёгкой брони, без фартука сапёра, который валялся забытым снаружи вместе со штурмовыми щитами. Справа и слева от входа встали в боевые стойки наёмники, сгорбившись и припав к прицелам винтовок. Кто-то успел втащить с улицы один щит, и теперь Дан прикрывал им айтишников со стороны двери, выставив винтовку в зазор между щитом и стеной.

Рейко прижимала контакты дешифратора к плате замка, а Фид судорожно набирал на клавиатуре команды.

– Я замыкаю цепь! – крикнул он. – Но снаружи ещё можно открыть!..

Дверь поехала вбок в тот момент, когда очередная ракета врезалась в уцелевший БТР, а вторая сковырнула кусок земляного отвала воронки. Первый, не подумав, успел высунуть руку за дверь и свернуть со стены внешний замок, оборвав электронные шлейфы.

Взрыва он не услышал. Не почувствовал ничего – даже мощной ударной волны сдетонировавших боеприпасов. Его отбросило назад, и он врезался поясницей в перила, чуть не кувыркнувшись через них. Дверь – стальная плита – закрылась, отсекая отряд от грохота, вспышек и дыма. Но по ней ещё глухо стучала злая пулемётная очередь, не способная пробить толстый металл.

***

Первый замер, распростёршись на перилах и всё ещё сжимая в руке обломки замка. Перед глазами рябило, а в ушах стоял шорох и звон: то ли рация сломалась, а то ли что-то в его голове. Потом он почувствовал, как его аккуратно отрывают от опоры, увлекают вперёд, заставляют опуститься на колени и укладывают на пол.

Ну, по крайней мере руки-ноги ему не оторвало. Не то в механизме замка закончился заряд, а не то… спасибо большое броне. Раздалось железное бряцанье инструментов, отщёлкивающих бронепластины. Вскоре с Первого сняли шлем, и он понял, что может видеть, когда в поле его зрения вплыли пристальные глаза Ханни. Но вот именно, что одни только глаза за частично просветлевшим забралом. Однако не испуганно круглые, а напряжённо сощуренные.

– Солдат, слышишь меня? – требовательный голос Ханни отдался звоном в ушах.

– Да… – болезненно выдохнул Первый, а потом раздражённо добавил: – Да, да!

– Сколько пальцев показываю?

Перед газами возникла маленькая изящная кисть… с единственным оттопыренным пальцем. Средним. Первый поднял уже свободную от брони руку и крепко сжал его.

– Блин! – Ханни отдёрнула кисть, вырвав палец из хватки Первого. – Что это за геройство?! Твои подвиги тут ни к чему!

Первый, кажется, почти пришёл в себя и покосился вбок – на сорванное с двери устройство, которое он уронил. Тут же кто-то отбросил эту штуку пинком, и она полетела с площадки вниз. Оттуда прогремел голос Сани:

– Предупреждайте, мля!

– Нда… – протянула Ханни, устало оседая на корточки возле Первого. – Крутая команда. Высший класс…

А снаружи затихал грохот взрывов. Догорал второй БТР. На его борту погибал груз боеприпасов.

Первого освободили от доспеха, и Фёдор с Джоном теперь быстро перебирали его, разложив детали на полу и выуживая из рюкзаков инструменты. Над Первым склонился Бука, с ловкостью полевого хирурга ощупывая его с ног до головы. То же самое где-то сбоку проделывал с Палычем Вик.

Вдруг Первого крутанули, перевернув на живот и резко надавив ему на спину.

– Ай! – негодующе взревел он.

– Всё норм, – парировал Бука. – Небольшой ушиб мягких тканей. Рёбра и лёгкие целы. Почки тоже.

И Первый не стал спорить, решив, что иначе его убьют при осмотре.

Его экзоскелет вскоре привели в порядок механики. Вот только ничего поделать нельзя было с бронёй, пробитой на спине. Пулю остановил-таки внутренний, самый глубокий слой из какого-то сложного композита, наградив Перового огромным синяком.

И вдруг Бука вызвался поменяться с ним элементами брони. Так они разделили бы риск. Пусть и не совсем поровну, но всё-таки шансы выжить у Первого значительно повысились. Бука взял себе пробитую внешнюю пластину, а под ней остался нетронутый кевлар. У Первого получилась скорлупа из титана и полимера, с повреждённой керамикой среднего слоя.

Вернув Перового и Палыча с Букой в боевое состояние, члены группы принялись за ревизию припасов. И здесь результат оказался не очень оптимистичным. Большинство рюкзаков с продуктам были свалены в кучу у БТРа, пока Фид ковырялся с дверью. Ящики с патронами тоже остались в погибшей машине. У каждого солдата в разгрузочных ячейках брони оказалось штук по десять рожков на восемь и на двенадцать патронов, по несколько пистолетных обойм на девятнадцать гильз и по пять-шесть ручных гранат. Остальной боезапас был потерян, но и это было неплохим арсеналом. И «поилки» доспехов были наполнены водой.

Рюкзаки у наёмников, а также у Айджан с Леонидом, оказались набиты консервами. У айтишников запас в основном составляли их