Никто, кроме вас. Рассказы, которые могут спасти жизнь - Андрей Звонков

Главная опасность варикозной болезни – в образовании тромбов и риске отрыва кусочков – эмболов, которые залетают в легочную артерию, что может привести к развитию тяжелой пневмонии или даже смерти от ТЭЛА[69].

Рожистое воспаление не обязательно является осложнением варикозной болезни вен ног, оно может возникнуть и без этой болезни, например в результате заноса стрептококковой инфекции при расчесывании кожи голени. А вот кожный зуд при варикозе – как раз причина для такого расчесывания.

Лечится рожистое воспаление исключительно антибиотиками, и чем раньше начато лечение, тем больше шансов избежать такого серьезного осложнения, как лимфостаз[70].

Рожистое воспаление вызывается гемолитическим стрептококком. Долгое время это заболевание относилось к инфекционным и даже госпитализировалось в особое отделение инфекционной больницы. С конца 80-х было решено, что рожу нужно лечить в отделениях гнойной хирургии, а с 2000-х, в процессе оптимизации медицины, эту болезнь отдали поликлиническим хирургам, которые в большинстве своем ее лечить не умеют, поэтому часто болезнь доходит до очень серьезного течения, иногда даже дает септическую форму, и уже в таком состоянии больной отправляется в стационар. Поэтому необходимо очень внимательно относиться к любым багровым пятнам, которые появляются на коже ног, рук, лица (рожа может поражать любые части тела, где может быть поврежден кожный покров). Чаще всего рожа поражает варикозные ноги, которые чешутся[71]. Для рожи характерно движение снизу вверх – с током лимфы. Допустимо использование на ранних стадиях болезни мазей с антибиотиками, но, если болезнь продолжает распространяться и уже нет сомнений, что это рожа, не тяните с визитом к хирургу или инфекционисту. Самым тяжелым осложнением рожи становится лимфостаз и гангрена ног.

Четырнадцатая история, в которой Саша знакомится с девушкой по имени Роза и узнает, что им интересовалась полиция Халапы, а Татьяна пытается понять, что заставляет человека носить в себе «мину замедленного действия»

Проснуться в семь утра намного легче, чем уснуть в час ночи. В Москве и Петербурге два часа дня. Саша открыл глаза еще в начале седьмого – сработал внутренний будильник – и лежал, обдумывая сегодняшний день. Что могло произойти за ночь? В Европе, вероятно, уже нашли настоящего фон Блута и убедились в этом. Переслали информацию сюда в ЦРУ или АНБ[72] и сейчас обрабатывают видеозаписи с камер аэропортов Мехико и Тегусигальпы. Это ясно как дважды два. Они, возможно, видели меня у стойки «Херц» и выяснили, что я взял машину «на троих». Значит, потратят время на поиск оставшихся, но не найдут. Потом увидят меня на автовокзале и выяснят, что я взял билет и сел в автобус в Гватемалу. Поедут искать туда и еще несколько часов потратят на то, чтоб убедиться, что там меня нет. Наверное, найдут того мулата – водителя междугороднего автобуса. В общем, волну поднимут. А главное, убедятся в том, что я путаю следы.

Что дальше? Я же никому не объявлял, что еду в Халапу. А значит, им надо как-то деликатно погнать волну по полицейским участкам. Возможно, что у них информатор в полиции? Наверняка. А значит, местная полиция уже знает, что разыскиваемый Питер фон Блут в Халапе, и, может быть, уже доложили об этом своим кураторам. Арестовать они меня не могут. Не за что. Следить? Да. Будут. Это стопроцентно. Поэтому любой незапланированный контакт и случайное знакомство – это наружка. Кто может быть? Кто угодно. Орландо сообщат? Вряд ли, но могут позвонить и спросить у него о цели моего приезда. А цель вполне безобидная. Догадаются ли, что мне нужно добраться до ящиков? Могут.

Саша, не зажигая свет, поднялся. Рассвет на экваторе занимает не больше десяти минут. Вот полосочка зари, а вот уже и выкатилось из-за горизонта солнце. К окнам не подходить. Шторы задернуты.

Он вытащил из шкафа сумку. Осторожно извлек из нее упакованный «Аверс» и выкрутил нижние винты. Внутри лежали три упакованные в полиэтилен миниатюрные видеокамеры с передачей сигнала по радиоканалу. Одну он укрепил напротив входной двери в номер, вторую над окном в комнате, а третью, настроив и подключив, решил замаскировать в коридоре за рамой картины. Размер камер был не больше сантиметра в диаметре. Аккумуляторов хватит на сутки, не больше. А больше и не надо. Камеры подключались к вай-фаю отеля и гнали кодированную картинку в Интернет, а декодер есть только в моем «смартфоне». Камеры оборудованы датчиком движения и звука. Пока нет причины – не включатся.

Телефон «Филипс» прочирикал «семь утра». Если в номере есть микрофон, то однозначно – пора вставать. Закончив установку камер, Саша произнес мысленно: «Вот и славно, трам-пам-пам!» Он пытался припомнить хоть какую-нибудь популярную немецкую песенку, чтоб попеть ее в душе, что характерно и стереотипно для многих, но Саша предпочитал петь не в ду́ше, а в душе́… то есть молча. Он открыл кран и чуть не завопил – вода пошла леденющая. Успев только выкрикнуть: «Шайзе!», он наскоро ополоснулся и растерся полотенцем. Горячей воды тут явно не признавали. И не то чтоб он был таким уж неженкой, но втайне надеялся, что душ снабжается из какого-нибудь бойлера в подвале, однако, похоже, воду они явно брали из горной речки или артезианской скважины. Вчера вода, видимо, нагрелась за день, вот и была довольно приятной.

Холодный душ взбодрил изрядно. Такого тонуса придал, что еще больше захотелось выполнить задание и пулей домой. А пулей-то выйдет? До Манагуа почти три сотни километров. И если господа из ЦРУ очень хотят познакомиться поближе, то, поняв, что Саша уже вычислил их происки, попытаются взять живьем. В Никарагуа? Почему нет? Куба и Гуантанамо рядом. Один укол, тушку в багажник или в маленький самолет типа «Сессна», и вот я уже в камере, а там после допроса мою обколотую наркотой тушку спустят на дно Карибского моря и скормят акулам. Нет тела – нет и дела. Перспективка… Замаскироваться под местного? Сложно, но можно. Краска есть, но… Как в старом анекдоте про Карла Маркса – бороду сбрить недолго, а умище-то куда девать? Кожу мою белую не замаскируешь… хотя… хотя. Автозагар. В сумке есть тюбик с автозагаром – ведь он же едет на курорт! Хорошо.

На часах семь пятнадцать. Завтрак я заказал на половину восьмого, в восемь выезжаю, а с доном Орландо мы договорились на восемь тридцать. Все вроде складывается нормально. В номер наверняка придет горничная. А значит, камеры мне об этом доложат. Горничная – это нормально. Даже если она в своей тележке принесет детектор радиосигнала, то ничего новее, чем вай-фай, он ей не покажет. На фоне гостиничного вай-фая излучение от моих камер она не увидит. Но, вероятнее всего, пошлют какого-нибудь дуболома из полиции произвести негласный обыск. Все, что может меня спалить, я взял с собой. Теперь мне нужно, чтобы вай-фай был и в госпитале. Будем надеяться, что он там есть. Впрочем, камеры сейчас передают картинку в оперативный центр Управления СО ГШ ВМФ[73]. И они там меня видят живым, здоровым и свободным, а вот если в номер придет незваный гость, друзья из Питера пошлют весточку на «Филипс».