Джульетта - Энн Фортье

- А! - сказал маэстро Липпи, выглядывая из-за мольберта на звук закрывшейся двери. - Вот вы где. А я-то гадал, когда вы придете. - Ничего не добавив, он вдруг исчез и через минуту вернулся с бутылкой вина, двумя бокалами и караваем хлеба. Увидев, что я по-прежнему стою, прижавшись к двери, он засмеялся: - Вы должны извинить Данте, он не доверяет женщинам.

- Его зовут Данте? - Я посмотрела на пса, который уже подошел ко мне с засаленным старым шлепанцем в зубах, видимо, извиняясь за то, что облаял. - Как странно! Так звали собаку маэстро Амброджио Лоренцетти!

- Ну, это же его мастерская. - Маэстро Липпи налил мне стакан красного вина. - А вы его знаете?

- Как, того самого Лоренцетти? Который из 1340 года?

- Разумеется! - Маэстро Липпи улыбнулся и поднял свой бокал: - С возвращением! Давайте выпьем за долгую счастливую жизнь и за Диану.

Я чуть не поперхнулась вином. Художник знал мою мать?! Не успела я что-нибудь брякнуть, как маэстро наклонился поближе и с заговорщическим видом сказан:

- Существует легенда о реке Диане, которая течет глубоко под землей. Найти ее не удается, но люди говорят, что иногда, поздно ночью, очнувшись вдруг от сна, они ее чувствуют. В античные времена на Кампо был храм Дианы-охотницы. Римляне устраивали там игры, охоту на диких быков и дуэли. А теперь у нас скачки Палио в честь Девы Марии, матери того, кто дает нам воду, чтобы мы вновь и вновь могли прорастать из тьмы подобно виноградным гроздьям…

Секунду мы просто стояли, глядя друг на друга, и у меня возникло странное чувство, что при желании маэстро Липни мог поведать много тайн обо мне, о моей судьбе и, главное, о будущем - секретов, на раскрытие которых не хватит всей моей жизни. Но, едва родившись, мысль упорхнула, спугнутая беспечной улыбкой маэстро, который неожиданно отобрал у меня бокал и поставил на стол.

- Пойдемте, я хочу вам кое-что показать. Помните, я говорил?

Он повел меня в соседнюю комнату без окон, походившую на кладовую, где плотность шедевров на квадратный дюйм оказалась еще больше.

- Минуту. - Маэстро Липпи пробороздил залежи хлама, подошел к дальней стене и бережно снял кусок ткани, закрывавший висевшую там маленькую картину. - Смотрите!

Я сделала несколько шагов вперед, желая лучше рассмотреть полотно, но когда подошла слишком близко, маэстро меня остановил:

- Осторожнее! Картина очень старая. Не дышите на нее!

Это был портрет девушки, очень красивой, с большими голубыми глазами, мечтательно смотревшими куда-то сквозь меня. Она казалась грустной и одновременно полной надежды, а в тонких пальцах держала розу с пятью лепестками.

- По-моему, она на вас похожа, - сказал маэстро Липпи, поглядывая то на меня, то на портрет. - Или вы на нее. Не глазами, не цветом волос, а чем-то таким неуловимым. Не знаю. Что вы думаете?

- Я думаю, это комплимент, которого я не заслуживаю. А кто автор портрета?

- Ага! - Маэстро подался ко мне с хитрой улыбкой. - Я нашел ее, когда унаследовал мастерскую. Она была спрятана в стене, в железном ларчике, вместе с книгой. Это оказался дневник. Я думаю… - Липпи еще не договорил, а волоски у меня на руках встали дыбом, и я не сомневалась, что сейчас услышу. - Нет, я просто уверен, что это работа Амброджио Лоренцетти. Он ее и спрятал вместе со своим дневником. Его моделью была ваша тезка, Джульетта Толомеи. Он написал ее имя на задней стороне холста.

Я смотрела на картину, не в силах поверить, что это тот самый портрет, о котором я читала. Он оказался ничуть не менее завораживающим, чем я себе представляла.

- А дневник все еще у вас?

- Нет. Я его продал. Я поговорил об этом с другом, тот поговорил со своим другом, и вдруг нашелся человек, который захотел его купить. Его звали профессор Толомеи. - Маэстро Липпи посмотрел на меня, приподняв брови. - Вы тоже Толомеи. Может, вы его знаете? Он сейчас должен быть глубоким стариком.

Я опустилась на ближайший стул - без сиденья, но мне было все равно.

- Это был мой отец. Он перевел дневник на английский. Я его сейчас читаю. Там все о ней, - кивнула я на портрет. - О Джульетте Толомеи. Она действительно моя прапра и так далее бабка. Он описал ее глаза в своем дневнике… Так вот они какие.

- Я знал! - Маэстро Липпи повернулся к портрету в детском ликовании. - Она ваш предок! - Он засмеялся и снова повернулся ко мне, схватив меня за плечи. - Как я рад, что вы пришли ко мне в гости!

- Я только одного не понимаю, - сказала я. - Для чего маэстро Амброджио спрятал эти вещи в стене? Может, это не он, а кто-то другой?…

- Не думайте слишком много! - предостерег художник. - От этого возникают морщинки на лице. - Он замолчал, охваченный неожиданным вдохновением. - В следующий раз я вас нарисую. Когда вы придете? Завтра?

- Маэстро… - Я сообразила, что нужно хватать его за ноги, пока он окончательно не потерял чувство реальности. - Я как раз хотела спросить, нельзя ли мне у вас сегодня задержаться?

Он посмотрел на меня с любопытством, словно это я не в себе, а не он.

Я почувствовала, что должна объясниться.

- Там кто-то ездит… Я не знаю, что происходит. Но этот тип… - Я покачала головой. - Я понимаю, это глупо прозвучит, но за мной следят, не знаю почему.

- Вот оно что, - протянул маэстро Липпи. Очень бережно он занавесил тканью портрет Джульетты Толомеи и проводил меня обратно в мастерскую. Там он усадил меня на нормальный стул и вставил в руку бокал, а сам сел напротив, глядя на меня, как ребенок в ожидании сказки. - Мне кажется, вы знаете почему. Расскажите, зачем вас кто-то преследует?

В следующие полчаса я рассказала ему все. Сперва я не собиралась этого делать, но, начав говорить, не могла остановиться. Было что-то особенное в самом маэстро и в том, как он смотрел на меня, - глаза сверкали живым интересом, он часто кивал в знак согласия, и в душе моей затеплилась надежда, что он сможет подсказать, что за всем этим кроется (если, конечно, у происходящего есть свои тайные причины).

Я рассказала ему о моих родителях и роковых несчастных случаях, намекнув, что человек по имени Лучано Салимбени может иметь отношение к обоим убийствам. После этого я описала содержимое шкатулки моей матери и кратко передала содержание дневника маэстро Амброджио, упомянув и о словах кузена Пеппо о неведомом сокровище под названием «Глаза Джульетты».

- Доводилось ли вам слышать о таком артефакте? - спросила я, увидев, что маэстро Липпи нахмурился.

Не ответив, он поднялся, секунду постоял, вытянув шею, словно заслышав зов издалека, и двинулся вглубь дома. Я поняла, что должна идти за ним, и поковыляла в другую комнату, а оттуда вверх по лестнице в длинную узкую библиотеку с покосившимися книжными шкафами от пола до потолка. Там мне оставалось лишь смотреть, как маэстро упорно кружит около стеллажей, ища, как я предположила, какую-то книгу, не желавшую попадаться. Наконец, он выдернул с полки какой-то том и торжествующе поднял в воздух: