Маннергейм и Блокада. Запретная правда о финском маршале - Александр Клинге

Более того, сами военнопленные время от времени обращались к нему с жалобой на нечеловеческие условия. Так, в конце декабря 1942 года письмо отправили пленные из лагеря № 1. Ответ Маннергейма был выдержан в стиле, который знаком, пожалуй, всем современным россиянам: «Вы держитесь там». Судьба русских солдат, попавших в финский плен, совершенно его не волновала. «Врагом большевизма, но другом русских» маршал может предстать разве что в воспаленном воображении своих почитателей.

Итак, в какой степени маршал может (и должен!) нести ответственность за происходившее на оккупированных территориях? С одной стороны, он был практически полновластным правителем страны. С другой – известно, что Маннергейм возражал против особенно поспешных мер активистов «Великой Финляндии». Так, стремительное переименование Петрозаводска вызвало его недовольство. Здесь самое время обратиться к тексту, который написал (и разместил в Интернете на своем сайте) петербургский историк Николай Власов. Текст называется «Правитель: возможности и ответственность». Напрямую с Маннергеймом он никак не связан, но в контексте нашего разговора заслуживает того, чтобы процитировать его целиком:

«Оценивая того или иного правителя, мы должны принимать во внимание ряд важных моментов, которые очень часто упускаются из виду. В первую очередь речь идет о вещах, связанных с возможностями и ответственностью.

Речь идет о следующих моментах:

1. Ни один правитель не может нести полной и абсолютной личной ответственности за все, что происходит в стране. Он не является богом, который все видит, все знает и все может. Он – обычный человек, возможности которого ограничены. Он вынужден считаться с элитами и общественным мнением, на него влияют люди, поставляющие ему информацию. Выполнение его распоряжений – это тоже дело других людей, которые далеко не всегда находятся под его полным контролем и могут иметь собственные интересы.

2. Далеко не все, что происходит в стране, совершается по воле правителя. Очень многое совершается помимо или вопреки его воле. В первую очередь это касается всего, что связано с долгосрочными тенденциями на макроуровне – глобальной экономической конъюнктурой, климатическими изменениями и т. п. Максимум, на что способен правитель, – это модифицировать последствия данных процессов в ту или иную сторону. Поэтому правитель не всегда является творцом экономических чудес и виновником экономических провалов, которые пришлись на время его правления.

Кроме того, часто встречаются ситуации, когда власть правителя слаба и ограничена либо законодательно (значительная часть полномочий находится в руках других органов власти, как в современной Германии), либо фактически (власть находится в руках мощных группировок, и правитель удерживается во главе государства только за счет уступок им, как в Польше XVIII века). В этом плане знаменитая присказка про „хорошего царя и плохих бояр“ может быть правдой – иногда складывается ситуация, когда правитель действительно хочет лучшего, однако лишен возможностей воплотить свои желания в действительность. Что, впрочем, оправдывает его лишь отчасти.

Поэтому первое, с чего необходимо начать оценку деятельности правителя, – это оценка его возможностей. Они могут быть как весьма широкими (самодержец), так и достаточно узкими, но никогда не бывают ни абсолютными, ни нулевыми.

3. Необходимо учитывать, что ни один правитель, какой бы абсолютной властью он ни обладал, не в состоянии произвести одномоментные изменения. Требовать от правителя, чтобы на следующий день после его прихода к власти все стало хорошо, – глупость. Впрочем, справедливо и обратное – если прошло уже много лет, а правитель продолжает кивать на „тяжелое наследие“, впору поставить его слова под сомнение. Вообще нужно учитывать, что изменения в разных сферах можно произвести с разной скоростью. Где-то достаточно издать новый указ, где-то нужны десятилетия упорного труда.

4. Теперь – едва ли не самый сложный вопрос, касающийся ответственности правителя. Не неся личной ответственности за каждое конкретное событие или процесс, происходящие в государстве, правитель тем не менее несет общую, „рамочную“, а также символическую ответственность за результаты своего правления.

Чем отличаются общая и символическая ответственность?

Начнем с того, что правитель является фигурой, которая олицетворяет и возглавляет существующую систему власти, режим. В этом смысле мы говорим о „николаевской России“, „сталинской системе“, „ельцинском режиме“ и т. д. Символическая ответственность практически не зависит от того, какие возможности имел правитель: встав во главе государства, ты становишься его олицетворением. Если ты в период правления не контролируешь происходящее в стране – это, может, не твоя вина, но уж точно и не заслуга. „Царь был очень добрый и хороший, но обстоятельства оказались сильнее него“ – не оправдание.

Общая ответственность – это ответственность за то, что происходит в стране, возможно, без прямого ведома и указания правителя, но является в конечном счете результатом его действий или бездействия. Общая, „рамочная“, ответственность усиливается в зависимости от того, каковы возможности правителя влиять на сложившуюся в стране политическую и общественную систему. Многое из того, в чем правитель лично не участвует (не несет прямой личной ответственности), становится возможным благодаря его действиям. В этом смысле Сталин, безусловно, несет ответственность за репрессии, Ельцин – за разгул преступности, а Медведев – за успехи и неудачи борьбы с коррупцией в России.

Именно поэтому оценивать деятельность человека, стоящего во главе страны, – занятие достаточно непростое и требующее серьезного и вдумчивого анализа».

Мысли вполне разумные – давайте посмотрим, как все это соотносится с Маннергеймом. Будучи главнокомандующим финской армией, он нес не только «символическую», но и общую ответственность за все происходившее. Его возможности на оккупированных территориях были исключительно широки, его приказ имел статус закона. Разумеется, он был не в силах разрушить ту атмосферу ненависти к русским, которая на протяжении долгих лет формировалась националистической пропагандой в финском обществе. Но, с другой стороны, он даже не пытался это сделать. И фактическое уничтожение советских военнопленных в лагерях, и этнические чистки на оккупированной территории не вызывали у него никакого протеста, никакого желания хоть в чем-то улучшить ситуацию. Судьба русских была ему попросту безразлична. И мы можем с уверенностью констатировать: маршал несет прямую ответственность за гибель десятков тысяч наших соотечественников на территории Восточной Карелии. К счастью, пока еще никто не додумался устанавливать ему мемориальную доску в Петрозаводске или в Олонце.

Итак, все аргументы поклонников Маннергейма развеялись как дым. Дым лжи, за которым нет никакой исторической правды. Остался один, последний – апелляция к авторитету. Нет, не к авторитету Даниила Гранина или Михаила Пиотровского, а к гораздо более крупной фигуре.