Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза

проходили русские войска, беспрестанно раздавались на всех языках жалобные вопли, вымаливание куска хлеба; но что могли дать наши солдаты, когда они и сами бедовали? Для сбора и препровождения пленных внутрь России наряжались особые партии казаков. Их отправляли по 2–3 тысячи вместе, а так как кормить было нечем, то их ждала такая же горькая участь. Однажды два француза из такой партии передрались за лошадиную ногу: казаки едва могли их разогнать нагайками. Из 180 тысяч пленных вернулась во Францию лишь шестая часть. Сколько древних родов угасло, сколько великих имуществ осталось без наследников, жен овдовевших, детей осиротевших! И все из-за честолюбия одного человека.

Маршал Ней истратил на пути из Москвы 4 арьергарда; остатки четвертого казаки Платова вогнали в Ковно, причем отбили в последний раз на своей земле 4 пушки, 1300 пленных. Неустрашимый маршал надеялся, что укрепления Ковно, с его гарнизоном и 40 пушками, могут задержать русских хотя на некоторое время. Действительно, 20 орудий загремели было с утра по всей линии, но это продолжалось не долго. Ковенскому коменданту оторвало ядром ногу, и он застрелился; немецкие рекруты струсили, разбежались, а французские солдаты, набросившись на водку, перепились до бесчувствия. Маршал был пристыжен упадком чести и мужества. Он опять стал с ружьем во главе небольшой кучки солдат и еще раз должен был сознаться, что сопротивление невозможно: с одной стороны, драгуны, срубив палисады, ворвались через Виленскую заставу; с другой стороны, казаки заходили по льду, в тылу города. Пришлось покинуть и Ковно с его арсеналом. Две колонны пехоты выступили из города. Едва они успели перейти реку, как вихрем налетели казаки и разогнали французов: одну часть погнали берегом к Тильзиту, другую – к Волковыску. Для преследования выбрали самых доблестных. Маршал испил до дна горькую чашу страданий, был под конец еще ранен: пользуясь темнотой, он с 200 верных гренадер успел скрыться в лесу. На другой день, никем не узнаваемый, он явился в Волковыск.

– Кто вы? – спросил его французский генерал.

– Я – арьергард Великой армии, маршал Ней. Прочие маршалы рассыпались по Восточной Пруссии, как лишенные крова изгнанники.

Из 400 тысяч, перешедших в Ковно нашу границу 12 июня, вернулось через нее же обратно 400 солдат старой гвардии, 600 кавалеристов, 9 пушек и безоружная толпа, примерно в 20 тысяч и только.

Звон колоколов ковенских церквей и пушечная пальба торжественно возвестили величайшее и радостное сердцу русского событие. На городской площади, в присутствия горожан и окрестных поселян, атаман Платов, его верные донцы и сподвижники-драгуны, преклонив колена, горячо молились и благодарили Господа за избавление Отечества. Запели многолетие царствующему Государю, снова грянули пушки, и задрожал воздух от радостных криков и восклицаний неудержимого «ура»! В эту минуту передовые бойцы русской рати, позабыв тяжкие труды, нужду и беды, воспрянули духом, преисполнились чувством гордости. Только здесь, на рубеже земли, они опомнились, что сослужили великую службу родному Дону, матери России и отцу-Государю. Такие минуты просветления помнятся до смерти.

И донцы настрадались немало на длинном пути от Тарутина до Немана. Усиленные переходы днем и ночью по глубоким снегам, часто по дремучим лесам, при жестоких морозах, убавили донские полки на третью часть. Ели казаки при случае, чем разживутся, спали тоже при случае, и то больше на бивуаках, у костров, причем ежедневно дрались с неприятелем. Те, которым довелось водить пленных, заражались от них болезнями, сами болели, даже помирали. В коннице иные полки состояли из 60 человек, а те, которые имели по 150–200, считались уже сильными полками; в Минском пехотном полку уцелело 80 солдат; в некоторых ротах других полков осталось 5–10 рядовых. Около тысячи наших замерзло, другие отстали на пути, иные, подобно французам, бродили по селам. Солдаты сделали поход в лаптях и в полушубках, а больше того – в серых крестьянских кафтанах; лица у всех были обернуты тряпками. Многие тогда растратили свое здоровье на маршах да на бивуаках. Солдаты, офицеры, генералы – все шли пешком, одинаково были одеты, одинаково терпели: нужда всех сравняла.

Заграничные походы и возвращение на Дон

Однако война не кончилась. И за Неманом казаки безостановочно гнали остатки Великой армии. Проникая далеко вглубь страны своими летучими отрядами, они очищали попутные немецкие города, мешали французам соединить для отпора свои разрозненные силы. Кроме того, казаки вносили неурядицу в тылу неприятеля. Они уничтожали мосты, хватали транспорт, разбивали парки, обозы и даже появлялись в таких больших городах, как Лейпциг, занятых в ту пору неприятелем. И все эти передвижения они совершали так быстро, что никакая конница не могла за ними уследить, да у французов и вовсе не было конницы.

Когда Государь Император отозвал Платова к себе, в главную квартиру, казаки частью были разделены между корпусами, частью вошли в состав летучих отрядов, то мелких, то более крупных, смотря по назначению. Такими летучими отрядами освобожден, между прочим, Берлин, столица Прусского королевства. В начале февраля русские перешли в разных местах Одер. Лед на реке был так тонок, что через 2 дня после переправы река вскрылась. Чернышев, имея под командой 6 казачьих полков, 6 эскадронов гусар и драгун, при 2 орудиях, пригласил еще Теттенборна принять участие в набеге. В Берлине менее всего ждали появления русских: генерал Ожеро был уверен, что все переправы через Одер находятся в руках французов. В 4 часа утра оба отряда незаметно подошли к городу. Полковник Власов с двумя казачьими полками должен был напасть на Шарло-тенбург, где стояла бόль-шая часть французской артиллерии, а в это время остальные войска – вскочить в город. Дело вышло иначе. Пока у нас делались распоряжения, в городских воротах показалось 30 французских всадников. В один миг казачий полк Киселева бросился навстречу и по их следам ворвался в город. Тут уж медлить было нельзя. Чернышев подвел к заставе остальные войска, из которых 3 полка послал туда же, на помощь. Они промчались по улицам под выстрелами неприятельских команд и остановились на берегу Шпре; все мосты сломаны, кроме каменного, где стояла батарея в 6 орудий; полк Киселева был встречен на Александровской площади огнем из пехотного каре. Это не помешало казакам носиться вдоль улиц, гарцевать на площадях, особенно там, где собирались кучи любопытных. Берлинцы не верили своим глазам, видя такое чудо; они не впали, чем выразить свою радость; многие были бы не прочь присоединиться, подать помощь, но