Тейлитэ-2. Меч Баа Ци - Алексей Тырышкин

Халиф с готовностью кивнул, записывая на память все упреки Асламбека. Тот же продолжил, присев на камень, рефлекторно разбирая автомат для чистки. Он всегда так поступал после хорошей перестрелки.

– У них нет этой… вашей души. – сказал задумчиво Халиф.

– Души, – подтвердил Асламбек. – То, что делает человека человеком. Раз уж мы хотим превратить этих чурбанов в подобия хомо сапиенс.

– Что им даст душа?

– Вот посмотри на моих настоящих бойцов, почтенный Халиф, – сказал Асламбек. – Стальные люди. Они даже с монстрами других лабораторий не боялись схватиться. Не все выжили, но пустись они в бега, не выжил бы никто. Знаешь, отчего они такие? Они знают цену своим умениям и себе. Одними движет жажда денег, поскольку у них за спиною большая голодная семья. Есть те, кто хочет угодить Всевышнему своим доблестным и беспорочным служением. Вот и все. Были другие с иными идеями. Но они очень быстро умирали. Проще говоря, помимо страха проиграть, страха боли и смерти, ваши бойцы должны быть чем-то мотивированы победить. У них за спиною должно что-то стоять, дорогое им. Бог, дети, родители, любимая женщина.

Асламбек глянул на полуразобранный автомат в своих руках, досадливо поморщился и быстро привел его в боевое состояние. Смысла чистить оружие в виртуальном мире не имелось.

Халиф с восхищением проследил за его умелыми манипуляциями.

– Это что-то дорогое должно их стимулировать не умирать в бою, а выискивать возможности в нём победить. – сказал Асламбек, закидывая автомат за плечо. – Поскольку если они умрут, умрут и те, кого они защищают. Еще немного повоюем или…?

– Не вижу смысла продолжать сегодня избиение младенцев. Тем более уважаемый Шаймони уже ждёт нас с результатами.

Асламбек покорно закрыл глаза, а когда раскрыл их снова, очутился на подмостках зала, напоминающего кинотеатр. Многочисленные кресла так и остались пусты, кроме одного, в нём устроился Шаймони.

– Я все видел. И должен сказать, весьма восхищен вашей работой. – сообщил он. – Ваши корректировки будут приняты к действию незамедлительно. Пусть Халиф позаботится. Халиф?

– Конечно, почтенный Шаймони, – отозвался Халиф. Ученый встал и предложил Асламбеку выйти, давая понять, что на сегодня тренировка завершена. В коридоре Асламбек обернулся на дверь в кинозал и тихо спросил.

– Здесь нас Халиф не слышит?

– Нет, конечно. Он может действовать лишь в комнате Сопряжения. – сказал Шаймони. – А что за секреты у вас появились от нашей программы?

– Мне много лет, почтенный учёный, – сказал Асламбек. – И потому я иногда вижу возможность расцвета предательства там, где лишь прорастают его первые всходы.

– Считаешь, Халиф помогает нам усовершенствовать себе боевые подпрограммы и затем с их помощью постарается завоевать мир? – с легким смешком спросил Шаймони. – Сценарий «Терминатора» здесь полностью исключён. Это вам не «Скайнет». Халиф бессилен без Сопряжения в реальности. Он полностью зависим от нашего программного обеспечения. И еще один момент…

Старый учёный направился вдоль коридора, где стояли экраны в полный рост, с объёмными моделями разных причудливых существ. Он поманил за собою Асламбека, остановился у самого дальнего экрана.

– Это Кара. – сказал Шаймони едва не шепотом.

– Кара? – тоже прошептал Асламбек и глаза его сами собою расширились от нескрываемого изумления, а руки слегка задрожали.

Перед ним в экране медленно проворачивалась очень качественная и детализированная 3D-модель невысокой рыжеволосой девушки. Она была одета в шелковую черную рясу, от головы в стороны шли четыре пышные рыжие косы. Нежное лицо украшала наивная детская улыбка. Глаза же закрывала синяя повязка с золотыми орнаментами.

– Наш последний, самый совершенный объект, – сказал Шаймони. – Если что-то пойдет не так, будет задействована Кара. Ее создали уничтожать все остальные формы жизни цифрового измерения. Это наша красная кнопка ликвидации проекта. Наша страховка.

Он искоса посмотрел на Асламбека и не без удовольствия заметил на его лице мистический ужас.

– До завтра, уважаемый Асламбек. Приходите прямо утром в мой кабинет, и мы с вами продолжим тестирование образцов. Асламбек?

– Конечно, господин Шаймони, – ответил Асламбек, отвлекаясь от разглядывания последнего и самого совершенного образца лаборатории «Агат». Впрочем, тренированная визуальная память позволяла, раз увидев объект, затем держать его в закоулках сознания еще долгое время. – До утра.

***

Тейлитэ прервала сеанс выдергивания памяти из сознания Визиря на этом моменте. Ей потребовались разъяснения.

Протяжно вдохнув воздух, словно вынырнул после минутного погружения в воду, Визирь очнулся и уставился на девушку. Некоторое время он приходил в себя и пытался понять, где сейчас находится и зачем. Тейлитэ терпеливо дождалась, пока он полностью не очнется от показа воспоминаний.

– Мне потребуется дополнительно узнать о личности Кары, – сказала она. – Почему ты так нервно среагировал, увидев ее?

Визирь встал и направился к подсобному помещению. Там налил неизменный чай в кружку. Выпил, опершись о косяк двери и задумчиво глядя в потолок.

– А эта свадьба, свадьба, свадьба, пела и плясала. И крылья эту свадьбу вдаль несли… Знаешь такую песенку?

– Не знаю.

Визирь отпил еще немного чая, слегка обжигая губы.

– Это давняя грустная история. Я родом из дальней горной деревни. Там до сих пор сохранен уклад средних веков. Мой отец был видным военачальником, но со временем не повезло, начался переворот, ему пришлось покинуть столицу и скрыться в деревне, среди родственников. Там мы и жили, смиряясь с судьбой. У меня была большая и дружная семья. Однажды к моей сестре посватался солидный чиновник и мы решили, что это возможность вернуть положение отца. По традиции невесту сопровождают к дому жениха всей деревней, праздничной процессией…

Визирь нервно дернул щекой.

– Американские летчики, забери шайтан их душу. Они приняли свадебную процессию за… не знаю, за что можно принять свадьбу, не знаю. В общем, я очнулся через полчаса после их налёта, меня оттащили прочь жители соседней деревни. Думали, что я мёртв. Я единственный выжил в этой бомбежке. Всех остальных уничтожили. Превратили в равномерный фарш посреди дороги.

Снова глоток чая и продолжение истории. Визирь уже полностью взял себя в руки и говорил чётко, почти бесстрастно. Только с легким сумасшедшим блеском в глазах.

– Потом я ушёл в войско «Черного солнца» и служил им всею душой. Я вырезал много гнилых американских сердец. Особая сладость – вскрыть гнилую глотку их летчику. Со временем я стал забывать погибших родственников, семью. Их лица постепенно таяли, пропадая во мгле забытья, хотя память у меня прекрасная. Утром того дня, когда Шаймони предложил поучаствовать в его проекте, я проснулся и понял, что забыл, как выглядят глаза моей сестры. Какого они были цвета.