Поезд в Аркенор - Морвейн Ветер

– Пусть первая выйдет вперёд и примет в себя священный огонь, – произнёс тем временем Ловейн.

Яна ничего не успела сообразить, когда Ларвель решительно ступила вперёд и протянула руку перед собой. Пламя объяло её пальцы. Ларвель пронзительно вскрикнула. Все кандидатки подались назад.

Пламя стремительно ползло вверх по её руке, пока всё тело не оказалось объято огнём.

Ларвель кричала. Она скрючилась и осела на пол. Пламя продолжало пылать, но никто не бросился к ней и никто не попытался помочь.

Прошла минута и там, где только что стояла молодая красотка, остался лишь обугленный скелет.

Асмодей кивнул стражникам, и те поспешили выйти вперёд, чтобы убрать то, что осталось на месте недавней невесты.

– Пламя не узнало её, – констатировал Ловейн. – Тот, кто не имея древней крови посмеет коснуться священного огня – да умрёт.

В зале воцарилась тишина. Только негромко скребли по полу совки послушников, очищавших место для следующего ритуала.

Наконец, с этим было покончено, и Асмодей как ни в чём не бывало провозгласил:

– Пусть вторая выйдет вперёд и примет в себя священный огонь!

– Да провались оно всё пропадом! Я сюда не умирать пришла! – Грюнель оттолкнула стражников, стоявших у неё за спиной, и двинулась к двери. Никто не попытался её остановить.

Венера и Марсельеза переглянулись между собой. Кивнули друг другу и решительно последовали её примеру.

Арсея осталась стоять неподвижно, но вперёд выходить не спешила.

Не сдвинулась с места и русоволосая, имени которой Яна не знала.

Она огляделась по сторонам, снова испытав неприятное чувство, будто все смотрят на неё. Смотрят и чего-то ждут.

– Не бойся…

Яна вздрогнул, услышав мягкий женский голос, доносившийся, казалось, откуда-то из-под самых сводов храма.

– Не бойся, я жду.

Яна посмотрела на Калерона. Пристальный взгляд второго принца действительно был устремлён на неё.

Потом перевела взгляд на Асмодея – тот смотрел перед собой.

Обернулась к Надаэру и увидела, что глаза того закрыты.

«Ну и чёрт с тобой», – подумала она. – «У меня не осталось ничего. Почему бы мне и не сгореть в этом проклятом огне?»

Яна запустила руку в складки камзола и крепко сжала каменный шарик, который подарил ей Калерон. А затем шагнула вперёд.

Надаэр до боли стиснул рукоять меча, висевшего у пояса, чтобы не закричать.

«А если я ошибся?» – пронеслось в голове. «Если она вообще не из королевской семьи? Если… Что если она сейчас умрёт?»

Надаэр закрыл глаза, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, а когда открыл их, увидел, что Яна уже шагнула вперёд.

Надаэр с трудом преодолел желание рвануться следом за ней. Он замер на месте, глядя, как Яна опускает руку в огонь.

Пламя в одно мгновение охватило её тело. Надаэр выгнулся, всем сердцем устремившись к ней, хоть и знал, что ничем уже не сможет помочь.

Яна – или Элирена – теперь уже Надаэр в самом деле не знал, кто перед ним, – прогнулась, открываясь потоку ослепительного света, ударившему из-под купола вниз.

Она не издала ни звука. По залу же пролетел шелестящий вздох.

– Принцесса Элирена, – произнесла Арсея – дочь Элайи. Тебе принадлежит моя жизнь.

Она опустилась на колени и замерла, склонив голову.

– Ты – наша истинная королева, – закончила она.

Вторым преклонил колени Калерон.

Следом за ним один за другим опускались на одно колено все присутствующие в зале, пока лишь четверо не остались стоять.

Асмодей медленно опустился на одно колено.

Надаэр, не отрывая взгляда от глаз Яны, последовал его примеру.

Последней опустилась на колени безымянная претендентка в сером. И только Ловейн, подобно каменной статуе, продолжал возвышаться над прихожанами со своей священной книгой в руках.

Яна не чувствовала боли. Огонь, коснувшись пальцев, наполнил её вены, и она с удивлением наблюдала за тем, как преображается её тело в лучах света.

Равнодушным взглядом она окинула тех, кто стоял за спиной Калерона. Никто из них не интересовал её сейчас. Не интересовал её и Асмодей.

Яна повернулась к тем, с кем пришла в этот зал. Только один человек имел для неё значения сейчас.

Надаэр стоял, припав на одно колено, и смотрел на неё, но как ни старалась Яна, ничего не могла различить в его глазах.

«Позови меня…» – пронеслось в голове. Но Яна уже поняла, что Надаэр не отступится от своего решения. Если не отступился до сих пор – то уж точно не сделает этого сейчас. «Всё, что тебе нужно от меня, это чтобы я вступила в этот брак», – с горечью подумала она. «Ты так любишь его… своего принца… Да будет так».

Яна повернулась лицом к Асмодею и протянула руку перед собой, предлагая ему подняться.

– Достойна ли я стать вашей женой, Ваше Высочество? – глухо спросила она.

– Да… – только и выдохнул тот.

Они покинули подземный храм в полном молчании. Только придворные, собравшиеся посмотреть на ритуал, тихонько перешёптывались, поднимаясь по собственной лестнице, ведущей в сад.

Надаэр старался держаться от Яны как можно дальше, не соприкасаясь с ней ни телом, ни взглядом.

«От княжны Элирены», – поправил он себя. «А ещё через три дня ты назовёшь её королевой».

Он отправился к себе и не выходил до следующего вечера, пока слуга не пришёл сообщить ему, что на утро назначена помолвка.

Надаэр кивнул, но на помолвку не пошёл. Он бы предпочёл не видеть и свадьбы, но слуги, отправленные Асмодеем, один за другим приходили к нему и настаивали на том, чтобы он присутствовал на церемонии. Асмодей так же предлагал ему сопровождать одного из новобрачных по дороге к алтарю.

На это Надаэр дал категорический отказ, но прийти всё-таки обещал.

До свадьбы оставалась всего одна ночь, когда он наконец вышел из своих покоев, но только за тем, чтобы уединиться в парке.

Надаэр долго смотрел на водопад, брызгами слетавший со скалистого уступа. Здесь начиналась река, разделившая дворец пополам.

Минул год со смерти королевы. Год междоусобицы, год бесконечных интриг, год ненависти между братьями, год, когда предавали самых верных друзей.

И теперь этот год подошёл к концу.

Два принца, похоже, сошлись во мнении относительно необходимости перемирия. Надаэр подозревал, что ненависть Асмодея к кузену не утихнет ещё долго – разве что шрамы, изуродовавшие его лицо, сумеют зажить.