Ёлка желаний - Валентина Сегида

– Мне кажется, он маме понравился. Только она ни за что меня одного не оставит. И если бы ты мог сделать вид, что мы вдвоем будем дома, то она, может, и согласится. А потом ты можешь идти по своим делам, мне одному не страшно, и я пальцы в розетку совать не буду.

Логика семилетнего свахи меня умилила, и я рассмеялся.

– И еще надо, чтобы дядя Толик маму пригласил, а как это сделать, я не знаю. Как у вас, у взрослых это происходит? – продолжал рассуждать Миша.

– Если мужчине нравится девушка, он ее приглашает в кино или в кафе. Все просто.

– А если ему нужно время или он стесняется? – очень серьезным голосом спросил Миша.

– Тогда, очень вероятно, твою девушку пригласит кто-то другой, более смелый и решительный. А ты так и останешься сидеть стесняться.

– Стас, помоги все устроить. Пожалуйста.

– Миша, ну нельзя заставить одного человека что-то сделать для другого без его на то желания. Ну и если даже допустить, что мы с тобой придумаем план и он сработает. Что потом? Ты каждый раз будешь свидания организовывать маме?

– Нет, просто я так хочу, чтобы мама была счастлива.

– Это замечательно, и, скажу даже больше, ты все, что можешь, для этого делаешь. Просто некоторые вещи невозможно проконтролировать или организовать.

– И что же мне делать?

– Верить. Верить, что если мама понравилась дяде Толику, то он найдет в себе смелость пригласить ее на свидание. И если это произойдет, я обязательно останусь с тобой за старшего.

– Спасибо.

– Ты же веришь в чудеса?

– Верю!

– Значит, все будет хорошо, надо лишь немного подождать.

Я подбадривал Мишу, а сам думал о другом. У меня на языке вертелся вопрос, а твой папа? Ты его совсем не помнишь? Мне казалось, дети всегда стремятся соединить родителей. Почему Миша про него молчит и не строит планов по примирению родителей? Но я молчал. Вдруг я понял, что мне больно за Мишу. Я вспоминал своего отца, которого не видел с четырнадцати лет. И даже не разговаривал с ним лет десять. По сути мама сделала то же самое, что и Ира – вычеркнула отца из нашей жизни, когда он отказался выполнять то, что она хотела. Мама грезила Америкой и после того, как дед с бабулей умерли, не видела причин оставаться в России. А отец не хотел уезжать. И я тоже.

Миша что-то говорил мне, но я его больше не слушал. Меня озарило воспоминаниями детства, к которым я оказался не готов. Как будто мне до сих пор десять. Как будто я до сих пор от них завишу. Мои родители так страшно ругались, что, когда отец уехал и дома наступила тишина, я не мог нарадоваться. Я боялся маме говорить, что скучаю по папе, чтобы она не плакала больше обычного. Наверное, у парня что-то подобное.

– Давай я сейчас умоюсь и мы нормально позавтракаем. Ты зубы чистил? – решил сменить я тему и разогнать грустные воспоминания.

– Нет, не чистил.

– Тогда давай наперегонки! – сказал я, вскочил с дивана и побежал в ванную.

Там мы хорошо подурачились и почистили зубы. Я заказал пиццу и,, пока мы ее ждали, решили поиграть в компьютерные гонки.

В разгар веселья появилась Ира.

– Шипучий аспирин в верхнем ящике стола, – сказал ей я.

Она подняла руку в приветственном жесте и проследовала мимо нас на кухню.

– Пиццу вот-вот привезут.

Как только я это сказал, послышалась протяжная трель дверного звонка.

– Открой, пожалуйста, у нас тут напряженный момент, – сказал я Ире, не отрываясь от экрана.

Ира пошла к двери, а я продолжил рубиться с Мишей за кубок.

– Миша, иди сюда, – послышался Ирин голос из прихожей.

– Сейчас, мам, – ответил Миша и, поставив игру на паузу, побежал к маме.

«Какие проблемы могут быть с пиццей?» – подумал я и тоже пошел в коридор.

– Хочешь посмотреть на настоящую машины МЧС? – услышал я на выходе из столовой, а потом увидел своего соседа при полном параде.

– Привет, Толян! – сказал я и протянул ему руку.

– Хочу! – вскрикнул Миша неестественным голосом. – Мама, можно?

– Стас привет, не знал, что ты вернулся, – смущенный Толик пожал мне руку. Он был в своем костюме спасателя и, я вынужден был признать, выглядел эпично.

Ира стояла и смущенно улыбалась. Неужели он действительно ей понравился? Не ожидал.

– Да, можно, только надо одеться, на улице холодно.

– Я сейчас! – крикнул Миша и побежал в комнату. – Мама, где мои штаны.

– Мне тоже надо одеться, – сказала Ира и пошла вслед за Мишей.

А я остался стоять в прихожей, как дурак.

– Тебя, Стас, не приглашаю прокатиться на пожарной машине, но, если очень хочешь, могу в следующий раз. Сейчас мест больше нет, – сказал Толик. На его лице растянулась довольная улыбка, по которой мне очень захотелось ударить кулаком. Хотя, с другой стороны, какое мое дело? Пусть катает!

– Да я как-нибудь обойдусь.

Прибежал счастливый Миша и стал натягивать сапоги. Я машинально поправил ему шапку и заправил свитер под комбинезон.

«Да, Толик нашел в себе смелость», – подумал я, когда за ними закрылась дверь и я остался один.

«Ирочка, не будь дурой. Твое упрямство тебя погубит!» Я проснулась, а эта фраза все еще звучала в моей голове. Мне снилась мама, и сон был такой реальный, что я не могла поверить, что это всего лишь сон. Мы были дома на кухне, и она что-то готовила, а я сидела и смотрела за ее движениями. Так происходило каждый день в моем детстве и потом, когда я выросла. Мне нравилось наблюдать за мамой и задавать ей вопросы. И во сне мама меня ругала, что в реальной жизни происходило крайне редко. Я хотела вспомнить подробности, но обрывки сна растворялись, когда сознание возвращалось ко мне. Но я все еще помнила ее лицо и как будто чувствовала запах ее духов. Синее платье, а сверху зеленый передник. Мама. Мамочка, как же мне тебя не хватает. Мне казалось, вспомнить, за что меня ругала мама, очень важно. Это поможет разобраться с тем, что происходит в реальной жизни. А то, что с ней опять происходит что-то не то, я поняла очень быстро.

Я лежала голая в постели Стаса и ничего не помнила. Чем кончился вчерашний вечер? Как я оказалась в его постели? И самый щекотливый – чего еще я не помню? Я накрыла голову одеялом и попыталась восстановить вчерашнюю цепочку событий. Но только чистый белый лист и адская головная боль. И больше ничего. Хотя нет, еще мамин голос и приказ не быть дурой. Я раньше всегда ценила мамины советы и следовала им, как могла. А сейчас мне так хотелось вспомнить, к чему это? Мне казалось, мама ругала меня за сейчас. Что не так я делаю?

Я понимала, что мне надо встать. Понимала, что придется смотреть Стасу в лицо. И оставалось только молиться, чтобы память вернулась и я поняла масштабы бедствия. Я предполагала самое худшее. Что все кончилось банально и предсказуемо. Что я, как всегда, все испортила. А еще в этой комнате не было моей одежды и надо было вспомнить, где ее искать?