Полночь в музее - Илона Волынская

– Что значит плюнуть! – взвился Спец. – Вы хоть соображаете, о каких суммах идет речь? – Дрожащими руками он вскрыл вторую бутылку с водой, хлебнул, перевел дух, потом задумчиво, с интересом поглядел на Кисоньку. Та ответила ему безмятежным взглядом. Спец откашлялся, видно, ему в голову пришла новая мысль.

– Милая барышня, – начал он крайне любезным тоном, – я должен принести вам свои глубочайшие извинения. Произошло досадное недоразумение. Мне крайне необходимо побеседовать с вашей сестрицей, поэтому я попросил своих… гм… служащих пригласить ее сюда. Из-за вашего поразительного сходства они ошиблись, и в моем доме оказались вы, чему я, конечно же, несказанно рад. Я понимаю, вы сердитесь, вы устали, но все же постарайтесь меня простить. Виктор Григорьевич, принеси-ка из кухни холодной фанты и мороженого для нашей гостьи, ей наверняка жарко.

Увидев возмущенный взгляд, брошенный Кислым на Спеца, Вадька наконец, узнал, кто такой уже упоминавшийся Спецом загадочный Виктор Григорьевич.

Тем временем Спец, заметив, что Кислый не торопится выполнять поручение, властно ткнул пальцем в сторону двери. Кислый набычился. Вадьке даже показалось, что он сейчас откажется выполнять приказание шефа, но потом, пробурчав что-то крайне нелестное в адрес начальства, бандит все же отправился на кухню.

– Я принимаю ваши извинения, особенно вместе с мороженым, – благосклонно кивнула Кисонька. – Но не кажется ли вам, что ваши… гм… служащие излишне настойчивы в своих приглашениях?

Спец усмехнулся, показывая, что оценил ее иронию, и продолжил:

– Но видите ли, милая барышня, несмотря на радость, доставленную мне нашим знакомством, мне по-прежнему очень нужно увидеться с вашей сестрой. Не скрою, она причинила мне довольно большие неприятности, и мне бы хотелось уладить возникшие проблемы. А это возможно только при личной встрече.

– Почему бы вам не позвонить ей и не договориться? Я дам номер.

– Я не доверяю телефонам. Вот если бы вы взяли на себя труд съездить и попросить сестру заглянуть ко мне на чашечку чая, было бы замечательно! И сами возвращайтесь, мы чудесно посидим втроем, побеседуем…

– Простите, но я не совсем понимаю, зачем ей ехать сюда, – в голосе Кисоньки появились строгие нотки. – Почему бы не поговорить у нас дома?

– Ни в коем случае! Я совсем не хочу вас обременять! – Спец был сама предупредительность. – Поверьте, тема нашего разговора обязательно потребует присутствия вашей сестры здесь, у меня. Чтобы избежать долгих споров, я бы посоветовал вам сказать сестре, что тут ее дожидается кто-нибудь из старых друзей семьи или какой-нибудь родственник, которого она была бы рада видеть.

На сей раз задумалась Кисонька.

– Я тысячу раз прошу у вас прощения, вы взрослый человек и знаете, что делаете, но мне происходящее решительно не нравится, – медленно проговорила она. – Вы понимаете, папа нас учил, что дома мы можем ссориться как угодно, но перед чужими всегда нужно держаться вместе и друг друга защищать. А вы предлагаете мне обмануть сестру, везти ее сюда и даже не объясняете зачем. Мне ваше предложение представляется несколько странным. И вот еще ребята… Детей нельзя обижать, особенно маленьких, это некрасиво и не по-джентльменски, а вы связали им руки, и мне кажется, что им больно, – закончила Кисонька тоном хорошей девочки, рассуждающей о жизни вообще.

Вадька аж застонал от досады. Знал он, что Кисонька дура, но чтобы такая! Неужели она не могла для вида согласиться, а там бы что-нибудь придумала. Конечно, к ней приставили бы охрану, но все равно, могла бы намекнуть, знак подать, Мурка умная, она бы догадалась и пришла им на выручку.

Видно, и Спецу Кисонькины штучки изрядно надоели. Наклонившись к самому ее лицу, он процедил:

– Даже если я их освежую, в масле сварю и с кашей съем, ты-то что сможешь с этим поделать, шмакодявка манерная?

– Ну, я, конечно, не такая, как моя сестра, – с сомнением протянула Кисонька и вдруг будто клюнула – резко ударила Спеца лбом в переносицу. Дико взвыв, Спец отскочил, хватаясь за разбитый нос, алые струйки крови залили его белоснежную рубашку. Тут же Кисонька с размаху всадила острый каблучок прямо ему в ногу. Главарь банды не удержался на ногах и рухнул на пол, ударившись головой об пол. Здоровяк кинулся шефу на помощь, но Вадька успел выставить ногу. Споткнувшийся бандит кубарем покатился по полу, а на голову ему рухнул велотренажер – Кисонька отжала крепящий стопор. Девчонка подпрыгнула, в полете развернулась и впечатала подошвы своих грозных туфелек Григорию в физиономию. Сгруппировавшись, она мягко приземлилась на ноги и заняла боевую стойку, готовая в любую минуту атаковать снова. Но атаковать было некого. На полу валялось три едва живых тела. Девчонка бросилась к пленникам.

Вадька глядел на Кисоньку широко раскрытыми глазами.

– Ты тоже каратистка, да? – восторженно спросила Катька.

– Хорошо воспитанная молодая девушка должна уметь себя защитить, – пропыхтела Кисонька, разматывая веревки. – Теперь за мной, быстро! Если, конечно, вам не трудно.

Им было не трудно. Разминая на ходу затекшие руки, брат с сестрой помчались за Кисонькой к лестнице. У самого выхода девчонка вдруг подпрыгнула, уцепилась кончиками пальцев за притолоку, снова ударила ногами. Послышался шум падающего тела, а Кисонька приземлилась посреди лестницы на четвереньки, поднялась и, перескакивая через две ступеньки, понеслась дальше. Следовавшие за ней Вадька с Катериной увидели валяющегося поперек лестницы Кислого. Рядом блестели осколки стекла и жалкими лужицами расплывались мороженое и фанта. Ребята перескочили через неподвижного бандита и вслед за Кисонькой вбежали в гараж.

– На мотоцикле ты ездить умеешь? – спросил Вадька, указывая на мотоцикл Кислого.

– Хорошо воспитанная молодая девушка не может пользоваться мотоциклом, – бросила Кисонька. – Зато она неплохо водит машину, – она метнулась к автомобилю Спеца, распахнула незапертую дверцу, нырнула за руль и убито закончила: – А вот заводить без ключей не умеет.

Вдалеке слышались топот и крики. Поверженные Кисонькой бандиты очухались и устремились в погоню. Вадька втолкнул сестру на заднее сиденье, сам прыгнул на переднее и, перегнувшись с пассажирского места, запустил пальцы под панель.

Вопли и топот приближались, слышно было как Кислый орет: «Убью стерву малолетнюю!» Вадька торопливо вытащил нужные проводки, соединил… Ничего не произошло. Он постарался успокоиться, унять дрожь в руках, и снова сблизил оголенные концы. Никакого результата. Проклятье, в кино машины всегда заводятся мгновенно! Угрожающие голоса уже раздавались совсем близко. Вадька яростно тыкал проводками. Автомобиль глухо и, казалось, издевательски молчал. Грохот шагов уже за дверью, ручка повернулась, створку рванули, испуганно заверещала Катька, уже ни на что не надеющийся Вадька чиркнул проводками… Мотор милостиво чихнул и мягко заурчал.

Не теряя ни секунды, Кисонька выжала сцепление и бросила машину в автоматически поднимающиеся ворота гаража. Толчок швырнул Вадьку ей на колени. Коленки у Кисоньки оказались такими же острыми, как и у ее сестры. Второй толчок забросил Вадьку под рулевую колонку, уперев носом в Кисонькины туфли. Скрежетнув верхом по полуоткрытой створке, автомобиль вылетел на улицу. Вадька проехался физиономией по резиновому коврику.