Путешествие по Апеннинам - Чингиз Абдуллаев

«Он напрасно нервничает, — подумал Дронго. — Нужнобыло заранее проверить все дома вокруг площади. Особенно строительную площадку.Ведь ночью там никого нет, кроме сонного сторожа. Идеальное место дляубийства».

— Ничего нет, синьор комиссар, — снова раздалсяголос, — или… Черт возьми, что это такое?.. Здесь… — снова послышалсягромкий треск и шум.

— Говорите! — крикнул комиссар. — Говорите,что у вас случилось.

В ответ — только треск. Никто не понимал, что происходит.

— Дино, — приказал кто-то из старшихофицеров, — отвечайте, что у вас там происходит.

— Вертолет! — крикнул Террачини. — Вызовитевертолет! Всем нашим сотрудникам оцепить район вокруг площади Флоренции, чутьвыше площади Синьории. Будьте осторожны, преступник может быть вооружен.

Дронго сжал зубы. «Неужели все так просто? Почему они неотвечают?» И в этот момент раздался крик Дино:

— Здесь установлен магнитофон, синьор комиссар! Оноставил здесь магнитофон. Мы сейчас проверяем, что здесь записано. Вы насслышите?..

— Почему не отвечали?

— У меня упала рация. Простите, синьор комиссар, здесьтемно, а у нас только один фонарь. Другие группы остались внизу. Мы нашли тутмагнитофон. Вы меня слышите? Кажется, на нем записаны женские крики.

— Уходите оттуда, — выхватив рацию у офицераполиции, прокричал в нее Дронго. — Быстро уходите оттуда! Это ловушка. Онмог установить взрывчатку. Или…

Он вдруг понял. И замер от ужаса. В этот момент колокол набашне начал отсчитывать одиннадцать ударов.

— Подождите! — закричал Дронго. — Отзывайтегруппы назад! Он пытается нас обмануть. Отзывайте группы назад…

— Прекратите истерику, — разозлилсяТеррачини. — Передайте рацию нашему офицеру.

«Болван», — выругался про себя Дронго. Он понимал, чтонельзя ругать комиссара полиции при подчиненных. Тем более в Италии.

— Возьмите, — отдал он рацию офицеруполиции, — и не уходите отсюда никуда.

Оставив офицеров, он бросился вниз, к улице, ведущей кмосту. До него было недалеко — бежать минуты две. Уже на мосту Дронго заметилудивленные лица сотрудников полиции. Кто-то его узнал, кто-то даже окликнул.Двое бросились за ним. Дронго перебежал мост, направляясь к галерее Уффици.Великий мост, вошедший в мировую историю культуры. Понте Веккьо, над которымбыла сооружена галерея, позволявшая герцогам Медичи переходить из зданияСиньории и галереи Уффици в здание собственного дворца Питти, не общаясь слюдьми. Очевидно, в Средние века проблема общения власти с народом стоялаостро.

Между ювелирными лавками мелькнул бюст Бенвенуто Челлини.Дронго начал задыхаться от быстрого бега. «Нужно было взять с собойрацию», — запоздало подумал он. Сбежав с моста, он свернул направо, нанабережную, в сторону площади и вскоре влетел в пролет под музеем,расположенным буквой «П».

За спиной Дронго слышал топот двух офицеров полиции. Онбежал по площади, а с обеих сторон возвышалось здание Уффици — одной из лучшихкартинных галерей мира. Все казалось каким-то нереальным, словно происходило восне. Как будто разыгрывалась античная трагедия, в которой он был героем. Пообеим сторонам площади, под музейным зданием, высились статуи великихитальянцев: Макиавелли, Данте, Петрарка, Боккаччо, Донателло, Микеланджело,Рафаэль, Леонардо да Винчи… Молча, но словно с укором они взирали на бегущихмимо людей, которые нарушили их покой. Дронго спешил к центральной площади,понимая, что основные события произойдут именно там. Пожалуй, так быстро он ещеникогда в жизни не бегал. Чувствуя, что совсем задыхается, Дронго ворвался наплощадь, остановился. Бежавшие следом офицеры наконец поравнялись с ним, тяжелодыша.

Посмотрев на них, Дронго с удовлетворением отметил про себя,что двое молодых, хорошо подготовленных полицейских не сумели его догнать. Этамысль приятно пощекотала самолюбие.

— Что случилось, синьор? — спросил один из них.

Вместо ответа он показал в переулок, где толпились люди.Затем, тяжело дыша, все трое направились туда же. С каждым шагом Дронгозамедлял движение, уже зная, что сейчас там увидит. В переулке уже собралосьмного полицейских в форме и в штатском и с каждой минутой прибывали новые. Всеподавленно молчали. Дронго почувствовал сильную боль в правом боку — сказалсявсе-таки его «олимпийский» бег. Все расступились, пропуская его вперед.Переулок назывался то ли Черни, то ли Черти. Дронго глянул на надпись, понимая,что она ничего ему не скажет, и сделал еще несколько шагов.

На дверях одного из домов висела женщина — очередная жертваубийцы. Дронго закрыл глаза, чувствуя, что от ужаса и боли не сможет совладатьс собой. Затем открыл глаза, шагнул ближе. Заставил себя взглянуть наобнаженное тело женщины. На этот раз мерзавец прибил ее к дверям, выходящим вовнутренний дворик. Вбил гвозди в ее руки и ноги. И все характерные разрезы, втом числе на горле, были на месте.

— Что, что там случилось? — прошел, расталкиваявсех, Террачини. — Почему вы меня вызвали?

Увидев жертву, он замер, словно не веря собственным глазам.Затем повернулся, посмотрел по сторонам. Вокруг собралось уже человек сорокработников полиции. Подошел Брюлей и, достав трубку, мрачно отвернулся. Дронгостоял перед убитой, словно перед иконой. Убийство на площади Синьории. Отсюдадо площади всего несколько шагов. Как они могли не учесть, что он постараетсяих обмануть? Как они могли попасться на такой дурацкий трюк с магнитофоном?

— Вызовите группу экспертов, — предложил Брюлей.

Террачини молчал. Он стоял весь красный от возмущения,многодневного недосыпания и переполнявших его чувств, но молчал. Для итальянцамолчать — это почти что героизм. Но он именно так смотрел на убитую.

Дронго еще раз окинул взглядом ее руки, ноги, лицо. Он стоялтак близко, что даже различил едва заметные веснушки на ее носу. Откуда утемноволосой женщины могли быть веснушки? Потом почувствовал запах ее тела. Изапах ее страха. «Почему? — хотел спросить он у Бога. — Почему именноона?» И вдруг увидел ее виски. Они были седыми. Вероятно, стали такими отужаса, который она испытала в последние минуты своей жизни. Дронго замер,раскрыв рот. Он точно знал — это было самое страшное, что ему довелоськогда-либо видеть в жизни. Седые виски молодой женщины.

— Как она сюда попала? — наконец сумел выдавить изсебя Террачини. — Кто здесь дежурил?

— Мы, синьор комиссар, — услышал Дронго за своейспиной виноватый голос. — Но нас позвали в другую сторону.

Террачини посмотрел на Дронго. Тот стоял к нему спиной, всемсвоим видом выражая немой укор. Комиссар не стал ничего больше переспрашивать итолько громко выругался. Брюлей подошел ближе и встал рядом с Дронго.

— Он нас обманул, — сурово признал французскийкомиссар. — Пока все спешили на стройку, в другую сторону, он появилсяздесь. Но он себя выдал.