За закрытой дверью - Шеннон Маккена

Очки лежали в ее руке. Холодный, безжизненный пластик.

— Спокойной ночи, Рейн.

Было ясно, что она может идти. Она поспешила из комнаты. Бог не позволит остаться ей здесь наедине с призраками прошлого.

Прошлое. «Важно позволить прошлому остаться в прошлом». Ха! Она засунула руку в карман и потрогала очки. Как будто она не пыталась. Как будто так вот все просто. Ее жизнь становилась все сложнее и сложнее. Сейчас она вынуждена опасаться не только Виктора, но и этого непонятного блондина.

И Сет Маккей тоже никуда не делся. Она едва не поскользнулась, когда поднималась по трапу. Не стоило ей сближаться с Сетом. Он был неуправляем. Из-за него она может наделать глупостей. Но он один мог оградить ее от печали и одиночества, которые навеял на нее Стоун-Айленд. Он был живительным огнем. И она тянула к нему руки, пусть он и обжигал ее.

Ее сердце сжалось, когда она вспомнила его душераздирающую историю о своей матери. Она видела всю боль, которую он неумело пытался скрыть от нее. Она хотела защитить его, защитить того маленького искреннего мальчика, которым он когда-то был. На глаза навернулись слезы. Ей вспомнились слова Виктора, сказанные много лет назад: «Соберись. Не будь плаксой. Мир не любит плакс».

Всю свою жизнь она следовала этому совету. И наконец она поняла правду. Мир не любит не только плакс, мир вообще никого не любит.

Ветер сдувал слезы с уголков ее глаз. На кой черт нужна была вся эта внутренняя дисциплина, вся эта выдержка и железная воля? Огни берега размылись в цветную акварель. И внутри ее, где-то в груди, что-то размылось, что-то ссохшееся с годами. И она радовалась этому. Слезы все текли и текли по щекам, и она не вытирала их, позволяя ветру уносить их прочь. Теперь уже можно плакать. Это ведь не значило, что она проявила слабость. Это всего лишь значило, что ее сердце еще не умерло.

А это уже были хорошие новости.

Он собирался их убить. Их обоих. А потом он сам себе надерет задницу за то, что был тупоголовым бараном, согласившись сотрудничать с Макклаудом и его братьями.

Коннор перестал бегать взад-вперед по комнате и плюхнулся в кресло, презрительно сплюнув.

— Да ладно, успокойся, Маккей. Она идеальная наживка. Лучше нам не найти. Ты же сам видел пленку. Мы свернем дело быстрее, чем надеялись…

— Она же его отшила. Он никогда к ней больше не подойдет.

Дэйв Макклауд хрюкнул и закинул ногу на ногу.

— Ага. Только не Новак. Уверен, что сейчас он захочет ее проучить.

— Поэтому она и уедет из города. Первым же самолетом подальше отсюда.

Два брата понимающе переглянулись.

— Серьезно? — спросил Дэйв. — Ты собираешься ей все рассказать?

Сет устало потер глаза. Он думал о том, что сделал этот ужасный человек перед тем, как убил Джесси. Он не мог отогнать страшные образы, не мог остановить их. Не мог позволить Новаку дотронуться до Рейн грязными руками. Просто не мог.

— Посмотри на это с другой стороны, — сказал Коннор голосом, каким обычно пытаются успокоить лунатиков. — Она в любом случае наживка, будем мы ее использовать или нет. А так у тебя будет моральное право не отходить от этого мерзавца ни на шаг. Ведь ты мечтал об этом так долго. Так не упускай свой шанс.

— Нет, я хочу, чтобы она вышла из дела, — снова повторил Сет. — Это слишком опасно.

Коннор покачал головой.

— Ты не сможешь вытащить ее из этого, Сет, не причинив ей боль, — возразил он мягко. — Не бросай нас сейчас, мне нужен твой технический гений, чтобы прижать мерзавцев.

— Не надо говорить со мной таким снисходительным тоном, Макклауд.

Но Коннор продолжал спокойно смотреть на него.

Сет терпеть не мог признавать свою неправоту, но сейчас он был вынужден это сделать. От этого у него сводило челюсти. Он закрыл глаза и постарался собраться с мыслями.

— Я должен быть все время рядом с ней. Охранять ее, — сказал он, — не просто следить.

Двое братьев опять переглянулись. Ах, как это напоминало Сету о Джесси. Впрочем, когда Джесси был жив, то тишины не было вовсе. Он никогда не закрывал рта.

Боже, как он зол. На Макклаудов за то, что они есть друг у друга, а его брат мертв. На Джесси за то, что тот попался как идиот. На Рейн за то, что она влезла в эту змеиную яму, не понимая, во что впутывается.

Он открыл один из двух черных чемоданов, в которых хранил свое оборудование. Он взял сотовый телефон, включил его и стал возиться с меню.

— Что ты делаешь? — спросил Дэйв.

Он порылся среди передатчиков и вытащил один.

— Собираю подарок для своей новой подружки, — ответил он. — Сотовый телефон с радиомаяком. Я помечу еще несколько из ее вещей. Я должен следить за каждым ее шагом, когда не смогу быть рядом. Но я постараюсь сделать так, чтобы такое случалось нечасто.

Дэйв задумался.

— Новак вряд ли станет предпринимать что-либо, если ты все время будешь крутиться поблизости.

— Нечем крыть, — признал он. — Поэтому, когда меня не будет рядом, один из вас, парни, должен быть поблизости. При оружии и наготове. Все понятно? А теперь проваливайте. Я не могу сосредоточиться, когда вы дышите мне в затылок.

Дэйв кивнул на прощание и исчез за дверью. Коннор пошел за ним, но обернулся на пороге.

— Есть и положительная сторона в этой истории, — заметил он. — Чем раньше мы закончим все это, тем скорее ты сможешь завести с ней штук десять ребятишек.

— Иди к черту, Макклауд. — Слова автоматически вылетели из его рта.

Впервые он задумался, почему он все время грубит Коннору. Коннор кивнул, как будто Сет сказал ему «до свидания» или «до скорого, старик».

— Не думай об этом, — сказал он. — И будь на связи. Сет вернулся к работе, но мысли так и лезли в его голову.

Он никогда не думал о себе как об отце. По сути, он был ярким примером того, каким не должен быть настоящий отец. Он был грубым, невоспитанным, с пошатнувшимися моральными устоями, и это еще мягко сказано, и неразвитыми навыками общения. В его жизни не было никакого примера, кроме Хэнка. А Митча он даже и не считал.

То, в чем он преуспел, можно пересчитать по пальцам: шпионаж, воровство, секс… Еще он хорошо дрался и умел делать деньги. Не самые лучшие качества для воспитания ребенка.

Он вырос в полной уверенности, что его жизнь никогда не станет похожей на сериалы и рекламные ролики. Слишком рано повзрослев, он быстро понял, что мир рекламы и телешоу для него не существует вообще. Его вполне устраивало его темное готическое подземелье. Он знал его правила наизусть, видел все ямы и ловушки. Он не жаждал сказок о счастливых браках и уютном домашнем очаге.

Мало-мальски он с этим справлялся. В конце концов, у него было право голоса на выборах, он служил своей стране в вооруженных силах, он платил налоги. Но он не контачил с миром. Хэнк и Джесси были его послами в мире нормальных людей. Без них он оказался потерян в виртуальном пространстве.