Чувство Магдалины - Вера Колочкова

– Да, были.

– Ну вот видите… – кивнул врач. – Я, конечно, выпишу вам рецепты, сходите в аптеку и купите нужные лекарства, но все же лучше бы он в больницу вернулся…

– Да, я поняла, – по-деловому сказала Маша. – Выписывайте рецепты. А кроме лекарств, что еще нужно?

– Да все то же, что и всем… Хороший уход, покой и любовь близких. Куриный бульончик и ромашковый чай, приготовленные любящими руками, иногда лечат больше, чем самые хорошие лекарства. Если берете на себя такую ответственность, то…

– Да, – поспешила уверить врача Маша, – я беру. Конечно же.

– Ну, тогда вперед… Вот рецепты на лекарства. Всего доброго вам, родственница. Это хорошо, что вы в трудный момент рядом оказались. Не всем так везет, поверьте. Иногда такие состояния имеют весьма плачевный исход. Если бы таких родственниц можно было по рецепту выписывать, и другие лекарства бы не понадобились…

– Да, спасибо, – засмущалась Маша. – Идемте, я вас провожу…

Несколько дней Маша не отходила от Платона, следуя по маршруту спальня – кухня – супермаркет – аптека. Варила бульоны, заваривала травы, давала лекарства в нужное время. Выхаживала, одним словом. Обеспечивала уход и покой. Только с пунктом «любовь близких» была большая проблема – где было этих близких найти? Которые настоящие, а не самозванцы? Всё, как по приговорке из старого фильма – один в Америке, другой в Берлине… Бедный, бедный Платон. Никого из братьев рядом не оказалось. И жена к другому ушла. Выкарабкивайся из своего смутного состояния как хочешь.

Поначалу Платон ее пугал – лежал на кровати, как овощ, смотрел в потолок не отрываясь. Равнодушно проглатывал еду и лекарства из ее рук и снова смотрел в потолок. А на четвертый день очнулся, глянул на нее внимательно и удивленно, спросил задумчиво:

– Маш… А ты что здесь делаешь? Ты же в Америке должна быть. С Лео, на выставке…

– Я не улетела с Лео, Платон, – ответила Маша.

– Почему?

Маша улыбнулась и пожала плечами, и вместо ответа спросила тихо:

– Арбуз хочешь? Я такой спелый арбуз купила…

– Погоди, Маш… Какой арбуз! Ты почему в Америку не улетела? Это из-за меня, да? Хотя можешь не отвечать… Да, я понял. Ты из-за меня не улетела… Спасибо тебе, Маш. Если бы не ты, я бы умер.

– Да ну… Не преувеличивай.

– Да, я теперь вспомнил, – нахмурив брови, произнес Платон. – Ты пришла, когда я… О боже, какой же я идиот…

Он застонал, сел на постели, схватившись за голову. Потом вдруг повернулся к ней резко, притянул к себе, принялся гладить по голове, по плечам и истово приговаривать:

– Маша, Машенька… Я так тебе благодарен, если б ты знала! Ты чудо, Машенька, ты меня просто спасла!

Потом также резко отстранил ее от себя, спросил озабоченно:

– А как там у Лео дела? Как выставка? Он обиделся, что ты не полетела с ним, да?

– Я не знаю, Платон. Я ничего не знаю, – тихо ответила Маша, опуская глаза.

– Почему? Он что, ни разу тебе не позвонил?

– Нет.

– Почему?!

– Мы с Лео расстались, Платон. Он сам так решил.

– Это из-за меня, да? – сильно сжал ее плечи Платон и даже встряхнул слегка. – Ты осталась со мной, не улетела с ним. И он не простил… Так, да?

– Выходит, что так. Отпусти, мне больно.

Платон убрал руки, вздохнул, молчал несколько минут, опустив голову. Потом поднял на Машу глаза, и она вдруг увидела, как что-то переменилось в нем – появилась во взгляде решительность и сила, и голос прозвучал тоже решительно, даже безапелляционно:

– Значит, это судьба, Маш. Пусть будет все так, как идет, и это хорошо, это просто замечательно, пусть так и будет. Я рад. Я правда рад.

– Чему ты рад, Платон? – спросила Маша удивленно и немного испуганно.

– Я рад, что ты не улетела, – твердо произнес Платон. – Что со мной осталась.

– Но я…

– Не говори ничего, Машенька, не надо, умоляю тебя! Давай не будем ничего анализировать! Господи, я так тебе благодарен, если б ты знала! У нас все с тобой будет хорошо, вот увидишь! Все будет замечательно! Только ты и я, и никакого прошлого за спиной… А хочешь, выходи за меня замуж, а? Я скоро разведусь… Да, правильно, ты должна стать моей женой! И я все сделаю, чтобы ты была счастлива, Машенька! Господи, да о такой жене, как ты, можно только мечтать! Ты моя хорошая, моя милая… Ты мое спасение, Машенька! Если бы не ты, я бы умер. Ведь ты выйдешь за меня, правда?

– Не знаю, Платон… – удивленно проговорила Маша. – Я правда не знаю… По-моему, ты еще не совсем здоров.

– Я здоров, я совершенно здоров! – воскликнул Платон. – И я еще раз повторяю – я хочу, чтобы ты стала моей женой!

– Нет, я не могу тебе ничего ответить, – увереннее сказала Маша. – Я не думала, что…

– О чем ты не думала, милая? Ты такая красивая сейчас, – улыбнулся Платон. – И не надо ни о чем думать, будем просто жить. Жить дальше. Ну же, иди ко мне…

Платон властно ухватил Машу за плечи, притянул к себе и целовал долго, не обращая внимания на ее попытку высвободиться из его сильных рук. Когда же Маша перестала сопротивляться и сдалась его властной силе, прошептал в ухо горячо и победно:

– Маша, Машенька… Ты моя! Это сама судьба так распорядилась, Машенька…

Ночью Маша проснулась от странного звука и долго не могла понять, откуда она этот звук слышит. Будто кто-то поет в гостиной. Повернула голову – Платона рядом не было. Она накинула халат, открыла дверь спальни и уже более явственно услышала – да это же Платон поет! Маша шагнула по коридору в гостиную…

Он ходил по гостиной, перебирая в руках бумаги, без слов напевал какой-то мотивчик, смешно раздувая щеки. Так весело и беззаботно вываливался из него весь этот незамысловатый «трам-пам-пам», что Маша рассмеялась. Платон обернулся на ее смех, тоже расплылся в улыбке:

– Ой, я тебя разбудил, да? Извини…

– Да ничего…

– А я до утра не мог дотерпеть, вот, поработать решил. У меня ж дел невпроворот… И три заседания в суде пропустил… Слушай, а где мой телефон, а? Мне звонил кто-нибудь?

– Да, из конторы твоей все время звонили, – сказала Маша. – Я отвечала, что ты болеешь… А телефон на кухне остался, по-моему. Посмотри на подоконнике.

– Да, сейчас.

– А это плохо, что ты три заседания пропустил? – Маша насторожилась. – Неприятности будут, да?

– Нет, не думаю… Эти заседания промежуточные, окончательного решения не определяющие. Ребята из конторы наверняка на них присутствовали. А ты беспокоишься за меня, да?

– Ну конечно…

– Ах ты, моя умница! – с нежностью улыбнулся Платон. – Ну, иди спать, я работать буду. А с утра в контору уеду, вернусь поздно вечером. Надо же все наверстать, что пропустил… А ты пока осваивайся, осваивайся! Теперь ты в этом доме хозяйка! И вот еще что… Паспорт мне свой дай, я на твое имя счет открою, кредитную карту закажу. А назавтра просто деньги на столе оставлю. Мало ли, какие у тебя будут расходы…