Несказанное - Мари Юнгстедт

Он покачал головой и пошёл в ванную. Фанни осталась сидеть на диване, не в силах пошевелиться, паника охватила её с новой силой. Он вернулся в комнату, заметно успокоившись. Сел рядом и погладил её по плечу.

— Ты не должна больше так делать, — мягко сказал он. — Ты можешь серьёзно пораниться. Я волнуюсь за тебя, понимаешь?

— Да, — ответила она, чувствуя, как глаза защипало от слёз.

— Ну-ну, малышка, — утешал он. — Я не хотел пугать тебя. Просто я в шоке от твоих шрамов, я боюсь потерять тебя. Не хочу, чтобы ты сделала себе больно по-настоящему. Пообещай мне, что я этого больше не увижу. — Он ласково взял её за подбородок и посмотрел в глаза. — Пообещай мне, принцесса моя.

Её всю трясло от страха, но она послушно кивнула.

Пока он вёз её домой, она вдруг осознала, что больше не хочет его видеть, и стала ломать голову, как бы сказать ему об этом. Повторяла про себя фразы, словно заезженная пластинка.

Он, как всегда, остановился в квартале от её дома и выключил двигатель. Хотел, чтобы она, как обычно, пересела вперёд и обняла его на прощание. Фанни всегда сидела сзади, чтобы их не заметили вместе.

Он уткнулся лицом ей в грудь, и она наконец-то набралась смелости и сказала:

— Нам с тобой лучше перестать встречаться.

Он медленно поднял голову:

— Что ты сказала?

— Думаю, нам с тобой не надо больше видеться. Это надо прекратить.

Его глаза потемнели, и он произнёс ледяным тоном:

— Почему ты так говоришь?

— Потому что я больше не хочу, — запинаясь, произнесла она. — Я больше не хочу.

— Что ты несёшь! — прошипел он. — Что значит «не хочу»? Как это «не хочу»? Мы же с тобой вместе!

— Но я не хочу больше с тобой встречаться. Я больше не могу.

Ей хотелось поскорее выйти из машины. Его агрессивный тон напугал её. Она попробовала открыть дверь.

— Шлюшка, ты что о себе возомнила?! — Он набросился на неё, заломив руки. Прижал губы к уху и прошипел: — Думаешь, можешь вот так просто взять и бросить меня? Берегись, плохи твои дела. Условия мне вздумала ставить? Я могу сделать так, что ноги твоей больше в конюшне не будет, врубаешься? Одно слово — и ты к лошадям даже близко не подойдёшь, так тебе больше нравится?

Она попыталась вырваться.

— И запомни хорошенько: наши отношения закончатся тогда, когда я скажу. И никому ни слова, а то распрощаешься с лошадьми навсегда! Заруби себе на носу!

Он грубо оттолкнул её. Всхлипывая, она наконец сумела открыть дверцу и вывалилась из машины.

Он резко дал по газам. Последнее, что она услышала, — визг тормозов, когда машина сворачивала за угол.

Эмма посмотрела на мужа поверх бокала. После ужина они сидели за столом и болтали о том, о сём. Как всегда по выходным. Дети смотрели по телевизору шоу «Звёздочки», с удовольствием уничтожая кока-колу и попкорн. Улле тоже казался довольным. Неужели он и правда ничего не замечает?

Он подлил ей вина. «Какой абсурд! — подумала она. — А вчера я точно так же сидела с Юханом».

— Ужин был потрясающий! — похвалил её муж.

Она приготовила бараньи котлеты с йогуртовым соусом и сама сделала баклажанную икру. В Висбю недавно открылся ресторан ливанской кухни, они как-то сходили туда, а потом Эмма попросила у повара рецепт.

Ещё один семейный ужин из длинной череды. Он попросил её рассказать о конференции, она так и сделала. С тех пор как она вернулась из Стокгольма, у них ещё не было времени поговорить.

— Ты долго оставалась на банкете?

— Да нет, не очень, — пробормотала она. — Я как-то не смотрела на часы. Ну, может, до часу.

— А домой пошла с Вивекой?

— Да, — соврала она.

— Вот как. Сегодня утром я позвонил тебе в номер. Ты не подошла. А трубка у тебя была отключена.

Эмму словно током ударило. Теперь ей снова придётся врать.

— Наверное, я ходила завтракать. А ты когда звонил?

— В половине девятого. Не мог найти Сарины кроссовки. — Он не сводил с неё глаз.

Эмма отхлебнула вина, чтобы выиграть время.

— Я как раз завтракала. А телефон разрядился, и я оставила его в номере на зарядке.

— Понятно, — ответил он и вроде бы отстал от неё.

Вполне разумное объяснение, чего тут непонятного? За годы совместной жизни он привык доверять ей, с чего бы ему вдруг сомневаться в её словах? Она никогда не давала ему повода.

Ложь жгла её изнутри, и настроение было напрочь испорчено. Она встала и начала убирать со стола.

— Нет, сядь, — возразил он. — Это подождёт.

Разговор зашёл о чём-то другом, и вскоре Эмма расслабилась. Они уложили детей и посмотрели захватывающий триллер. Сидели в обнимку, как обычно. Но что-то всё же изменилось.

Утром случилась катастрофа. Пока Эмма была в душе, ей на мобильник пришло сообщение и Улле прочитал его. «Как ты? Скучаю по тебе. Целую, Юхан».

Когда она вышла на кухню, он сидел за столом. Лицо побелело от бешенства, в кулаке он сжимал её телефон.

Пол поплыл под ногами. Эмма сразу поняла, что он всё знает. Она выглянула в окно: дети бегали под дождём.

— Что такое? — тихо спросила она.

— Нет, это я хочу у тебя спросить, что это такое! — прорычал он.

— Ты о чём? — У Эммы задрожала нижняя губа.

— Тебе пришло сообщение, — заорал он, размахивая её телефоном. — От какого-то Юхана, который по тебе скучает и шлёт поцелуи. Кто, твою мать, этот Юхан?!

— Подожди, я тебе всё объясню, — взмолилась она и присела на край стула напротив Улле.

Открылась дверь, и Сара крикнула с порога:

— Мама, мама! У меня варежки промокли! Можно мне другие?

— Сейчас дам.

Эмма вышла в коридор, трясущимися руками нашла сухие варежки и отдала дочке:

— Держи, малышка, иди поиграй с Филипом. Маме с папой надо поговорить. Поиграйте пока на улице. Я вас сама позову, хорошо?

Она поцеловала девочку в щёчку и вернулась к мужу на кухню.

— Я хотела всё тебе рассказать, но мне было трудно, — начала она, умоляюще глядя на него. — Я какое-то время встречаюсь с ним, но я в полной растерянности, не могу разобраться в своих чувствах.

— Ты что несёшь?!

Слова жгли, словно огонь. Она видела, что Улле едва сдерживается. Не решалась посмотреть ему в глаза.

— Это неправда, просто невероятно! — Он встал из-за стола, подошёл к ней, сжимая в руке мобильник. — Что, твою мать, происходит? Кто он такой?