Трололо. Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг - Уитни Филлипс

Учитывая доказуемую корреляцию между освещением самоубийств в СМИ и последующим ростом числа самоубийств, такой тип публикации был не просто сенсационным, он был абсолютно безответственным. Как пишут Филлипс и Карстенсен в New England Journal of Medicine, особенно уязвимы перед ним подростки: процент самоубийств среди них растет после сообщений в СМИ о самоубийствах, и чем шире освещается самоубийство, тем выше этот рост{186}. Последовавшее исследование, результаты которого были опубликованы Американским фондом предотвращения самоубийств (AFPS), подтверждает этот вывод. В своих рекомендациях по освещению самоубийств в прессе, подготовленных совместно с Анненбергским центром общественной политики, Центрами по контролю и профилактике заболеваний, факультетом здравоохранения Университета штата Калифорния в Лос-Анджелесе и другими организациями, занимающимися вопросами государственной политики, AFPS ссылается на более чем 50 научных исследований, доказывающих существование так называемого подражательного суицида, и призывает информационные агентства соблюдать осторожность. В рекомендациях подчеркивается: «Риск новых самоубийств возрастает, когда в сообщении явным образом описывается способ самоубийства, используются драматические (графические) заголовки или изображения, а продолжительное (широкое) освещение в прессе придает смерти характер сенсации или “огламуривает” смерть»{187}.

Знали ли об этих рисках отдельные журналисты и редакторы или нет, сознательно ли они предпочитали число просмотров здоровью нации или нет, но сенсационные СМИ наперегонки бросались освещать подростковые самоубийства, часто используя в точности те же подробности и эмоционально нагруженный язык, от которых предостерегали специалисты. Хейл, например, описала точное положение тела Тома Маллони после того, как он «совершил внезапный и дикий акт отчаяния», и не преминула упомянуть, что Наташа Макбрайд «умерла под колесами поезда в Валентинов день» – мрачная и неуместно поэтическая деталь{188}. В посвященном троллям сюжете журналисты The Today Show обсуждали, когда и при каких обстоятельствах родители Лекси обнаружили ее тело, и все это шло на фоне изображений улыбающейся, счастливой, танцующей девочки-подростка{189}. Другие издания тоже смаковали специфические детали смерти Наташи Макбрайд, и некоторые заходили так далеко, что называли ее самоубийство следствием несомненного «буллицида», несмотря на то что родители настаивали на обратном{190}.

Хотя троллей часто преподносят как злобных, скалящихся человеконенавистников и злодеев, в истории с RIP-троллингом сенсационные СМИ так же провоцировали возмущение общества и так же виновны в извлечении выгоды из вызванной моральной паники. Как и в случае с Fox News и ранним Анонимусом, мотивы троллей и мейнстримных медиа могли отличаться, но их риторические и поведенческие стратегии были поразительно похожи. Разница, конечно, лишь в том, что тролли не получали финансовой выгоды от новых трагедий.

Весной 2011 г. я оказалась прямо в эпицентре бури. Так как я уже засветилась в статье о феномене фейсбучных мемориальных страниц, Бет Хейл из The Daily Mail – та самая Бет Хейл, о которой я говорила выше, – прислала мне запрос на получение интервью. По ее словам, тролль по имени Про Фессор постил мерзкие картинки с надписями на мемориальных страницах Наташи Макбрайд и Тома Маллони. Она хотела узнать, нельзя ли ей поговорить со мной об этих картинках и не могла ли я организовать ей беседу с реальным троллем, лучше всего с Про Фессором.

Я согласилась на интервью, и через «своих» троллей Питера и Уилсона смогла выйти на Про Фессора. После стандартного проявления осторожности (действительно ли я научный работник, действительно ли я женщина) Про Фессор согласился дать интервью и мне, и Хейл. В следующие несколько дней он прислал мне некоторые свои любимые макросы и объяснил, как стал троллем. Как и многие другие «мои» тролли, он был приятен в обращении, вежлив и, похоже, немного нервничал из-за того, сможет ли дать «хорошие» ответы. И, как многие другие «мои» тролли, он отмел предположение о своей социопатии и утверждал, что его поведение было вызвано главным образом скукой и отсутствием работы{191}. Однако в беседе с Хейл он вернулся к теме о своих тролльских пакостях и похвастался, что не испытывает угрызений совести и доволен, что его воспринимают как злодея. Другими словами, он дал Хейл именно то, чего она хотела.

Через две недели Хейл отплатила ему тем же. Хотя в наших разговорах она избегала сенсационного языка, ее статья, описанная (и раскритикованная) выше, оказалась насквозь пропитанной духом сенсации. Любопытен был не столько тон статьи Хейл (она, в конце концов, делала свою работу), сколько параллель между моим взаимодействием с Хейл и моим взаимодействием с Про Фессором. Во-первых, если при личном общении обе стороны проявляли внимательность и любезность (возможно, потому что они и были внимательными и любезными людьми, а возможно, и потому, что позировали перед моей подразумевающейся камерой), оба вернулись в образ (Про Фессор – в образ бессердечного тролля, а Хейл – бескомпромиссного журналиста) в ту же секунду, как занавес упал. Во-вторых, как Про Фессор рассчитывал на то, что Хейл напишет сенсационный репортаж, точно так же и Хейл надеялась, что Про Фессор снабдит ее сенсационным материалом. Обе стороны дали друг другу именно то, что было нужно, а именно – сенсацию. О лучшем результате оба не могли и мечтать.

В следующие месяцы все большее число изданий стали обращаться к теме RIP-троллинга. Благодаря статье Хейл в The Daily Mail (мне привалило сомнительное счастье быть проиндексированной в «Гугле» в связке с RIP-троллингом) многие каналы связывались со мной и просили навести их на «реальных» троллей, которые могли бы пойти на разговор. Я передавала эти просьбы троллям, и они решали, кого ублажить, а кого обломать. В целом такое внимание здорово позабавило «мой» американский контингент троллей. Особенно им приглянулись статьи в духе «Помоги мне, мамочка», они видели в них новую пищу для троллинга. Британские же тролли кое-чем рисковали и потому гораздо чаще ощетинивались в ответ. Однако, несмотря на риск, они продолжали троллить, и во многих случаях это давало им стимул троллить еще жестче и наглее, зачастую как возмездие за то, что тролли полушутя называли эксплуатирующими методами СМИ.