Дух неправды - Инна Тронина

Джиотти взял жену за руки, коснулся губами её щеки и сказал, раздельно и чётко, так, что его шёпот прозвучал грохотом грома.

– Агент по имени Прем донёс, что субинспектор Беант Сингх, когда оказывается за границей, сопровождая премьер-министра в её поездках, часто посещает гурудвары якобы для молитв. И там встречается с эмиссарами «Кхалистана». Его свояк Хариндер Сингх, сотрудник посольства в Норвегии, служит связным, по крайней мере год! Беант – враг! Он способен на самое страшное, киннари, уверяю тебя! Это – настоящий фанатик, умеющий скрывать свои чувства. Но в нужный момент кобра бросится. Ей близко до цели!

– Невероятно…

Кальпана в волнении встала и принялась ходить по комнате. Шум дождя заглушал её шаги и тяжёлое дыхание Джиотти.

– Он десять лет служит, на прекрасном счету, и… Без него никак не обойтись. У них с Индирой одна группа крови. К сожалению, у меня другая, хоть мы и состоим в родстве. Я предложила бы свою, но, к сожалению, не могу. У меня положительный резус. – Кальпана виновато улыбнулась. – Беант до сих пор не отстранён, хотя я предупреждала Индиру не единожды. Попытаюсь ещё раз, но, боюсь, она снова переведёт беседу на другую тему. Как ты знаешь, Индира слишком привержена идее ненасилия и терпимости. Её так часто называли диктатором и королевой, что она опасается лишний раз употребить данную ей власть. Не боится, а именно опасается! В стране, где пост президента занимает Гьяни Заил Сингх, его единоверцы жалуются на притеснения! Можно ли было представить себе индийца на посту генерал-губернатора во времена британского владычества? Да ещё эта проблема с её сыновьями! Сначала готовила одного из них в преемники, теперь продвигает другого. Династия Неру-Ганди делает всё, чтобы любой ценой удержаться у власти! Да то место, куда она сейчас якобы толкает Раджива, у христиан называется Голгофой! И никто ничего не желает слушать! Каждый чем-то недовольный стремится перед выборами вылить на Индиру и нашу партию свою лохань помоев. Потому-то ей так трудно решиться на активные боевые действия в Пенджабе. Индира говорила, что надеется на Лонговала…[118]

– Пусть не надеется! – перебил Джиотти, исподлобья глядя на гравюру, изображающую сцену времён восстания сипаев, а именно героическую Лакшми Бай.[119]– Он и не думает возражать Пророку. То ли боится, то ли с ним заодно. На «Акали дал» надежды нет. Пока Дели не проявит решительность, центральное правительство будут считать слабым и не способным защитить своих сторонников. В такой обстановке даже умеренные, наслушавшись речей Пророка, вживую и с кассет, могут склониться на его сторону. Да и выбор невелик, если говорить честно. На решительный отказ идти с ними реакция – пуля. Кто не определился или действительно заморочен, а то и просто испугался – тех направляют в Золотой храм. Ну, Пророк впечатление произвести умеет! Он буквально заражает людей бешенством. Приказывает вместо холодильников и телевизоров покупать оружие. Все кладовые забиты боеприпасами и стволами. В мешках с зерном и сахаром «груз» на верблюдах переправляют через пакистанскую границу. Сколько раз мешки взрывались, люди гибли, получали увечья! И так везде – то почтамт сожгли, то рынок забросали гранатами, то в селе старосту убили, то на полицейских напали. Об уничтоженных автомобилях, я уже не говорю – их никто не считает. Киннари, я не могу вернуться в Пенджаб и опять призывать людей к терпению! Тех людей, у которых только что расстреляли родственников, вытащив их из автобуса среди бела дня! Да лучше я останусь здесь, около сына, чтобы не краснеть от стыда перед пенджабцами…

Кальпана увела вверх защитные жалюзи, и грохот ливня ворвался в комнату. Три внучки и два внука, а также дети слуг прыгали под тёплыми потоками воды, низвергающейся с неба, и босиком исполняли фантастический, ими самими изобретённый танец. Их матери стояли под навесами и, улыбаясь, смотрели на резвящихся ребятишек. Красные точки на лбах женщин казались чёрными при плохом освещении и были похожими на пулевые раны. Кальпана вздрогнула и посмотрела вверх, на плотные, блестяще листья пальм, по которым барабанил ливень, на колышущиеся вдалеке деревья и кусты, на клумбы, жадно впитывающие влагу.

Открылись ворота, и белый «Амбассадор» Кальпаны въехал с улицы. Сын Мринал провожал в аэропорту «Палам» тестя и тёщу, приезжавших погостить из Калькутты. Его жена Лила, выбравшись из автомобиля, бегом бросилась в дом. Мринал, черноволосый красавец с узкой щёточкой усов, стоял под дождём и ловил губами воду, и костюм его моментально промок до нитки. Жена что-то кричала ему со ступеней крыльца, а Мринал только отмахивался.

Он словно хотел на несколько минут вернуться в детство, когда Кальпана вот так же, из-под навеса, наблюдала за его бешеными плясками. Как он был похож на Рама и в то же время казался совсем другим, нежели был его отец! Ему было всего тридцать шесть в тот день, когда отчим Джиотти внезапно наведался в Дели. Через несколько дней они вместе вылетели в Чандигарх.

Джиотти подошёл к Кальпане сзади, обнял её за плечи, прижался щекой к волосам. Они вместе смотрели на ливень, на ребятишек, на благоухающие, омытые цветы. Внезапно Шанта, которая, казалось, крепко спала под столом, зашевелилась, встала и подбежала к двери. Через секунду раздался стук, и Кальпана высвободилась из объятий мужа.

– Войдите!

Она поправила волосы перед зеркалом, не желая, чтобы сын, невестки, слуги или секретарь застали здесь интимную сцену.

– Кальпана-джи, госпожа премьер-министр просила вас приехать к ней, – сообщил секретарь с порога. – Только что она провела совещание в министерстве обороны…

– Речь шла о положении в Пенджабе?

Кальпана, наморщив лоб, прикидывала, сможет ли она выехать на Сафдарджанг-роуд через полчаса. Как удачно получилось, что удалось переговорить с Джиотти перед этой встречей! Теперь, результат аудиенции мог оказаться иным.

– Да, безусловно.

Сумит Сингх обменялся понимающим взглядом с Джиотти – своим родным дядей, братом матери.

– Мы поедем вместе, – решила Кальпана и сжала горячими пальцами локоть мужа.

Глаза Джиотти наполнились слезами и стали такими же прекрасными, как у людей, изображённых на древних гравюрах.

– Посиди немного здесь, а мне нужно переодеться. Хорошо, что Мринал успел вернуться из аэропорта, и машина теперь свободна…

* * *

Индира Ганди медленно спустилась по лестнице, опираясь на локоть своего личного телохранителя Рамешаара Дайяла. Ей хотелось скорее оказаться в автомобиле, где ждали Кальпана Бхандари и врач-филиппинец по имени Мануэль, которого они на индийский лад называли Манишем. Сегодня Кальпана проводила в Пенджаб мужа и сына. Они должны были находиться там во время проведения операции по освобождению Золотого храма Амритсара и окрестных деревень от террористов.

Госпожа премьер-министр, между прочим, предположила, что врач в эти дни может понадобиться им обеим, и Кальпана согласилась. Она не очень-то хотела показываться на глаза мужчинам, и без того недовольным слишком сильным влиянием родственницы на главу правительства, и потому не выходила из автомобиля.