Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - Сэм Гэссон

– Есть еще кое-что, – продолжил Терри. – За несколько дней до этого Поппи упоминала о странном звонке на горячую линию. Из-за этого звонка она была обеспокоена и расстроена, но в детали не вдавалась. Она боялась, что я неправильно это истолкую.

И тут Терри Раттер сломался: он заплакал. Его крупное тело содрогалось, плечи тряслись, лицо расплывалось от горя. Но затем Джим, у которого тоже наворачивались слезы на глаза, услышал фразу. Его сосед обращался скорее к самому себе, чем к нему.

Слова Терри едва можно было разобрать:

– Я все это заслужил.

По дороге домой у Джима болело сердце.

Когда он подъехал к пиццерии, оказалось, что она закрыта до пяти вечера.

Джим решил отправиться не домой, а в свою старую контору.

Сегодня был день выезда. Джим увидел на улице грузовик. Детектив припарковался на противоположной стороне дороги и стал наблюдать грустную сцену: два здоровяка грузили коробки с его вещами. Рифленый железный забор окружил навевавшее грусть здание. При ближайшем рассмотрении Джим увидел прикрепленное к воротам забора уведомление о том, что здание будет снесено первого августа.

– Эй, приятель, сюда нельзя заходить! – окликнул Джима один из грузчиков, когда тот прошел мимо.

– До конца месяца я являюсь владельцем этого здания. Мне кое-что нужно.

– Конец месяца сегодня.

– Конец месяца в полночь! А сейчас день!

Джим проследовал по знакомой лестнице в офис, наслаждаясь великолепным запахом влажности, напоминающим ему о прежних временах.

В кабинете уже не было ни мебели, ни коробок. На деревянном полу остались отпечатки. Но, к облегчению Джима, он по-прежнему был здесь! Филип Марлоу от нетерпения закурил сигарету.

– Знаю, о чем ты думаешь! – проворчал Джим, заметив насмешливую гримасу Марлоу. – Давай без этого самодовольства! Тебя уже давно должны были сжечь! Ты что, опять сумел договориться? – Сесть было не на что, поэтому Джим примостился на подоконник напротив камина. Марлоу по-прежнему посасывал «Кэмел». – Это дело не из легких! Что бы ты там ни думал. Я люблю свою жену и обещал ей, что, сменив работу, буду проводить с ней больше времени.

Курение шло Филипу Марлоу – с сигаретой, свисающей с губы, он выглядел неукротимым.

– Терри поставил меня в тупик, – продолжал Джим. – Обычно мне сразу ясно, когда лгут, но этого человека я не могу понять.

Филип Марлоу разочарованно скривился.

– Я знаю Терри Раттера с лучшей стороны, – продолжал Джим. – Когда я восстанавливал здоровье после сердечного приступа, он навещал меня, приносил диетическую еду, иногда давал советы по поводу питания. Когда я поправился, мы поехали с сыновьями в кемпинг, расположенный в лесу. Раттеры научили нас рыбачить, несмотря на протесты Бруно и его крики о жестоком обращении с животными. Терри отличный отец. Он возился с Дином, говорил, что любит его. И о Бруно Терри тоже заботился. Однажды я постучал в дверь к Раттерам посреди ночи, когда на ногах у Бруно появилась ужасная сыпь. Терри надел халат и тут же пришел к нам.

Марлоу посасывал «Кэмел», подталкивая Джима продолжать.

– Но я видел и темную сторону этого человека, и слишком часто! На парковке кемпинга он набросился на человека, который дал задний ход и едва не коснулся его «Вольво». Я думал, Терри втопчет этого мужчину в землю на глазах у его семьи. Однажды Поппи рассказывала Хелен об инциденте в Магалуфе: Терри напал на человека, загоравшего в соседнем шезлонге, только за то, что тот посмотрел на ее грудь.

Джим повернулся к Марлоу спиной. Взглянул в окно кабинета, как всегда делал прежде, когда раздумывал над чем-то сложным. Внизу на автостоянке, которой уже не пользовались, стоял сгоревший автомобиль с разбитыми стеклами и лопнувшими шинами.

– Иногда я завидую Бруно, – пробормотал Джим, обращаясь скорее к самому себе, чем к Марлоу. – Какое оригинальное мышление! А скорость его мысли? А удовольствие, которое он получает, разгадывая загадку?.. После сердечного приступа я уже не тот, что прежде. Моя голова работает не так быстро…

Джим повернулся к Марлоу, который тем временем поджег новую сигарету.

– Все это плохо действует на мое сердце. Я снова чувствую боль и буду рад, когда все закончится.

Некоторое время мужчины смотрели друг на друга.

– Мне нужно проверить алиби Терри. Я хочу сам поговорить с управляющим из «Пиццы и гриля от Джоя».

Прежде чем уйти, Джим снял постер, висящий над камином. Скатал его в трубочку и вышел из здания с наставником под мышкой.

Бруно позволил себе отдохнуть несколько часов от расследования и заново познакомиться со своей кошкой. К сожалению, воссоединение было не таким радостным, как он ожидал. Милдред лежала у него на коленях и отказывалась смотреть в глаза. Кошка прижималась к мальчику, но голову не поднимала.

– Ты больше не мурлычешь, – сказал Бруно, щекоча ее под подбородком. – И колокольчик с твоего ошейника потерялся.

Милдред проигнорировала мышку, наполненную кошачьей мятой. Даже удочка с перьями не оживила ее.

– Они хорошо тебя кормили, – пробормотал мальчик, исследуя белое брюшко. Коснувшись спины кошки, Бруно почувствовал нетерпение Милдред. – Что бы Леон Панк и старуха ни делали с тобой, по крайней мере, они хорошо тебя кормили.

– Как она? – спросила мама, принеся в спальню Бруно апельсиновый сок и лосьон для загара.

– Что-то ее расстроило, – ответил Бруно, держа кошку за лапу.

– Что именно?

– Убийство!

– Не говори глупостей!

– Посмотри на ее хвост! – продолжил Бруно. Рыжий хвост мотался из стороны в сторону. – Я все гадаю: каких же ужасов она насмотрелась?!

– С ней все в порядке, – ответила мама. – Она просто рада снова оказаться дома.

– Я знаю хвост Милдред лучше тебя! – огрызнулся Бруно. – Эти движения означают, что она расстроена!

Когда мама ушла, мальчик занял наблюдательный пост у чердачного окна. Он надеялся увидеть машину отца, но вместо этого заприметил двух новых посетительниц Алана Любопытного. «Две женщины. И что Алан хочет от них в час пятьдесят восемь пополудни в такую жару?» – подумал Бруно.

Когда мальчик посмотрел в бинокль, ему стало ясно, что женщины – близнецы. По их смеху и пронзительным голосам было понятно, что они иностранки. Возможно, это были русские. Женщины были одеты нарядно, но безвкусно. Алан расцеловал гостий в обе щеки. Девушки скинули яркие туфли и оставили их на ковре, куда ни за что не пустят кошку. Безусловно, Бруно всегда подмечал такие мелочи.

Через час, когда мама читала газету в саду, а Милдред спала в безопасной прохладе на спальнике Бруно, отец и сын разрабатывали новую стратегию. Они сидели за кухонным столом, покусывая карандаши.