Поиски в темноте - Чарлз Тодд

Ратлидж ждал. Иногда молчать лучше, чем задавать вопросы.

— В самый первый раз, когда я ее встретил, рассказывал ей о Канаде — как там живется. Не знаю почему… мне хотелось чем-то ее зацепить, и я боялся, что, если я замолчу, она отвернется от меня. Я рассказывал ей, как мы сажали яблоневые сады на южных склонах гор, а затем прокладывали ирригационные каналы, делали деревянные желобы. Как мы добились успеха. Говорил о горных вершинах, на которых даже в мае лежит снег. Я болтал первое, что приходило мне в голову, лишь бы она по-прежнему смотрела на меня! И представьте, в театре она узнала меня и воскликнула: «Здравствуйте! Вы — тот человек, который живет с медведями гризли и лосями!»

Шоу замолчал и мрачно уставился в пустую кружку.

— Потерял им счет, — признался он. — И с кольцами запутался. Больше не могу на них положиться. — Подняв голову, он сказал: — А вы почему ничего не пьете?

— Я на работе, — напомнил ему Ратлидж. — Что случилось после театра?

— Я сопровождал ее всюду, где она позволяла. Один день верховая прогулка, другой день теннис, третий — званый ужин. Любой предлог, лишь бы быть с ней. Я совсем потерял от нее голову. Но так и не понял, как она ко мне относится. То ли я для нее просто доступный кавалер, когда ей нужен был спутник с двумя ногами и двумя руками, который к тому же умеет танцевать. Врачи очень злились на меня. Говорили, что я слишком спешу жить, что такая бурная жизнь мешает моему выздоровлению. Мне было все равно. Чем дольше я оставался в Англии, тем счастливее я был!

Вошел Дентон.

— Я услышал голоса. — Он перевел взгляд с напряженного лица Шоу на Ратлиджа. — Решил, что пришел постоянный клиент.

— Нет, дядя Джек, все в порядке.

Дентон кивнул и вышел. Шоу продолжал:

— Я бы охотно женился на ней. Но ей вовсе не хотелось жить в глуши, как бы красиво там ни было. Она выросла в Индии. «Не хочу назад в ссылку, — говорила она. — Если только меня к этому не вынудят обстоятельства!» — Шоу очень похоже передразнил женскую интонацию, немного капризную. Маргарет Тарлтон словно не понимала, как больно она его ранит своим отказом.

Ратлидж впервые получил какое-то реальное представление о пропавшей женщине.

— Я просил ее… умолял… признаться, нет ли у нее кого-то другого. Она качала головой, целовала меня и велела мне не валять дурака. Но другой был. Я видел, как он пожирал ее взглядом… Видел, как он смотрел на нее, заходя в комнату, где была она. Знаете, глядя на него, я как будто смотрелся в зеркало! И мне хватило глупости устроить ей скандал… за день перед отплытием. Больше она не желала меня видеть, не отвечала на мои звонки и письма. Тогда… тогда мы с ней говорили последний раз. Когда меня снова прислали домой, отрезав половину кишок, я понял: между нами все кончено. Как мог я к ней вернуться… как мог даже сообщить ей, что я жив?

Хэмиш беспокойно заворочался в голове у Ратлиджа. Он-то мог ответить на вопросы Шоу — гораздо лучше самого Ратлиджа.

— Кто был тот, другой?

Шоу поморщился, как будто напряжение последних минут вернуло прежнюю боль. Он обхватил себя руками. Теперь он казался совершенно трезвым, хотя темные круги под глазами стали заметнее. И сами глаза потемнели от тяжелых воспоминаний. Перед Ратлиджем сидел человек, у которого было только прошлое и никакого будущего.

— Томас Нейпир. По-моему, он бы охотно женился на Маргарет, если бы не его дочь — она на год старше… Он прямо изнывал от желания! Я все чувствовал, когда, бывало, провожал ее домой, и мы стояли на крыльце — смеялись, шептались, целовались. Мы пьянели от возбуждения, а не от вина, но откуда ему было знать? Когда я неделю назад увидел ее здесь — она выходила из машины у дома Уайетов, — мне стало нехорошо. Вдруг подумал, что она приехала разыскивать меня! Из неверно понятой жалости или чувства долга. Но миссис Прескотт быстро положила конец моим дурацким надеждам. Она обмолвилась при Дентоне, что Маргарет приехала сюда из-за музея. Кажется, собиралась устроиться помощницей Саймона. И потом, она никак не могла знать, что я здесь. Об этом почти никто не знает!

— Вы виделись с ней, говорили с ней до того, как она уехала из Чарлбери?

— Что вы, нет! Сейчас я не могу стоять прямо, у меня в животе сразу печет огнем. У меня, черт побери, еще осталась гордость! Если она отказала мне раньше, когда я был почти здоров, как мог я навязываться ей сейчас… став калекой?

— Ну, для начала, она не вышла замуж за Нейпира.

— Да. — Шоу посмотрел на закопченный потолок и балки, украшенные отполированными медными пуговицами с лошадиными головами. Он разглядывал их с таким видом, словно они были важнее его мыслей и чувств. Горечь заставила его сосредоточиться.

— Есть и другая сторона — она собиралась переехать сюда, оставить Нейпиров ради другого места.

Шоу рассмеялся грубо и хрипло.

— Ей все равно пришлось бы уехать от Нейпиров, если бы она собиралась выйти за него! Маргарет много лет прослужила секретаршей Элизабет. Со всех точек зрения она не была Нейпиру ровней. Но, переехав сюда, под защиту Саймона, она была бы надежно защищена от сплетен. Никто ничего бы не подумал… Маргарет такие вещи очень заботят. Наверное, она уже научилась им управлять. И на пути у нее стояла Элизабет.

* * *

Возвращаясь из Чарлбери, Ратлидж задумался и едва не проехал мимо женщины, стоявшей на обочине дороги и явно стремившейся привлечь его внимание.

На ней было выцветшее домашнее платье; когда-то оно было синим, но теперь стало почти серым. Слегка вьющиеся — видимо, от влажности — волосы она безжалостно зачесала назад, словно стремилась наказать их. Может, раньше Ратлидж видел ее на улице? Он не мог ее вспомнить. Возможно, она была по-другому одета.

— Вы не меня ищете? — спросил Ратлидж, притормаживая и высовывая голову из окошка.

— Да! Говорят, вы тот самый полицейский из Лондона!

— Инспектор Ратлидж… Да. — В дверях ее дома он видел трех детей, которые смотрели на него большими серьезными глазами. Мать наверняка велела им не путаться под ногами и не шуметь. Может, припугнула, что иначе их заберет полицейский? В бедных кварталах Лондона детей до сих пор пугают полицейскими, чтобы не шумели. «Ну-ка, веди себя хорошо, а то пожалуюсь на тебя констеблю!»

Женщина кивнула и замялась, как будто ей не хотелось представляться. Но они находились возле ее дома; на окнах облупилась краска, а крыша нуждалась в починке. Он без труда сможет ее разыскать. Наконец она сказала:

— Меня зовут Хейзел Диксон. Я слышала, вы говорили, что ищете сведения о той женщине, что гостила у Уайетов. Пятнадцатого она уехала из Чарлбери.

Хэмиш беспокойно заворочался у Ратлиджа в голове. Сам Ратлидж насторожился, но приветливо улыбнулся:

— Совершенно верно. — Пусть расскажет все по-своему, иначе она может и передумать…

Хейзел Диксон посмотрела на него в упор светло-голубыми глазами.