1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь - Харуки Мураками

Сбор солидных доказательств

И вот Усикава отправился в город детства Аомамэ и Тэнго. Поначалу он настраивался на долгую поездку; но оказалось, что городок расположен на краю соседней префектуры Тиба, сразу же за рекой, совсем недалеко от центральных районов Токио. Выйдя на станции, он поймал такси и попросил подвезти его до такой-то школы. До школьного крыльца он добрался во втором часу дня, к началу дневных занятий. Из актового зала доносилось пение хором, а во дворе проводился урок физкультуры — соревнования по футболу, и дети с веселыми криками гоняли мяч.

Свои школьные годы Усикава вспоминать не любил. А уж физкультуру (особенно игры с мячом) просто ненавидел. Бегал он плохо, видел еще хуже и в спортсмены не годился с рождения. Физкультура вызывала у него кошмары наяву. Хотя по всем остальным предметам он успевал лучше некуда. От природы смышленый, учился всегда на «отлично», а в 25 лет сдал госэкзамен и получил лицензию адвоката. Вот только никто из окружающих не любил и не уважал его. Очевидно, из-за его физической ущербности. Да и внешность безобразнее некуда — огромное лицо, недобрый взгляд, приплюснутый череп. Губы обвислые — кажется, вот-вот потечет слюна (хотя на самом деле никогда не текла). Слишком курчавые волосы вечно взъерошены. Один его вид отбивал всякое желание с ним общаться.

В школе Усикава рта почти не раскрывал. Хотя знал: если понадобится, своим красноречием заткнет за пояс любого. Ему просто не попадалось достойного собеседника, чтобы продемонстрировать свои ораторские способности. Поэтому он постоянно молчал, предпочитая внимательно слушать других, о чем бы те ни говорили, и запоминать из сказанного что-нибудь ценное. Привычка эта стала его орудием. Благодаря ей он многое открыл для себя. Например, понял, что окружающие люди, как правило, не умеют думать своей головой. И не слушают никого, кроме таких же безголовых, как они сами.

В общем, ничего радостного о школьных годах в памяти Усикавы не осталось. И даже теперь от одной мысли, что придется зайти в школу, на душе кошки скребли. Хотя внешне жизнь в префектурах Сайтама и Тиба различалась, школы были такими же однотипными, как и по всей стране — располагались в одинаковых зданиях и работали по тем же правилам. Школу в Итикаве, где учился Тэнго, Усикава решил посетить самолично. Столь важное дело нельзя было поручить кому-либо еще. Позвонив по официальному номеру школы, он договорился о встрече с заместителем директора в половине второго.

Замдиректора оказалась невысокой женщиной лет сорока пяти. Миловидная, стройная, с правильными чертами лица. «Заместитель директора?» — задумался Усикава. О существовании такой должности он даже не слышал. Определенно, с тех пор, как ходил в школу он сам, на свете многое изменилось.

Видимо, эта замдиректора часто принимала у себя самых разных посетителей, ибо ничуть не удивилась необычной внешности Усикавы. А может, просто умела держать эмоции при себе. Провела его в приемную, усадила в кресло. Сама же села напротив и любезно улыбнулась — дескать, так о чем вы хотели поговорить?

Эта женщина напомнила Усикаве одну его одноклассницу — красавицу, отличницу приветливую, очень ответственную. Та девочка была отлично воспитана и замечательно играла на фортепьяно. Ее обожали все учителя, да и сам Усикава то и дело разглядывал ее на уроках. Хотя все чаще сзади. И ни разу не осмелился с нею заговорить.

— Вы хотели бы что-то узнать о выпускниках нашей школы? — спросила заместитель директора.

— Да. Извините, что не представился, — ответил Усикава и протянул визитку. Точно такую же, какую раньше вручил Тэнго, с надписью: «Фонд поддержки искусства и науки новой Японии, штатный сотрудник совета директоров». Усикава рассказал заместителю директора ту же байку, что и самому Тэнго: выпускник этой школы Тэнго Кавана — одаренный писатель, один из главных кандидатов на получение финансовой помощи со стороны Фонда. Ему же, Усикаве, всего лишь нужно собрать о молодом человеке самые общие сведения.

— Замечательная история! — ослепительно улыбаясь, пропела замдиректора. — Для нашей школы это большая честь. Мы с радостью окажем вам любую посильную помощь.

— Хотелось бы поговорить с его классным руководителем, — сказал Усикава.

— Попробую узнать. Все-таки прошло уже двадцать лет — возможно, она уже вышла на пенсию.

— Премного благодарен, — сказал Усикава. — И, если возможно, я хотел бы проверить еще кое-что.

— Что именно?

— Не училась ли в классе с Тэнго Каваной девочка по имени Масами Аомамэ?

Лицо замдиректора еле заметно напряглось.

— Это как-либо связано с финансовой поддержкой господина Каваны?

— О, вовсе нет! Просто в романе, который написал господин Кавана, есть героиня, очень похожая на госпожу Аомамэ. Вот мы и хотели бы задать ей несколько вопросов. Сущая формальность, не более.

— Вот как… — Ее губы слегка скривились. — Надеюсь, вы в курсе, что по некоторым позициям информация о частной жизни у нас не разглашается. Скажем, если речь идет о чьей-либо успеваемости или семейных обстоятельствах.

— Конечно, я это знаю. Мне просто хотелось бы уточнить, не училась ли она в одном классе с Тэнго Каваной. А также, если можно, узнать у вас имя и контактные данные его классной руководительницы.

— Понятно. С этим, я думаю, проблем не возникнет. Вы сказали — Аомамэ?

— Да. Иероглифы «синий горошек». Довольно редкая фамилия.

Усикава написал ручкой на странице блокнота: «Масами Аомамэ» — и передал записку заместителю директора. Та взяла ее, изучила за несколько секунд и спрятала в папку на столе.

— Вы не могли бы подождать меня здесь? Схожу в архивный отдел и попрошу, чтобы для вас скопировали доступную информацию.

— Спасибо за ваши бесценные силы и время, — сказал Усикава, прижимая руку к сердцу.

Грациозно поведя подолом юбки-клеш, замдиректора развернулась и вышла из комнаты. Усикава плюхнулся обратно в кресло, достал из портфеля книгу в мягкой обложке и погрузился в чтение.

Через пятнадцать минут замдиректора вернулась, прижимая к груди коричневый конверт.

— Господин Кавана был очень способным ребенком, — сказала она. — Лидировал и в учебе, и в спорте.

Но особенно впечатляют его успехи в математике. Уже в начальных классах решал задачи для старшеклассников, побеждал на олимпиадах. О нем даже в газетах писали как о чудо-ребенке.

— Какой молодец! — похвалил Усикава.

— Даже удивительно. В детстве слыл вундеркиндом в математике, а вырос и стал литератором…

— Щедрый талант, как богатый подземный источник, выходит на поверхность в самых разных местах. Теперь господин Кавана преподает математику, а параллельно пишет романы.

— Что вы говорите? — Брови замдиректора изящно выгнулись. — В отличие от него, о Масами Аомамэ информации немного. В пятом классе она перевелась в другую школу. Ее взяли к себе родственники, жившие в Токио, в округе Адати, там она и продолжила обучение. А с Тэнго Каваной училась только в третьем и четвертом классах.