1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь - Харуки Мураками

Передо мной — высокая каменная стена. В ней три двери. Я должен выбрать одну. На каждой двери — табличка. На первой написано «Тэнго», на второй «Аомамэ», на третьей — «Старуха в Адзабу». Аомамэ исчезла буквально, как дым. Ни следа не оставила. «Плакучая вилла» в Адзабу охраняется, точно банковский сейф, туда не пробраться никак. Значит, дверь остается одна.

Похоже, придется пошпионить за Тэнго. Ничего другого не остается. Идеальный случай для действия методом исключения. Так и хочется издать симпатичную брошюрку и раздавать ее прохожим: вот он, господа, метод исключения!

Тэнго — прирожденный баловень судьбы. Математик, писатель. Чемпион по дзюдо и любимчик учительницы младших классов. Распутать клубок всех причин и следствий пока возможно только через него. А клубок этот страшно запутан. Чем больше с ним возишься, тем непонятнее, что делать дальше. Мозги сворачиваются, как испорченный тофу.

А что же ты сам, дружище Тэнго? Видишь ли общую картину того, что с тобой происходит? Ох, вряд ли. Насколько можно судить, ты действуешь методом проб и ошибок, только ходишь по кругу. Но ведь тоже, забредя в очередной тупик, сооружаешь новые версии с гипотезами? Ты же математик от бога. Всю жизнь собираешь паззлы из тысячи мелких кусочков. И как участник этой истории наверняка уже собрал их больше моего.

Итак, последим-ка теперь за тобой, Тэнго Кавана. Могу поспорить, куда-нибудь ты меня приведешь. Если повезет — туда, где прячется Аомамэ. Уж я сумею прицепиться, как рыба-прилипала, даже не сомневайся. Пристану так, что не оторвешь…

Приняв решение, Усикава закрыл глаза и отключился. Поспи немного, сказал он себе. Сегодня ты посетил две школы в префектуре Тиба и пообщался с двумя дамами средних лет: красоткой замдиректора — и крабо-подобной учительницей. Пора дать нервам отдохнуть…

Вскоре его большая приплюснутая голова закивала в такт покачиванию вагона, и он стал похож на куклу-болванчика из ярмарочного балагана, где предсказывают судьбу. Вагон не был пуст, но садиться рядом с Усикавой никому из пассажиров так и не захотелось.

АОМАМЭ

Ни логики, ни доброты

Во вторник утром Аомамэ пишет Тамару записку. О том, что опять приходил человек, выдающий себя за сборщика взносов из «Эн-эйч-кей». Опять настойчиво колотил в дверь, громко стыдил и поносил ее (точнее, господина Такаи, якобы живущего в квартире) на все лады. В его поведении, как и в словах, ощущалась какая-то неестественность. Возможно, есть смысл серьезно его опасаться.

Она прячет записку в конверт, кладет на кухонный стол. Выводит на конверте инициал — латинскую букву «T». Записку должны передать Тамару курьеры, которые доставляют продукты.

Ближе к часу дня Аомамэ идет в спальню, запирает дверь, ложится на кровать и читает Пруста. Ровно в час раздается звонок, и еще через минуту в квартиру входит команда курьеров. Как всегда, они быстро заполняют продуктами холодильник, забирают мусор, проверяют, что осталось в буфете. Справляются со всем минут за пятнадцать, выходят из квартиры, закрывают дверь, запирают на ключ. И опять звонят, как условлено.

Выждав на всякий случай до полвторого, Аомамэ переходит из спальни в кухню. Конверта для Тамару уже нет, вместо него на столе — бумажный пакет из аптеки и увесистая «Энциклопедия женской физиологии» в твердом переплете. В пакете — три разных теста на беременность. Аомамэ открывает коробочки одну за другой, читает инструкции. Все сообщают одно и то же: тест можно проводить, если задержка больше недели.

Точность результата — девяносто пять процентов, но если он положителен, следует как можно скорее показаться врачу. Ошибка все же не исключена, поскольку тесты указывают на вероятность беременности, но не на беременность как таковую.

Пользоваться очень просто. Погружаешь тест-полоску в емкость с мочой или же наносишь каплю мочи на планшет. Ждешь несколько минут. Если полоска посинеет или в круглой ячейке планшетки появятся две линии, — зачатие произошло. Если же полоска не изменила цвета или на планшетке проступила только одна линия, беременности нет. Так или иначе, принцип у всех тестов один: беременность определяется по содержанию в моче особого гормона — хорионического гона-дотропина человека (ХГЧ). «Гормон ХГЧ»? Аомамэ озадаченно хмурится. Тридцать лет в женском теле живу, но о таком ни разу не слышала. Неужели я появилась на свет от того, о чем и понятия не имею?

Она листает «Энциклопедию женской физиологии».

Хорионический гонадотропин человека, — пишется в книге, — начинает усиленно выделяться в первом триместре беременности и помогает выработке гормонов в желтом теле — временной эндокринной железе, возникающей в яичнике на месте овулировавшего фолликула. Желтое тело вырабатывает прогестерон и эстроген, укрепляет внутреннюю оболочку матки и в случае беременности препятствует менструации. Ее активность особенно высока в период от семи до девяти недель и в дальнейшем, по мере образования плаценты, постепенно угасает, а вместе с этим снижается и уровень ХГЧ.

Иными словами, гормон ХГЧ сохраняется на высоком уровне только до седьмой-девятой недели после появления зародыша в утробе матери. Причем ненадолго. Поэтому если результат теста положительный, можно не сомневаться: зачатие произошло. Если же отрицательный, однозначного вывода делать еще нельзя. Возможно, беременность и есть, просто уровень ХГЧ на момент проведения теста недостаточно высок.

В туалет ей сейчас неохота. Она достает из холодильника бутылку минералки, выпивает два стакана. Безрезультатно. Впрочем, куда торопиться? Она выкидывает мысли о тестах из головы, садится на диван и вновь принимается за Пруста.

Мочевой пузырь дает о себе знать в четвертом часу. Аомамэ наполняет баночку, окунает туда тест-полоску. Буквально на глазах полоска темнеет. Жизнерадостным синим колером дорогущих пижонских кабриолетов, на которых мчатся вдоль моря навстречу июньскому ветерку. Но здесь, в туалете столичной многоэтажки, синий цвет извещает Аомамэ, что она беременна — с точностью в девяносто пять процентов. Стоя перед зеркалом, она долго разглядывает эту полоску. Но цвет уже не меняется.

Для проверки сделаем другой тест, решает она. По инструкции нужно нанести каплю мочи на кончик тестовой палочки. Но поскольку мочевой пузырь уже пуст, Аомамэ просто окунает тест в ту же баночку — моча еще свежая. Какая, ей-богу, разница — капнуть или обмакнуть? Результат тот же самый: в круглом окошке отчетливо проступают две полоски. «Возможно, вы беременны», — бесстрастно заявляют они.

Аомамэ выливает мочу в унитаз, спускает воду Посиневшие тесты заворачивает в туалетную бумагу, отправляет в мусорное ведро, моет баночку. Идет на кухню и выпивает еще два стакана воды. Завтра сделаю третий тест, решает она. Три — хорошее число для ударов битой. Раз, два… И наконец, задержав дыхание, — три.

Она кипятит воду, заваривает чай, садится на диван и читает Пруста. Берет с блюдечка сырные крекеры, грызет, запивает чаем. Аомамэ любит читать после обеда. Но сколько ни елозит взглядом по строчкам, смысл текста не укладывается в голове. Она перечитывает одно и то же второй раз, третий. А потом закрывает глаза — и представляет себя за рулем ярко-синего кабриолета с откинутым верхом, летящего по дороге вдоль побережья: морской ветер в ее волосах, и на всех дорожных знаках — по две полоски, предупреждающих: «Внимание! Возможна беременность!»