Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова

Послы въезжают в город среди многочисленных всадников из знати в роскошных одеждах и между рядами пеших солдат, на длинное расстояние развернутыми, и везут их на царских лошадях в громадный дворец, именуемый дворцом христианских послов. Необычное блестящее торжество это не может не поразить зрителя. Затем они в стенах своего жилища окружаются, как бы в какой осаде, воинскою стражею, которая никому не позволяет входить к ним, кроме посланных царем, и никуда наружу не выпускает кого бы то ни было из посольских слуг, дабы как-нибудь не представилась им возможность подкупить московских чиновников деньгами или подарками, или кто-либо не узнал о том, что поручено послам, раньше царя. Впрочем, русские поступают так, прикрывая это видом почета и заботы о безопасности. Меж тем послам щедрою рукою отпускается все необходимое для существования, так чтобы им, сколько времени они бы не прожили в Москве, не было бы надобности тратиться самим на что-либо, кроме подарков».

Посольства, наконец, преодолевали те или иные тяготы дороги и подъезжали к Москве.

Герб великого князя московского, XVI в.

Одним из первых для европейских читателей описал Москву венецианец Амброджо Контарини, когда в 1476 году приблизился к главному городу русских:

«26 сентября 1476 года мы вступили в город Москву, принадлежащий великому князю Иоанну[31], властителю Великой Белой Руси. Здесь, в Москве, жил мастер Трифон, ювелир из Катаро, который изготовил и продолжал изготовлять много сосудов и других изделий для великого князя. Еще здесь жил мастер Аристотель Фиораванти из Болоньи, строитель, который строил церковь на площади. Также здесь было много греков из Константинополя, приехавших сюда вместе с дес-пиной[32]. С ними со всеми я очень подружился.

Жилище, которое дал мне посол князя Ивана, Марк, было мало и плохо; там едва было можно разместиться. При посредстве того же Марка я получил жилище в доме, где стоял упомянутый мастер Аристотель. Дом этот помещался почти что рядом с великокняжеским дворцом и был очень хорош. Но через несколько дней (откуда это пришло — не пойму!) мне было приказано от имени государя, чтобы я выехал из этого дома. С большим трудом для меня был найден дом вне замка. Он имел две комнаты, в одной из которых расположился я сам, а в другой — мои слуги. Там я и оставался вплоть до моего отъезда.

Город Московия расположен на небольшом холме. Он весь деревянный, как замок, так и остальной город. Через него протекает река, называемая Моско. На одной стороне ее находится замок и часть города. На реке много мостов, по которым переходят с одного берега на другой».

* * *

Первое, что бросалось в глаза иностранцам, подъезжающим к главному русскому городу — это его необычно большие для Западной Европы размеры. Англичанин Ричард Ченслер писал в 1553 году:

«Москва очень велика. Я считаю, что город в целом больше, чем Лондон с предместьями. Но она построена очень грубо и стоит без всякого порядка. Все дома деревянные, что очень опасно в пожарном отношении.

Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого сделаны из кирпича. Говорят, что стены эти толщиной в восемнадцать футов, но я не верю этому. Они не кажутся такими. Впрочем, я не знаю этого наверное, так как ни один иностранец не допускается к их осмотру.

По одну сторону замка проходит ров, по другую — река Москва, текущая в Татарию и в море, называемое Каспийским.

С северной стороны расположен нижний город. Он также окружен кирпичными стенами и таким образом примыкает к стенам замка.

Царь живет в замке, в котором есть девять прекрасных церквей и при них духовенство. Там же живет митрополит с епископами. Дворец царя или великого князя как по постройке, так и по внешнему виду и по внутреннему убранству далеко не так роскошен, как те, которые я видел раньше. Это очень низкая постройка из камня, обтесанная гранями, очень похожая во всех отношениях на старинные английские здания».

Другой англичанин, Антоний Дженкинсон, дипломат и купец, добавил четыре-пять лет спустя, в 1557-1558 годах:

«Немногие дома в Москве выстроены из камня с железными окнами, служащими для летнего времени.

В Москве много прекрасных каменных церквей, но еще больше деревянных, отапливаемых зимой».

* * *

Венецианцы писали подробнее всех. Еще один посол к русским, Марко Фоскарино, писал в 1557 году:

«Названия — Московия и москвитяне — недавнего происхождения. От реки, именуемой Моско, которая протекает по столице Московии, город стал называться Московией, а отсюда уже получили свое имя и москвитяне.

Этот город Московия — самый знаменитый из всех Других городов этого государства: отчасти по своему положению — потому что, говорят, он находится в середине провинции, частью же вследствие удобного расположения рек, огромного количества домов и красоты его неприступного замка.

Дома расположены вдоль берегов на пятьдесят миль. Здания обыкновенно строятся из дерева очень хорошо и пропорционально. Здесь большое обилие строевого леса, который рубят в Герцинском лесу, обрабатывают по известной мерке и строят из него с удивительной прочностью и быстротой.

Почти при всех домах имеются свои сады, что придает городу живописный вид. В каждом квартале есть отдельная церковь благородной архитектуры и соответствующей величины. Прежде церкви не были такими, но, как говорят, лет шестьдесят тому назад каким-то болонским архитектором[33] им придана была удивительно красивая форма.

По главной части города протекает речка по имени Неглинно, на которой стоит множество мельниц и которая при впадении в реку Москву образует остров, где искусством одного итальянского архитектора были воздвигнуты крепостные стены с башнями поразительной красоты.

Этими двумя реками омываются почти три части города, а остальная обведена весьма широким рвом, наполненным водою, отведенной из этих рек».

Его дополнил итальянский купец Рафаэль Барберини, приезжавший в Москву через шестьсемь лет, в 1565 году:

«Город этот преобширный, но застроен на семь восьмых своих частей деревянными строениями. Имеет крепость с прочными, но неукрепленными каменными стенами. Крепость эта построена некогда итальянцами.