Моя строптивая леди - Джо Беверли

— Придется вести ее в поводу к ближайшей деревне, — сказал он, отведя душу. — Я вижу за деревьями церковный шпиль. Будем надеяться, что там есть и кузница.

Тем временем пошел противный моросящий дождь. Пришлось надвинуть капюшоны плащей.

— Про Мейденхед пока забудьте, — раздраженно сказал Син на ходу. — Слышите, где-то уже гремит. Пока переждем грозу, стемнеет. А впрочем, все к лучшему: в этом захолустье нас никто не станет искать. Лучше переночевать по-человечески, чем насквозь промокнуть по дороге в Мейденхед, где нас только и ждут.

Его удивило молчание, и он спросил, в чем дело.

— Я обдумываю ваши слова, — буркнула она, с ужасом предвидя еще одну ночь наедине.

Деревня называлась Ист-Грин. Единственный постоялый двор носил громкое название «Ангел», хотя состоял из пары стойл и незатейливого зданьица харчевни. Внутри было битком набито: очевидно, это было любимое место отдыха селян. Добродушный хозяин заверил, что комнаты имеются, а кузница есть дальше по улице. Он даже кликнул конюха, приятно удивив этим Сина, который совсем не рассчитывал на такую роскошь.

Никто из собравшихся не выглядел ищейкой, зато на двери красовалось объявление о розыске, на сей раз даже с портретом Верити, если можно так назвать набросок углем, сделанный с дагерротипа времен замужества. Хотя сходство было неоспоримым, Честити усомнилась в том, что кто-нибудь узнает в теперешней Верити эту леди в бальном платье и бриллиантах, с высокой сложной прической. Сестра могла бы встать у двери «Ангела» без опасения привлечь к себе внимание.

Син был с этим вполне согласен — он лукаво подмигнул. Честити с облегчением подмигнула в ответ. Все как будто шло к лучшему, да и хозяин сказал «комнаты», а не «комната».

— Син Маллорен, живой и здоровый! — взревели с порога обеденного зала. — А я уж думал, ты угас, как свечка!

Это был офицер, уже изрядно под парами. Румяный и голубоглазый, как дитя, он был похож на кряжистый дуб. Когда Син исчез в его объятиях, Честити беззвучно ахнула, уверенная, что он будет раздавлен в лепешку.

— Грешем! Каким ветром тебя сюда занесло?

— Счастливым! — провозгласил тот. — Хозяин, комнаты не нужны! Я забираю капитана Маллорена в Руд-Хаус.

— Твое поместье?

— Не мое, а Хедера. — Грешем обнял Сина за плечи и повлек в зал, проревев через плечо:

— Хозяин, еще пунша, да поживее!

Ничего не оставалось, как последовать за ними, что Честити и сделала не без раздражения. Судя по всему, Син Маллорен был горячо любим не только ею, но и всей Англией.

Друзья офицеры уселись поближе к огню и быстро прикончили остаток пунша. На Честити они смотрели как на пустое место. Впрочем, здесь каждый был занят делом: завсегдатаи, коротко оглядев вновь прибывших, вернулись к своим кружкам, сплетням и домино. Ритмичный перестук настраивал на безмятежный лад.

Хозяин внес истекающий пеной, дымящийся парком кувшин, размеры которого повергли Честити в испуг. Неужто офицер Грешем уже опустошил один такой? Судя по запаху, пунш состоял в основном из рома и бренди. Им всем грозит провести ночь под столом, в стельку пьяными!

Грешем, однако, не выказывал особых признаков опьянения, и его бдительность ничуть не притупилась.

— Твой? — спросил он Сина, указав полным стаканом на Честити, и добавил, не дожидаясь ответа. — Пьет?

— А кто не пьет? — философски ответствовал тот, разваливаясь на стуле, как у себя дома. — Наливай, но смотри не переборщи — у него еще молоко на губах не обсохло.

Напиток и в самом деле был крепким и вкусным. Очень скоро Честити почувствовала себя непринужденнее и махнула рукой на свои и чужие проблемы. Ею владело приятное чувство принадлежности к общему кругу, словно это был обычный вечер повседневной жизни, вечер среди друзей.

Однако мало-помалу ей наскучил разговор Сина и Грешема — он состоял из новостей с фронта и потешных эпизодов из жизни незнакомых людей. Приятели то и дело разражались хохотом над тем, что не казалось смешным, а она… она была посторонней.

Всхлипнув, девушка опомнилась. Пьяная жалость к себе, этого только не хватало! И тут в зал ворвалась еще пара гостей.

— Не пугайтесь, господа! — громогласно провозгласил один. — Мы не злодеи, а посланцы небес! Офицеры, прочь отсюда, в землю обетованную!

Это был щеголь в роскошном наряде из темно-зеленого атласа, с богатой отделкой (и в полном беспорядке), но Честити уставилась во все глаза совсем не на него, а на его спутника. Это был лейтенант Тоби Беррисфорд.

— Син! — воскликнул тот обрадованно. — Я слыхал о твоем выздоровлении и счастлив убедиться, что это чистая правда.

Растрепанный щеголь, лорд Хедерингтон, не без труда сосредоточил свой блуждающий взгляд.

— Вот это удача так удача! Сумасбродный Маллорен поднимет нашу попойку на новые высоты! Что за блаф… блас… благословенный день!

Последовала бурная сцена воссоединения. Ну вот, угрюмо подумала Честити, конец одной авантюре, начинается другая — застольная.

Когда все немного угомонились, стало ясно, что ночь придется провести в Руд-Хаусе, где Хедерингтон (для краткости Хедер) усердно праздновал кончину дедушки — она принесла ему титул виконта, состояние и почетную отставку.

— Придется ехать, — сказал Син Честити. — Отказ показался бы подозрительным. Вы, разумеется, останетесь здесь.

— Ну уж нет! (Кто знал, когда он вернется — и в каком виде!)

— Здесь вы в безопасности, в стороне от проезжих дорог.

— А как насчет вас? Кто-то должен быть рядом… кто-то трезвомыслящий.

— Хедер ни в чем себе не отказывает, — сказал Син многозначительно. — Ни в чем, понятно? Я не повезу вас к нему в дом.

Но тут, на беду, лорд Хедерингтон заметил Честити.

— Это что же, новый камердинер? А где Джером? Приказал долго жить?

— У Джерома разболелись ноги, пришлось на время заменить его этим молокососом. Я оставлю его в «Ангеле».

— Нет, он поедет с нами! Прислуга выбилась из сил, так я дал ей отдых и приказал пить до упаду за упокой моего деда. Парню не мешает поразвлечься, уж очень у него унылый вид. Если надо, приклеим ему на грудь волосы, а все мягкое как следует подкрахмалим, чтоб стояло торчком!

Увлекаемая к карете Хедерингтона, Честити бросила встревоженный взгляд на Сина, но тот лишь пожал плечами, как бы говоря, что идти на попятную поздно. Протесты могли привлечь к ней внимание Тоби Беррисфорда. Не исключено, что он узнал бы спутника миссис Инчклифф, а там — кто знает?

Со здоровяком Грешемом в карете было так мало места, что Честити пришлось сесть на пол и скорчиться в три погибели. Когда набрали скорость, Хедерингтон затянул песенку, остальные взялись подтягивать.