Второе Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

Он внимательно взглянул на нее:

— Не знаю, Кэлен, как ты ощущаешь свою магию внутри себя, но я тоже способен ее почувствовать. Всякий раз, когда я обнажаю Меч Истины, магия вспыхивает во мне, становится частью меня. Я знаю, на что она похожа. Я ощущал ее много раз и часто по-разному, в зависимости от того, для чего я ее использовал. Мой меч приносит мне радость, и для меня его магия — словно пес, сидящий у моих ног. Она всегда со мной, и теперь мне даже не нужно обнажать меч, чтобы вызвать ее в себе. И сегодня, когда я натягивал тетиву и призывал мишень, я чувствовал то же самое. Магию. Когда Зедд меня лечил или когда ты коснулась меня, охваченная Кон Дар, я чувствовал магию. Вот и на этот раз было то же самое. Я знаю, что это была магия. Она отличалась от магии Зедда или от твоей, но я узнал этот трепет, похожий на второе дыхание. Живое дыхание. — Ричард помолчал. — Магия была внутри меня, я просто высвободил ее, призвав мишень.

Кэлен кивнула. Состояние, которое описывал Ричард, было ей хорошо знакомо.

— А может быть, это что-то, связанное с мечом?

— Не знаю, — покачал головой Ричард, — но сомневаюсь. Я не мог управлять ею. А потом это внезапно ушло, словно свечу задуло. Ощущение наступившей тьмы, понимаешь? И голова опять заболела. Я перестал чувствовать мишень, не говоря уж о том, чтобы призвать ее. Магия то появлялась, то исчезала, и я не мог сказать, когда это случится в следующий раз. А когда охотники стали есть мясо, я почувствовал дурноту и решил отойти подальше. Пока они ели, я стрелял, и, если мне удавалось ощутить магию, голова переставала болеть.

— А как ты поймал стрелу в воздухе?

Ричард печально посмотрел на нее:

— Савидлин и об этом тебе рассказал? — Кэлен кивнула. — Это было удивительнее всего, — сказал Ричард, вздыхая. — Не знаю, как это объяснить, но я просто сделал воздух плотнее.

— Сделал воздух плотнее?

Ричард кивнул:

— Нужно было замедлить полет стрелы, и все, что я мог придумать, — это уплотнить воздух. Нечто похожее иногда происходит с Мечом Истины — воздух как будто застывает и не дает нанести удар. Не спрашивай меня, как я это сделал. Мне просто пришла в голову такая мысль, а в следующее мгновение стрела была уже у меня в руке.

Он замолчал. Кэлен уставилась в пол, не зная, что на это сказать. Когда она подняла голову, Ричард глядел в пространство.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Я тоже тебя люблю. — Он резко повернулся к ней. — Кэлен, я боюсь.

— Чего?

— Скрийлинг. Головная боль. Твоя молния. Сегодняшнее состязание. Все это признаки грядущей беды, и все они связаны с магией. Я думаю, нам надо поспешить в Эйдиндрил и найти Зедда.

Кэлен не считала, что он непременно ошибается, но существовало и другое объяснение.

— Молния — часть моей магии. Ты не имеешь к ней никакого отношения, за исключением того, что я хотела тебя защитить. Скрийлинг, мне представляется, пришел из подземного мира. Вряд ли он как-то связан с нами. Просто злобная тварь. Ну а сегодняшние события… Они скорее всего обусловлены магией меча. Конечно, с уверенностью сказать не могу, но…

— А головные боли?

— Не знаю.

— Кэлен, эти боли меня убьют. Не знаю почему, но мне это известно точно. Это не просто болезнь. Это что-то большее, хотя я не знаю что.

— Ричард, пожалуйста, не говори так. Ты пугаешь меня.

— Я и сам боюсь. Не исключено, что еще и из-за этого я взъелся на Чандалена. Я боюсь, что он прав, и за мной по пятам действительно следуют несчастья.

— Что ж, значит, надо подумать об отъезде в Эйдиндрил.

— А как быть с моей головой? Большую часть времени я не в состоянии даже стоять. Нельзя же каждые пять минут останавливаться и стрелять из лука.

Кэлен проглотила комок в горле.

— Может быть, Ниссел что-нибудь посоветует?

— Она в состоянии лишь ненадолго облегчить боль, — покачал головой Ричард. — А скоро, мне кажется, она не сможет даже этого. Боюсь, что я умру, Кэлен.

Она тихо заплакала. Ричард прислонился к стене, обнял ее и прижал к себе. Он хотел еще что-то сказать, но она зажала ему рот ладонью. Ей казалось, что мир рушится. Ричард молчал, давая ей выплакаться.

Теперь она понимала, что он был прав. Все происходящее связано с Ричардом. Он испытывает боль, он в опасности. Кэлен торопливо искала способ отвлечь его, успокоить.

— Послушай, Ричард Сайфер, если ты таким образом хочешь увильнуть от женитьбы…

— Кэлен, что ты… Клянусь, я…

Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.

— Я знаю. Ричард, нам выпали тяжелые испытания, но мы справились с ними. Справимся и теперь. Должны справиться. И кстати, Везелэн уже дошивает мое свадебное платье.

— Правда? — Ричард положил в рот еще щепотку целебных листьев. — Не сомневаюсь, что в нем ты будешь еще красивее.

— А вот чтобы это узнать, тебе придется на мне жениться.

— Да, госпожа.

Вскоре вернулись Савидлин и Везелэн в сопровождении Сиддина. Сиддин сиял. Полет на драконе сделал его маленькой знаменитостью, и он весь день рассказывал приятелям о своих приключениях. Теперь он желал посидеть на коленях у Кэлен и поведать ей о своей популярности.

Кэлен с улыбкой выслушала его, а потом они приступили к ужину, состоящему из овощей и свежих лепешек. Ричард, как и Кэлен, не притронулся к сыру и вежливо отказался от копченого мяса, предложенного Савидлином.

Но прежде чем они успели закончить ужин, в дверях показался Птичий Человек. Лицо его было угрюмо. За его спиной стояли вооруженные охотники, и Кэлен не понравилось выражение их лиц.

Встав из-за стола, Ричард шагнул им навстречу:

— В чем дело? Что случилось?

Птичий Человек обвел всех пронзительным взглядом.

— Три женщины, чужестранки, приехали верхом.

Кэлен не могла понять, почему три женщины вызвали такое беспокойство.

— Чего они хотят?..

— Они плохо говорят по-нашему, но, насколько можно судить, им нужен Ричард. Ричард и его родители.

— Мои родители? Ты не ошибся?

— По-моему, они пытались сказать именно это. Еще они говорили, чтобы ты не пытался бежать. Теперь, когда они приехали за тобой, бежать бесполезно. Они предупредили меня, чтобы я не вмешивался.

С недоброй улыбкой Ричард проверил, легко ли вынимается меч из ножен.

— Где они?

— В доме духов.

Кэлен поправила волосы.

— Они назвали себя?

Серебристые волосы Птичьего Человека блеснули в лучах заходящего солнца.