Кольцо на счастье - Ирэн Бург

— Рэйчел, это я, Хью, — услышала она. — Как ты? Я нашел твой номер телефона… и вот — звоню.

— О, дорогой, как я рада тебя слышать, — сказала она громко и отчетливо, чтобы тип с трехдневной щетиной на лице услышал ее. — Я в «Клаб Сан», это неподалеку от мостика, на берегу Потомака… Ты за мной заедешь?

— Что-то случилось? — В его голосе прозвучала тревога.

— Пока нет. Только, мне кажется, я пользуюсь здесь слишком большим вниманием.

— Только не паникуй, Джоржтаун — не окраины Нового Орлеана. Оставайся на месте. Я еду.

Рэйчел опустила трубку в карман и улыбнулась. Напряжение покинуло ее. Хью возвращается к ней, как бы ни пыталась соблазнить его Донна.

Немного погодя к ее столику подошел небритый мужчина и представился: он художник и не позволит ли она сделать ее портрет. По тому, как жадно он оглядывал стейк на тарелке, Рэйчел поняла, что он не опасен, просто очень голоден. Она пригласила портретиста присесть к ней за столик.

— Если можно… Я вижу, вам не понравилось. Простите, я давно не ел мяса. — Не дожидаясь ее ответа, он придвинул тарелку и, как только Рэйчел кивнула, начал жадно есть.

Когда официант подошел к ней, озабоченный вторжением за ее столик подозрительного типа, Рэйчел успокоила его, заказав себе салат и ростбиф с жареной картошкой для художника. Поев, он достал из холщовой сумки ножницы и черную бумагу. Некоторое время он сосредоточенно разглядывал ее профиль, затем его маленькие ножницы стали резво гулять по бумаге. Не прошло и пяти минут, как ее силуэтный портрет, наклеенный на плотный картон и вставленный в рамку, лежал перед ней.

Рэйчел развеселилась. Голодный художник действительно оказался виртуозом. Она предложила ему заплатить за свой портрет, но он отказался, сославшись на то, что она и так заплатила за его обед.

— Мне было приятно смотреть на вас, — добавил он, вытирая губы. Его глаза от обильной еды затуманились, кончик носа покраснел.

— Но я настаиваю, — сказала Рэйчел, убирая свой портрет в сумку.

— Будет замечательно, если обед мы закончим… — Он запнулся, исподлобья глядя на нее.

«Неужто он предложит мне пройти с ним в ближайшую гостиницу или пригласит к себе?» — подумала она. Она испытывала симпатию к этому человеку, явно не обделенному талантом. Ей не хотелось думать, что ее расположение он мог бы воспринять как нечто большее.

— Вы не против, если я выпью?.. Кружка пива — и мы в расчете, — предложил он. — У меня давно не было такого хорошего обеда. Хотя, как я вижу, здешняя еда вам не совсем по вкусу.

— Овощной салат вполне съедобный.

— Может, все же пиво попробуете?

Рэйчел заказала две кружки. Пока ее случайный знакомый, попивая пиво, рассказывал о местной публике, она наблюдала за Хью, который, остановившись рядом, пристально разглядывал лица посетителей кафе, не замечая ее, хотя она находилась на расстоянии вытянутой руки от него.

Он снова обвел взглядом зал, но, так и не найдя Рэйчел, достал телефон и, только когда рядом с ним раздалась мелодия, наконец увидел ее.

— Как хорошо, что ты пришел, — сказала Рэйчел.

— Я тоже рад, — ответил он, подавая ей руку.

Они шли по набережной. Ее рука лежала в его руке, их пальцы были переплетены. Его рука на ощупь была твердой и теплой — настоящей рукой мужчины, что ей нравилось. Рэйчел ответила на пожатие, которым Хью давал понять, что готов оберегать ее, и уголки ее губ приподнялись в слабой улыбке, будто она хотела, но боялась признаться, что счастлива вновь оказаться с ним рядом. Казалось, все вокруг них изменилось, воздух был напоен особыми свежими нотками, городской шум не казался таким назойливым.

— Мне хорошо с тобой, — сказала Рэйчел и что-то добавила, но звук затормозившего рядом автомобиля заглушил ее слова.

Хью обнял ее за плечи, она огляделась вокруг. Внезапно ему показалось, что они окружены врагами: хаос уличных звуков мешает им услышать друг друга.

— Я не хочу тебя потерять, — сказал он.

— Ты видишь, я не убегаю. Я с тобой.

Внезапно вспыхнувший неподалеку скандал нарушил их идиллию. Крики, ругань, вой полицейских сирен…

— Сейчас бы оказаться на краю света, — сказала Рэйчел.

— Будет исполнено, моя принцесса.

Хью крепко обнял ее. Она доверчиво прижалась к нему, подняла голову, потянулась к нему. Но, как только он почувствовал, как дрогнули ее губы, Рэйчел стиснула челюсти, ее губы стали твердыми, неподатливыми. Она едва успела отреагировать на его поцелуй, как тут же оттолкнула. В ее глазах сверкнула такая паника, как будто Рэйчел с трудом удержалась на самом краю бездны. Хью ободряюще улыбнулся ей. Некоторое время она смотрела ему в глаза. Недоверие, надежда, снова сомнение отражались на ее лице.

— Скажи, почему ты поцеловал меня? — наконец с трудом выдавила она из себя. — Если для тебя это просто так… легкое приключение и… Такое же, как с Донной. Почему ты оставил ее и вернулся ко мне?

Она опять взглянула ему в лицо, и Хью понял, что она страшится его ответа. Но что он мог ей сказать? Он не знал, как объяснить ей свои поступки. Правдой было то, что, согласившись на встречу с Донной, он хотел быть ближе к ней. Встреча с ее мачехой для него была всего лишь извилистой тропинкой, которая могла бы привести его к ней, к Рэйчел. Донна ничуть не увлекла его, наоборот, рядом с ней, особенно когда они остались наедине, он почувствовал, что задыхается от ее притворства, ее жеманства, надуманных комплиментов. Ни слова искренности, ни доли правды. Такая женщина в его жизни уже была, Хью на всю жизнь получил прививку от лицемерия и напускных чувств. Другое дело Рэйчел…

Глядя в ее напряженное лицо, Хью хотелось вселить в нее уверенность, дать ей силы поверить в себя.

— Не спрашивай ни о чем. Не проси меня ничего объяснить. По сравнению с тобой все женщины для меня — ничто, их просто не существует.

— В самом деле? — переспросила она недоверчиво.

— Разве ты это сама не чувствуешь?

Рэйчел стояла перед ним, и теплый ветерок играл ее волосами, вплетая в пряди золотые нити заходящего солнца. Она показалась Хью такой легкой, чуть ли не воздушной: вот дунет ветер, и она улетит. Не обретя, он потеряет ее.

Он склонился к ней, обняв ее хрупкие плечи, почувствовал легкий аромат ее волос, похожий на аромат нагретой на солнце хвои, и сладковатый запах духов на ее коже.

Рэйчел не противилась его объятиям, но все же Хью чувствовал невидимую стену, что разделяла их. Она была рядом, он ощущал ее запах, но она была отдалена от него своими мыслями. Широко раскрыв глаза, Рэйчел, казалось, прислушивается к самой себе.

Ему стало жаль ее, такую потерянную, недоверчивую, боящуюся даже призрака боли. Она казалась ему раненой птицей, которая хочет подняться в воздух и в то же время не решается расправить крылья.