Халява для лоха - Ирина Майорова

– Меня вот особенно умиляет формулировочка: «сходен до степени смешения», – иронично протянула Грохотова. – А кто это, интересно, определять будет? Филологи или эксперты патентного бюро? А может, ФАС общенациональный референдум устроит, опросит население: не напоминает ли вам вот это название имя совершенно другого продукта? Подсчитает число тех, кому напоминает, и тех, кому не напоминает, и на основе этих подсчетов вынесет вердикт: есть факт «зонтичной» рекламы или нет…

– Блин, до меня только сейчас дошло, – поделился озарением Андрюха, – антимонопольщики-то сокращенно ФАС называются! Прямо как собачья команда.

– Андрей! – прикрикнул Обухов. – Помолчи, пожалуйста, со своими открытиями! Надежда, излагай.

– Водку я предлагаю назвать «Сладкая истома». Мы тут с Михаилом Иосифовичем этот вариант успели обсудить, он говорит: «Совсем неплохо». А для бельишка ну ничего в голову не лезет. Может, одну «Истому» оставить и слово это латинскими буквами написать? Или лучше наоборот: исподнее «Сладкой истомой» обо­звать, а водку как-нибудь по-другому?

– А слоган к этой «Сладкой истоме» какой предлагаешь?

– Пока никакой, – виновато помотала головой Грохотова. – Меня – вот веришь! – заклинило на дурацкой песенке, которую сто лет назад то ли Зыкина, то ли Воронец пела. Уже сутки в голове крутится… Отчаянно фальшивя, Надежда вывела:

Сладкая истома, черемухи цвет,

Усидишь ли дома в восемнадцать лет?

– Не, не пойдет, – тяжело вздохнув, резюмировал Андрюха, который успел задремать, но от противного грохотовского пения проснулся. – У нас продажа спиртных напитков только с двадцати одного года разрешена. – И столько солидности было и в его тоне, и в приосанившейся фигуре, что все захохотали.

– Че ржете-то? – обиделся Андрюха. – После начала этой кампании… Слоган у них еще такой: «Не спаивайте наших детей!» По магазинам рейды проводят, облавы, чтобы торговцев, которые несовершеннолетним спиртное продают, накрыть… У меня теперь, даже когда пиво беру, паспорт спрашивают. Я им говорю: «Мне уже двадцать четыре!», а они: «Не похоже!»

– А ты им своей краснокожей книжицей по мордасам, по мордасам! – подначил коллегу Алик.

– Почему «краснокожей»? – растерянно воззрился на непосредственного начальника Андрюха. – У меня корка зеленая, папец из Англии привез.

– Ага, значит, ты на рожах продавцов отпечаток не российского, а английского герба оставляешь?! – хмыкнул Алик. – Ты смотри, как бы тебя в шпионаже в пользу Великобритании не обвинили. У нас в этом смысле с туманным Альбионом отношения еще с весны не заладились.

– Давайте оставим проблемы шпионажа спецслужбам, а? – попросил Обухов. – У Надежды дети и муж некормленые, а у Агнессы Петровны – собака… Кстати, вас мы можем отпустить, – обратился Обухов к бренд-менеджеру. – Правда, Агнесса Петровна, езжайте к своему Шарику!

– А вы все останетесь? – обиженно поджала губы Агнесса. – То есть вы хотите сказать, что толку от меня никакого?

– Что вы, что вы… – вяло отмел подозрения бренд-менеджера Обухов. – Просто собака – это святое.

– Ничего, я сейчас позвоню дочке и попро­-шу ее Кардинала прогулять, – мигом разрулила проблему мадам Огаркина. – А для проекта у меня есть несколько предложений, причем весьма существенных. Я, между прочим, готовилась.

Последнюю фразу Агнесса Петровна произнесла тоном третьеклассницы, которой незаслуженно влепили двойку. Обухов хмыкнул, но промолчал. Огаркина расценила это как готовность начальства выслушать ее, приосанилась и продолжила:

– Не далее как вчера, читая книгу мэтра рекламного дела Огилви, я задалась вопросом: а почему мы в своих роликах, в изображениях на билбордах почти всегда один и тот же архетип используем? Только на половой инстинкт упор делаем? У нас ведь как фон, причем для самых разных товаров, одни женщины косяком идут, ну изредка – мужчины. А другие архетипы: ребенок, животное, семья – вообще почти не используем!

– Вы предлагаете запустить в ролик про водку младенца? – нервно дернув щекой, уточнил Обухов.

– Отнюдь. – Приняв гордую позу, Агнесса с вызовом глянула на Константина. – Но породистый пес, несомненно, рекламу бы украсил. Если хотите, я могу привезти на съемки Кардинала. Лабрадор, между прочим, одна из самых аристократичных пород. Он очень исполнительный, послушный и крайне фотогеничный. У меня есть с собой несколько фотографий, можете сами в этом убедиться.

– Давайте как-нибудь в другой раз.

– Кость, а чего голову ломать? – Грохотова нетерпеливо заерзала на стуле. – Твоя идея насчет пикантных дам и мужественных мачо в роскошных интерьерах – суперкласс. А детали мы по ходу додумаем. Романтическую музыку подберем, я эту «Сладкую истому» в слогане постараюсь с чем-нибудь срифмовать. С тем же «домом», например. А что? Дом, очаг – это ведь тоже, как нас сейчас просветила Агнесса Петровна, архетип.

– А я уже придумал! – обрадовал коллектив окончательно проснувшийся Андрюха:

С замечательно «Сладкой истомой»

Славно спится в отеле и дома!

– Молодец! – не пытаясь скрыть издевки, «похвалил» Суслова Обухов.

Однако злую иронию уловили не все.

– Очень милый слоган, – заметила Агнесса Петровна и метнула взгляд-молнию в сторону Грохотовой: дескать, получай, Надюша, за свою надменность. – Тебе, Андрей, надо почаще себя в копирайтерстве пробовать. Только вот если мы позиционируем товар не как напиток, а как одежду, правильнее будет так:

В замечательной «Сладкой истоме»

Сладко спится в отеле и в доме.

В отделе повисла тишина. Обухов секунду посидел, прикрыв рукой глаза, и, не отнимая ладони от лица, подал голос:

– Алик, а ты что думаешь?

– По поводу белья или по поводу водки?

– Давай про водку. Ее-то нам тоже надо рекламировать.

– Предлагаю использовать прием, который в рекламе водки «Абсолют» применяли, но давно, а значит, неправда. Что-то вроде комикса из трех картинок. Кадр первый: замотанная заботами по хозяйству тетка – можно в тех самых трениках, про которые ты говорил, в халате замызганном – шагает за стоящую рядом с ней бутылку со «Сладкой истомой». Тетка и сосуд, естественно, одного размера. Бутылка, может, даже чуть больше. Второй кадр – сквозь стекло и жидкость виден размытый силуэт этой бабы. Кадр третий – из-за бутылки выступает, в смысле вышагивает, роскошная женщина, суперсекси вамп. И одеть эту преображенную девицу можно в роскошный пеньюар из коллекции. Как?

– Вы всего два дня назад говорили, что воровать чужие идеи нехорошо! – возмутился Суслов. – Про плагиат рассуждали, про самоуважение.

– Дружище, в этом мире все плагиат, – примиряюще пробасил Алик. – Все когда-нибудь где-нибудь уже было, в том числе и в рекламе…

– Михаил Иосифович, ваше мнение?