Опричник - Арина Теплова

— А Мирон? — спросила она тихо, не видя его на поляне.

— На охоту пошел, — пояснил Василий. — Обещал тетерева подстрелить на обед, чтобы суп из него наваристый сготовить. А я пока травяной берестяной чай наварил. Будешь пить? Он сразу тебя на ноги поднимет.

— Да, Василий, буду, — вновь улыбнулась девушка.

— Что же было с тобой ночью-то? — спросил Василий.

— Плохо мне было ночью, — вымолвила, морщась, Людмила. — Рвало меня сильно. Боялась разбудить вас. Да и ушла подальше в чащу, а потом заблудилась.

— Видимо с лягушек, — догадался Василий. — Хорошо, что нашел тебя Мирон. И сейчас, вон ты уже румяная…

7.3

Младший Сабуров вернулся спустя два часа, действительно принеся на плече убитого меткой стрелой, тетерева. Девушка уже совсем пришла в себя и хотела взять убитую птицу, чтобы ощипать, но Василий не позволил ей этого, заметив, что сделает все сам. А она должна больше отдыхать.

— Ты вся грязная, Людмила, — заметил Мирон ласково. — Поехали к реке, пока суп варится, искупаешься.

Опешив от его заботы, девушка тут же согласилась, ибо парилась в бане только пять дней назад. Трехдневная дорога до Нижнего Новгорода, а затем двухдневные скитания по лесу и ночные приключения, сделали ее грязной и пыльной. Уже через полчаса, Мирон и Людмила достигли тихой заводи низины Оки, которая протекала неподалеку от места, где они были. Здесь в лесной глуши не было ни души и, оставив лошадей чуть поодаль, молодые люди спустились к воде.

— Иди вон туда в заросли, я постерегу тебя, — кивнул Мирон.

Послушно Людмила устремилась в камышовые заросли, и едва войдя, быстро скинула с себя пыльную одежду, оставшись в одной короткой рубахе. Распустив косу, она вошла в воду. С удовольствием окунаясь в теплую воду, она ощущала, как вода ласкает ее тело. Чуть отплыв от берега, она увидела, что Мирон стоит на берегу, повернувшись к ней широкой спиной, как и обещал, не смущая ее. Уже через миг она вернулась на берег и, взяла мешочек с мыльным корнем. Достав корневища, она потерла их в руках и начала намыливать волосы. Вода в реке была прохладная, и Людмила отметила, что корень мылится так же пенисто, как и в бане. Она умело вымыла и прополоскала длинные темные локоны, которые достигали ее бедер. Потом задрав рубашку, она намылила корнем свое тело и лицо, и окунулась в воду, смывая все. Мирон терпеливо ждал ее. Он был таким правильным и совестливым, что ни разу за все время не повернулся в ее сторону и, словно истукан, замерев на берегу реки, стоял к ней спиной. Его скромность позабавила Людмилу и у нее возникло желание его подразнить. Она одернула короткую рубаху и зашла в камыши. И, вдруг, дико закричала:

— Помогите! Помог.., — и, как будто не договорив последние слова, замолкла.

Уже через миг Мирон был рядом. Он ворвался в заросли камышей, словно одержимый с обнаженным палашом и увидел безмятежно плавающую в воде Людмилу. Она лежала на поверхности воды в короткой мокрой рубашке и как-то уж слишком сладко улыбалась. Мирон остановился как вкопанный, врезавшись в воду по колено, отражая, что девушке никто не угрожает и она спокойно плавает.

— Что, испужался? — игриво улыбаясь, пролепетала Людмила.

Несколько раз моргнув, он опустил свой палаш, осознавая, что с девушкой все в порядке. Нахмурившись и только спустя миг, видимо придя в себя от тревоги и созерцая ее белые стройные  ноги, которые были видны на поверхности  воды и ее тело в рубашке, Сабуров глухо выдохнул:

— Смешно тебе?

— Да, — кивнула Людмила. — Видел бы ты свое лицо теперь!

Она легко рассмеялась, довольная своей выходкой, но через миг смолкла, ибо увидела, как лицо молодого человека начало стремительно меняться и уже через миг превратилось в хмурое и жесткое.

— Вот дура! Все вы бабы с придурью, воистину! — процедил он.

Улыбка окончательно сошла с лица Людмилы, когда Сабуров резко развернулся и ринулся прочь из камышей. Она поняла, что такие глупые заигрывающие шутки явно нельзя было проделывать с серьезным и правильным Мироном, который, не только не оценил ее забаву, но и явно, до крайности разозлился на нее теперь. Она поспешила из воды, видя, как он выскочил на берег, ругаясь себе под нос и направляясь к лошадям. Она поняла, что он был слишком властным и суровым воином, чтобы так легко реагировать на все это. И явно совсем не оценил ее баловства, а только не на шутку разозлился.

Захватив свои вещи, Людмила выскочила на берег, отражая, как он достиг своего жеребца. Она проворно стянула с себя мокрую рубашку и натянула на мокрое тело подрясник. Схватив свою мокрую рубаху и, отжимая ее на ходу, она поспешила за ним следом, видя как он, взобравшись в седло и отвернувшись, весь напрягшись, ждет ее. Она постаралась, как можно скорее закончить свои сборы и взобраться в седло своей мышастой лошади, понимая, что теперь ей видимо, придется просить у него прощения.

Мирон дулся на нее почти весь оставшийся день и только зло зыркал в ее сторону. Людмила была уже и сама не рада, что так опрометчиво пошутила над ним и не знала, как загладить свою вину. Василий говорил с ней, как и обычно, но Людмила чувствовала, что хочет, чтобы Мирон непременно простил ее, но она не знала, как задобрить его. Она боялась просто подойти к нему и попросить прощения, ибо его злой и предостерегающий взор останавливал ее. На поздней обеденной трапезе, на которую Василий приготовил наваристый суп из тетерева, лесных трав, кореньев и домашней сухой муки, которую они захватили с собой, Мирон ел молча, даже не смотря в ее сторону. Людмила говорила с Василием и также с аппетитом ела и все нахваливала лесного тетерева, который был довольно мясистым и вкусным, пытаясь задобрить младшего Сабурова. Но, не тут то было. Мирон все равно не смотрел в ее сторону и всем видом показывал, как он зол на нее и она явно не достойна его внимания. Это задевало девушку и она уже десять раз раскаялась в душе, что так необдуманно пошутила с ним у реки.

В какой-то момент, когда Мирон, уткнувшись взором в свою деревянную миску и, погруженный в свои мысли и о чем-то размышляя, вдруг вперил взор в Людмилу и Василия, которые сидели напротив него, и выпалил:

— Понял я!

— Чего? — уточнил Василий.

— Слова из песни понял! — выпалил Мирон в исступлении. — Как там сказано? “Юных девиц и парней в лесу в Ярило не счесть”. Мы думали “в Ярило” – это полдень! День световой, когда солнце в зените! Ан, нет! Это – день определенный! Ярило – это день Ивана Купалы! Ведь в южных землях Руси день Ивана Купалы, Ярилин день зовут! И кумекаю я, что озеро это заповедное появляется только в этот день! В день Ярило солнца! В день Ивана Купалы! Оттого то, мы его никак не найдем и не видим теперь. Потому, как скрыто озеро теперь от глаз посторонних. И только в Ярилин день к нему дорога будет! Обождать надо до Ивана Купалы и появится озеро. А Купала через шесть дней будет!

— Ого, братец, — выпалил Василий пораженно. — А ты воистину верно понял! Наверняка говоришь! Ибо объяснить наши пустые поиски нельзя более никак.