Американец, но все-таки русский - Александр Тамоников

— Опять вертушки? — спросил кто-то недовольным голосом.

Гул нарастал с востока. Значит, скорее всего, это была та же самая пара вертолетов. «Восьмерки» отвезли на свою базу первую партию раненых, заправились, приняли на борт пополнение с боеприпасами. Теперь они опять чешут в Рамир.

Тут Власова вдруг осенило.

— Твою же мать! — выдал он и подскочил с нагретого места. — Подъем!

Недовольно ворча, народ завозился.

— Что такое, командир? — осведомился Лисин.

— Две группы, засевшие в джунглях!..

— Что с ними не так?

— Они же ждут эти вертолеты! Место посадки расположено всего в семистах метрах отсюда. Стало быть, вертушки пройдут низко!

— Точно, — согласился заместитель. — В самый раз вспороть им животы из пулеметов.

Власов спешно собирался и приговаривал:

— Вот я идиот! Какого черта сразу не разгадал их замысла?! Они собираются нашу работу сделать. Это же так просто! А я почему-то был уверен в том, что эти ребята готовят нападение на гарнизон.

— Ладно, успокойся. Мы ведь не знали, что вертушки выполнят повторный рейс. Значит, мы должны завалить хоть одну из них и взять экипаж, да?

— Да, теперь я могу это сказать. Игнат, дозорным пойдешь? — на всякий случай поинтересовался Сергей.

— Пойду. Почему нет?..

— Если ты устал, то я могу сменить тебя в этой роли.

— Нет, все нормально. Справлюсь.

Люди Власова спешно покончили со сборами и двинулись по своим же следам в сторону боевиков, устроивших засаду.

Покуда они шли, один из вертолетов приступил к снижению. Но он исчез из виду еще на вполне приличной высоте. Вероятно, экипаж потушил навигационные огни. Поэтому о его месте и курсе Власов с товарищами могли лишь догадываться.

— Заходит на посадку, — проговорил Лисин, тяжело дышащий в спину командиру.

— С чего ты взял?

— Он как развернулся, так и чешет справа. Звук постепенно приближается.

Похоже, Жорик был прав. Вертолет слишком долго тарахтел справа, а приближался медленно, не меняя направления.

— Мы должны успеть! — поторапливал товарищей Власов, хотя в этом и не было необходимости.

Он сам едва ли не наступал на пятки дозорному.

Все же они не успели. Грохочущая вертушка внезапно появилась справа от них. Точнее сказать, не она, а тугой сноп белого света. Он плыл на фоне черного неба, а исходил из фары или прожектора. Парни из группы Власова авиацию весьма уважали, но всяких тонкостей не знали.

Сноп метался по верхушкам деревьев и довольно быстро перемещался в сторону города.

— Быстрее, парни! — выкрикнул капитан и перешел на бег.

Не разбирая дороги, группа ломанулась наперерез вертолету, уже заходящему на посадку. В эти секунды не было особого смысла осторожничать. Редуктор и движки «восьмерки» грохотали так, что бойцы не слышали хруста веток, ломавшихся у них под ногами.

Когда машина оказалась почти напротив группы Власова, дистанция до нее еще оставалась приличной, около трехсот метров. Но это не помешало парням услышать дробный стук пулеметов и автоматов. Мятежники опередили наемников.

К источнику яркого света, плывущему на высоте метров семьдесят, потянулись желтоватые трассы. Несколько пуль, цепляя ветки, пропели над головами бойцов.

— Те еще придурки, — проворчал Лисин. — Цель как на ладони, а они шмаляют во все стороны!

Как бы там ни было, а упомянутым придуркам удалось-таки повредить вертушку огнем.

— Вот суки! Подбили! Не видеть мне горилки, зацепили! — воскликнул Тубарь, провожая взглядом резко снижавшийся вертолет.

Спустя несколько секунд метрах в трехстах послышался громкий треск, после чего гул двигателей и редуктора стих. Прекратилась и стрельба.

— Стоять! — выдал Власов и резко притормозил.

Бойцы сгрудились вокруг него.

— Все, парни, включаем режим тишины.

Те понимающе закивали. В джунглях действительно стало настолько тихо, что был отчетливо слышен каждый звук — шелест листвы от слабого ветерка, клекот ночной птицы, шорох мелких грызунов, вышедших на кормежку.

— Тубарь — дозорный, остальные за ним. Курс на вертолет, потерпевший аварию, — тихо проговорил Сергей.

Его люди бесшумно исчезли в западном направлении.

В летной карьере Николая Карбанова уже не раз случались всякие неприятные казусы. Был пожар в моторном отсеке, когда пришлось экстренно сбрасывать приличную высоту и плюхаться на спешно подобранную площадку. Отказ двигателя с последующей посадкой по-самолетному. Бесчисленное множество мелких неполадок в системах и агрегатах. Но вот на густой лес садиться майору пока не доводилось. Тем более темной тропической ночью.

Когда по страшному треску и вибрации ему стало понятно, что вертолет лишился лопастей, он крикнул в переговорное устройство:

— Держитесь, парни!

Миша согнул ноги в коленях и уперся ступнями в приборную доску. Равиль крепко ухватился за спинки пилотских кресел.

Лишившись несущего винта, «Ми-8» стал не-управляем и двигался, ведомый лишь двумя силами: инерцией и гравитацией родной планеты. Первый же ствол дерева, встретившийся на его пути, снес часть остекления кабины и кронштейн с посадочной фарой. Страшная сила подбросила фюзеляж и крутанула его вправо. Дальнейшее падение происходило в полнейшей темноте.

Через секунду вертушка задела правым топливным баком следующий ствол. Точнее, керосиновым обогревателем, установленным в его носовой части. При этом Карбанов только каким-то чудом не вылетел из кресла.

«Только бы не вспыхнуло топливо!» — промелькнула в его голове вполне здравая мысль.

Но на самом деле жуткие последствия при подобной не очень-то мягкой посадке могли нагрянуть не только от воспламенения авиационного керосина.

Во-первых, при мощном ударе корпуса вертолета о твердое препятствие, как правило, не выдерживает силовой набор его фюзеляжа. Вниз проваливаются двигатели с редуктором. Они накрывают собой тех людей, которые находятся в пилотской или грузовой кабинах.

Во-вторых, в таких вот жутких случаях на «Ми-8» слетает с креплений дополнительный топливный бак, установленный по левому борту грузовой кабины. Если керосин в нем и не вспыхнет, то раздавить человека ему труда не составит.

В-третьих, при резком контакте с препятствиями часто отрываются от пола кресла вместе с пилотами. Если траектория их движения проходит сквозь разбитое остекление, то какой-то шанс выжить имеется. Увы, он совсем невелик. Удачный исход тут случается крайне редко.

В-четвертых, сегодняшний полет был не самым подходящим для беспорядочной аварийной посадки в ночном лесу. В грузовой кабине «восьмерки» находились три десятка ящиков со всякой взрывоопасной хренью — снарядами, минами, патронами.