Порочная игра - Анастасия Бойд

– Глебушка, ты чего такой наивный вдруг стал? - рассмеялась она, и казалось, что почувствовала мою слабость. – С чего мне идти и говорить кому-то правду? Ты думал, что будешь трахать всё, что движется, думая только о себе, и это никак тебе не аукнется? 

– Вот же дрянь... Как только тебя муж терпит, - вздохнул я, отошёл в сторону и присел на стул.

– А никак. Он ведь узнал тогда всё о нас, так что я свободна и абсолютно трезво теперь смотрю на жизнь. Больше не намерена становиться зависимой. А ты... Ты вдруг решил тряхнуть стариной? - насмешливо спросила она, не решаясь двинуться с места. – Влюбился в свою снежинку? Да уж... Придумывать клички не сильная твоя сторона. Кем я была для тебя? Мышкой?

– А оказалась настоящей крысой.

– Не старайся меня обидеть. Ты сейчас такой жалкий, что даже не получается злиться, - Женя, наконец, подошла ко мне и похлопала по плечу. – Поплачь, дорогой. Может полегчает. Любовь она такая, не всегда счастливая. По себе знаю. Когда-то любила одного мерзавца, но он решил, что трахнуть мою сестру на моём дне рождения это отличный подарок.

– С прошедшими тебя днями рождения, мышка, – ухмыльнулся я, и поднялся со стула, сбросив с себя её руку. – Прости, что больше не дарил подарков, но у тебя ведь и сестер больше нет, а дарить одно и то же я не люблю.

Я оставил эту заразу без наказания. Катя всё равно мне не поверит. Мосты сожжены, глупости сделаны, но я не хочу сейчас уподобляться ей, и спать с кем-то другим на зло. А вот нажраться можно. Какого хрена я не отменил поездку в Германию этим летом? Возможно, всё было бы совсем иначе...

У меня получилось. Я хотела, чтобы всё закончилось и это произошло. Когда мы остались с ректором наедине, мне стало страшно, ведь он действительно начал распускать руки, и если бы не его алчность в довесок к похоти, то возможно, эта ложь о нашем сексе воплотилась бы в реальность. Я предложила ему взятку, и он не колеблясь согласился.

А Хлыстов... Пускай думает, что я переспала с ним. Он не знал о моей машине, которую я продала, и что у меня были деньги, хоть и не так много, как мне того хотелось. Штраф за вождение в нетрезвом состоянии, компенсация девочке, которую я чуть не сбила, теперь ещё и взятка... На себя этих денег я уже не потрачу, а вот на ликвидацию последствий моих поступков, может и хватит.

Я не отрицала свою связь с ректором. Хлыстову не нужно было знать, что я верна ему, в отличие от него... Но что, если Глеб сказал мне правду и за время нашей связи он не спал с другими? Он был так издёрган и взволнован, что я почти поверила в его искренние переживания. Его взгляд... Он состоял из отчаяния. Голова шла кругом от того, что скорее всего, я наломала очередных дров и всё это неоправданно. 

Мой любовник отдалялся от меня по коридору, я зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы и представила как сильно буду жалеть о том, что наворотила. А может и не буду... Если в скором времени, Хлыстов перестанет бегать за мной и появится с кем-то другим, то значит не зря всё это было.

Этим же вечером, когда я зарылась в учебники с головой, чтобы немного отвлечься, на мой телефон пришло сообщение... От Хлыстова. Я взглянула на Алису, чтобы убедиться, что она не смотрит в мою сторону, и не поймёт, что это СМС меня взволновало, и прочла его.

"Какая же ты зараза, снежинка. Как ты могла? Почему ты такая? Так бы и выбил из тебя всю дурь, чтобы остались только умные мысли... Какого хрена я влюбился? Какого хрена я пишу это и мечтаю, чтобы ты ответила и сказала, что этот бред твой очередной жестокий розыгрыш?.. Оставайся в своём болоте. Я так хотел помочь тебе, но ты... Да пошла ты! Можешь не отвечать, я всё равно тебя сейчас добавлю в бан".

Я не стала проверять, действительно ли Глеб меня заблокировал, но когда прочитала его сообщение, то почему-то почувствовала какую-то надежду. Ему не всё равно. Но это уже не имеет никакого значения...

Мы никак не взаимодействовали до начала весны. Да, он всё ещё вёл неврологию, но у нас получалось корректно соблюдать отношения "студент и преподаватель". Сначала я старалась досконально учить его предмет, чтобы избежать лишних разговоров и вероятности пересдач, но потом всё-таки опять съехала. Он не валил меня, пытался даже вытянуть. Но что было тянуть, если я совсем на всё забила. Я ужасно рисковала получить очередную угрозу на вылет, и на этот раз скорее всего окончательно, потому что у меня больше не осталось денег на взятки ректору. 

Скучала я безумно. Мне не хватало Хлыстова, как воздуха, который поддерживал мою жизнь, но в любом случае, даже если я поверю в его верность, перестану ревновать к прошлому, ничего не выйдет. После той грязи, что между нами произошла, после моего вранья, после этих истерик и разборок, что я устроила, невозможно снова сойтись, как ни в чём не бывало. Такое не забудешь. Он всегда будет помнить, какой идиоткой я могу быть.

– Аникеева, задержись, пожалуйста, - однажды Глеб окликнул меня после пары, когда я уже думала, что он даже не помнит как меня зовут.

Я молча подошла к кафедре, и когда все разошлись мы с Хлыстовым остались наедине.

– Кать, что с оценками будешь делать? Ты совсем не учишь ничего? - мягко и сопереживающе спросил он.

– Я учу... Но ничего не запоминаю, - равнодушно ответила я, немного упираясь в стол Хлыстова, будто была на грани обморока.

– И как потом выкрутишься? У тебя ведь сейчас со всеми предметами такая ситуация, - очень странно, что ему об этом известно. – Ладно, мой... Но с остальными что?

– Глеб Георгиевич, а какая разница, что с остальными предметами? - с трудом выдавливала я из себя слова, испытывая раздражение. – Какое вы имеете отношение к этому? Ваш предмет я постараюсь закрыть, не переживайте.

– Катя... Ты не кажешься счастливой, учитывая, с какой радостью меня бросила. Давай поговорим об этом.

– Зачем? Мы не разговаривали полгода, а сейчас это тем более не актуально. Ты со многими утешился за это время?

– Да ни с кем я не утешался, - Глеб нервно оттолкнул от себя методички, и немного поник. – Я не понимаю, почему ты так плохо обо мне думаешь, особенно после того, как у нас все наладилось, и мы уже были милыми друг с другом.

– Просто так будет лучше.

– Для кого? Для тебя? Ты как с креста снятая, вся в прострации, - упрекнул он меня, и я опустила взгляд, рассматривая свои руки. – Ты вообще ешь? Спишь? Как ты себя чувствуешь?

– Хватит меня пилить. Давай будем считать, что так будет лучше только для тебя, если тебе так удобнее.

– Для меня? Главное, чтобы от такого лучше меня удар не хватил, потому что я ежедневно хочу удариться об стену, из-за того что я никак не смог повлиять на тебя. Нужно было под замок посадить и всем рассказать о нас, чтобы ты поняла, насколько мне важно быть с тобой рядом, - торопливо выпалил Хлыстов, и это казалось странным, учитывая то, что он не трогал меня так долго.