Стражи Армады. Точка опоры - Тим Волков

– Мы еще не миновали Вознесенское, – вздохнул Яков Михайлович. – В лапы к этим тварям захотел?

И вновь все молча уставились в беспросветно черный люк. Чудилась всякая жуть. Страшная темень наводила мороки, давая волю разбушевавшейся фантазии.

– Давай, ты первый! – ткнул в меня дулом автомата Порох. – Только без фокусов.

Лезть в эту липкую черноту совсем не хотелось. Я смерил Науку недобрым взглядом. И кто тянул его за язык? Тот развел руками: мол, не к паукам же соваться, в самом деле.

– Хорошо, – сквозь зубы ответил я. – Только сначала свяжись с убежищем. Хочу убедиться, что там всё в порядке.

– За бабу свою переживаешь? – ухмыльнулся Порох, доставая с плечевого ремня рацию. – Ну-ну, имеешь право. Хмель… – рявкнул он в рацию. В ответ раздались помехи. – Хмель, отзовись…

Ответа не было.

– Хмель, твою мать! Где ты там?!

Затянувшееся молчание навевало печальные мысли.

– Хмель…

– Да, Порох, слушаю… – наконец раздался бодрый голос.

– Уснул там, что ли?! Как обстановка?

– Нормально всё, шеф. Сидим пока в сарае. Монстры еще в поселке. Гнёзда какие-то вьют, но к нам не лезут, сонные они какие-то. Но выходить пока не рискуем. Видимо, надолго мы тут задержались.

– Держитесь, сейчас дела порешаем – и к вам. Как там пленники?

– Нормально.

– Понял. Конец связи. – Порох отключил рацию, глянул на меня. – Ну что, успокоился? А теперь – вперед!

Я нехотя взял из рук Радио факел и начал спускаться вниз.

Сразу же пахнуло так, что заслезились глаза. Я закашлялся, не в силах выдержать такой вони.

– Чего ты там?! Лезь давай! – В затылок мне прилетел камешек. Я чуть не сорвался, но в последний момент успел схватиться за проржавевшую скобу.

– Охренел, твою мать?! – крикнул я, но ответа не услышал. «Ничего, припомню еще тебе это, всё припомню».

Скобы жалобно скрипели подо мной, грозя сломаться. Дна шахты я не видел, поэтому мог только догадываться, сколько пришлось бы лететь вниз.

Наконец нога коснулась чего-то твердого. Я осветил пространство, пытаясь сориентироваться, где нахожусь и куда идти дальше. Лаз оканчивался маленькой коробкой, не больше половины человеческого роста, в дальнем конце которой виднелся прямоугольный ход, при ближайшем рассмотрении оказавшийся тем самым запасным каналом, про который говорил Наука.

– Тут не то что в три погибели, ползком надо будет пробираться, – проворчал я, освещая канал. Ничего, что могло бы представлять опасность, я не заметил. Только толстый замшелый кабель да четыре стены.

Сверху донеслась ругань – спускался Бугай.

– Ну, что замер? – спросил он.

– Страшно, – честно признался я.

Бугай покачал головой.

– Ладно, держи, – чуть тише сказал он, протягивая мне пистолет. Я ошарашенно спрятал оружие под куртку, решив не задавать лишних вопросов. – Дохлый ты никому тут не нужен, – словно оправдываясь, произнес боец. – А по нам стрелять – тебе резона нет: люди твои у нас в заложниках. Даже если и решишься вдруг, назад не успеешь воротиться до очередного выхода на связь. Там люди исполнительные сидят, они долго ждать-гадать не будут, в расход всех пустят. А потом по следу пойдут. Гадости тут, как я погляжу, полно всякой, прибереги патроны.

Я кивнул.

– Теперь давай, двигай поршнями.

…Лезть пришлось на карачках. Благо ни паутины, ни иной дряни по пути не встретилось. Будто кто-то совсем недавно вытер стены, готовясь к нашему приходу. За спиной пыхтели остальные, шаркая коленками по узкой бетонной дорожке. Щедро матерились, натыкаясь в темноте ладонями на острые камешки.

Резервный тоннель привел нас к очередной кабельной шахте. Я вылез из тесного плена и поднялся наверх. Рухнувшая галерея осталась позади.

Вскоре появились и все остальные. Вновь поднялись на верхний уровень и продолжили путь. Но прошли немного, через пару сотен метров Алик дал знак всем остановиться.

– Что? – раздраженно спросил Порох.

– Движение какое-то.

Мы встали. В скачущем кружке света фонарика долго высматривали опасность. Разглядели лишь ржавую галерею и испещренные трещинами стены.

– Показалось, – фыркнул Порох, выключая фонарик – батарейки уже садились. Но впереди вновь что-то метнулось, тихо вздохнуло. А потом перед нами разыгралась странная картина. В полутораста метрах от нас из мглы вдруг показалась огромная угловатая тень, словно от коряги. Тень то исчезала, то возвращалась, рыскала из стороны в сторону, как бы принюхиваясь. Следом за ней от затаившегося на потолке мрака отделилась еще одна, размерами поменьше, нежели первая, но торчащие в стороны рваные подрагивающие щупальца придавали ей угрожающий вид.

Тени долго блуждали по коридору, будто что-то выискивая. Потом слились в беснующемся танце и рванули под потолок, где и растворились во тьме. Мы собрались уже идти дальше, как дорогу нам перегородила еще одна тень. Похожая на каракатицу, она начала извиваться. Не выдержав, Радио метнул в неё факел, и тень тут же исчезла.

– Идемте, – раздраженно сказал Шпик, сделав пару шагов вглубь. – Это всего лишь пыль сквозняком поднимает.

И тут же, схватившись за голову, он со стоном повалился на пол. Засучил ногами, взмолился о помощи. Остальные бойцы быстро схватились за оружие, но врага, против которого его можно было применить, не обнаружили.

Первым на помощь Шпику рванул Санька, но его тут же перехватил Наука.

– Стой! Мы не знаем, что там. Не надо рисковать.

– Но ему же плохо! – попытался вырваться паренек. Попытка была слабой, больше символической.

– Давай веревку! – подскочил я к Бугаю. Тот растерянно протянул её мне.

– Лови конец! – крикнул я корчащемуся Шпику. – Обвяжись или зацепись как следует, мы тебя сейчас вытащим.

Тот услышал меня и, продолжая вопить от боли, трясущимися руками схватился за брошенную веревку.

– Тяни! – скомандовал я.

Кряхтя и матерясь, мы вытащили бедолагу из зоны неизвестного нам воздействия, и боец сразу же смолк.

– Ну, ты как? – спросил Радио, подходя к пострадавшему. Но как ошпаренный отпрыгнул назад. – Ох, чтоб меня!

Я не сразу разглядел, что же так напугало его, но, когда увидел это, и сам ненароком вздрогнул. С лицом Шпика произошли жуткие метаморфозы. До этого розовое, ровное и лоснящееся, оно превратилось вдруг в шишковатую распухшую дыню с поплывшими набок глазами и перекошенным ртом. Глядя на беднягу, я вдруг вспомнил жителей Вознесенского.

– Господи, что с ним случилось?! – выдохнул Радио.

– Что случилось, не знаю, но идти туда нам точно не следует, – пробубнил Бугай. – Слышь, Порох, может, пристрелим его? Чтоб не мучился.