Стражи Армады. Точка опоры - Тим Волков

– Иду… иду к вам… – хрипел он каким-то замогильным голосом, с легкостью прорывая нашу хилую оборону. Мертвецы за стенкой тоже оживились, начали гортанно рычать. Звук этот напоминал рокот танка, и мне стало не по себе.

– Стреляйте в него! – закричал Наука. – Дайте я сам…

– Стоять! – ледяным голосом отчеканил Бугай, подкрепив приказ выстрелом в потолок. Все сразу затихли. – Даже не думайте! Иначе тут же ляжете с дырками промеж ушей!

– Но… – начал Наука и осекся, увидев, как дуло оружия уставилось на него.

– Остановите его, – скомандовал Бугай.

– Как?!

– Не знаю! Не мои проблемы!

– Наука! Помогай! – крикнул я, запрыгивая Пороху на спину.

Главарь попытался меня скинуть, но я вовремя увернулся от его удара. Далось мне это с большим трудом. Тело бандита, будто нашпигованное булыжниками, превратилось в крепкий тугой комок, непробиваемый и тяжелый. Легкие Пороха хрипели и свистели, как старые кузнечные меха. Звук этот пробивался даже сквозь одежду.

«Он же продолжает превращаться в монстра!» – промелькнула в голове страшная мысль.

– Наука, ищи транквилизаторы! – крикнул я, маневрируя на Порохе, как на разъяренном быке. – Всё, что найдешь: снотворное, успокоительное… ох!

Удар бандита выбил из моих легких всю пыль подземелья. Хватая, как рыба, ртом воздух, я повалился на пол. Лишь ощущение опасности позволило перенести жуткую боль.

Ученый бросился к Бугаю, начал что-то кричать, но, вспомнив, что Порох забрал у бойца аптечку, побежал к Радио. Тот, постанывая от боли, протянул ему свой пенал.

– Где же, где же, где же?! – запричитал мой друг, перебирая трясущимися пальцами препараты. Аптечка выскользнула из его рук и упала на пол, со звоном рассыпав содержимое. Наука грязно выругался – так, что будь в депо цветы, то они непременно бы завяли.

Ученый принялся рыскать по полу, пытаясь отыскать нужный шприц-тюбик.

Тем временем от двери полетели первые щепки. Кулак Пороха превратился в кровавое месиво, но бандит продолжал молотить по доскам, превращая их в труху. С другой стороны трупы начали прогрызать проход.

– Да где ты там? – прошептал я, немного приходя в себя.

– Вот! Нашел! – подскочил Наука, держа над головой, словно трофей, препарат.

– Я его отвлекаю, а ты коли! – проинструктировал я ученого. – Понял?

– Понял, – кивнул тот.

Я вновь оседлал Пороха и хорошенько прошелся кулаком по его спине.

Главарь рычал, как трактор, и пер напролом.

– Наука, мать твою! Где ты там?! Он же сейчас всё тут разнесет!

Яков Михайлович медлил.

– Коли транквилизатор! Чтоб тебя!

Изловчившись, я рывком прижался к Пороху, удобнее обхватил его, сплетя пальцы в замок. Рука-клешня щелкала возле моего уха, тщетно пытаясь достать меня. Я держался, с трудом справляясь с нечеловеческой силой обезумевшего бандита. Глаза залепил пот, по лицу текло что-то теплое, липкое – кажется, кровь. От мощных рывков Пороха внутри него самого хрустели кости.

По тяжелым вскрикам я понял, что Наука пытается сделать спасительную инъекцию. Хотелось его обматерить за нерасторопность. «Давай же! Коли! Коли, иначе из меня сделают отбивную!»

Когда я уже мысленно распрощался со своей жизнью, с замиранием сердца вслушиваясь в предсмертный скрип дверных петель нашего убежища, Наука точным ударом вонзил иглу в задницу Пороха и вдавил содержимое шприца.

– Есть! – только и успел выкрикнуть ученый и полетел в сторону. Бандит зарычал, совсем как те мертвецы, одним движением сбросил меня. Обернулся, оставив в покое дверь, – видимо, собирался прикончить нас. Но злость стала быстро сменяться сонным бормотанием. Порох сделал два неуверенных шага в нашу сторону, захрипел, начал надсадно кашлять, потом пробубнил что-то нечленораздельное и, тяжело завалившись на спину, громко захрапел.

– Двойная порция, – пояснил Наука, потирая ушибленную коленку.

– Алик! Дверь! – закричал Бугай, бросившись к шкафам с инструментами. Совместными усилиями, кряхтя и обливаясь потом, мы оттащили один из них к воротам депо и подперли уже трескающиеся балки. Потом, единогласно решив, что этого мало, добавили еще пару таких же шкафов и только после этого попадали без сил на пол.

Мысли, словно разъяренные дикие осы, роились в голове. Гудели, жалили одна больнее другой. Не давала покоя разбитая рация. «Как теперь связываться с убежищем? Если вовремя не выйти на связь, то тогда…»

Я остановил свой внутренний диалог, который ни к чему, кроме душевного разлада, не мог привести. Остудил свой разум. «В запасе есть еще время до вечера. Если доберемся до лаборатории, то, возможно, там найдем какую-нибудь радиоаппаратуру, пригодную для связи. Эх, только бы добраться туда до заката!»

В углу на расколотой надвое наковальне сидел Порох, потирая голову. Провалялся он без сознания, несмотря на столь внушительную дозу снотворного, минут двадцать, потом подскочил как ошпаренный, посмотрел на всех безумным остекленевшим взглядом, присел и погрузился в тяжелые думы.

– Я… слышал… голоса… – будто выталкивая слова из горла, сказал он.

– Чьи голоса? – спросил Наука, присаживаясь рядом.

Порох долго смотрел на собеседника, прямо в глаза, без злобы, но с каким-то любопытством, словно пытаясь понять, всерьез ли тот интересуется или так, ради поддержания разговора. Наконец ответил, и слово это повисло в холодном боксе, будто примерзнув к воздуху.

– Мертвецов.

Снаружи в стены здания бил ветер, сдирая облупившуюся краску.

– Ты разговаривал с зомбаками? – спросил Наука.

– Не я. Они со мной разговаривали. Они звали меня к себе. Я слышал их голоса – отчетливо, как сейчас твой слышу. Только голоса эти были… – Порох замолчал, пытаясь подобрать слова. – Они словно притягивали меня. Звали к себе, и я не мог им возразить. Я ничего больше не помню. Бугай сказал, что вы пытались меня остановить, не давали открыть дверь. Но я этого не помню! Ничего не помню. Кроме их голосов.

Впервые на лице бандита так откровенно читался страх.

– Наука! – главарь схватил учёного за плечо так, что тот сморщился от боли. – Что со мной происходит?!

– Это очень… странно, – осторожно ответил Яков Михайлович. – Восставшие из могил, пытающиеся ментально общаться с живыми! Это просто поразительно! Пока непонятно, почему так происходит. Но будем отталкиваться от того, что нам известно. – Наука начал загибать пальцы на руке. – Они подняты мертвянкой – это факт. Тревожит меня, что их так много, – тут уже впору говорить об эпидемии. Покойники охотятся на живых, то есть на нас, – это тоже понятно. Непонятно другое.