Пропавшая дочь - Адам Нэвилл

Отец откашлялся.

– Я зашел в тупик. Рассказывай.

– Тогда ты чертов псих, но так и быть. Единственный парень, доступный тебе – и нам, коли на то пошло, – это реальный членосос. Он не генерал, не капитан, а лейтенант в корпорации Короля Смерти, который никогда не пачкает свои руки. Плейбой, бабник, сутенер и торговец плотью, хорошо известный в нашем ведомстве. Йона Аберджиль, поставщик секс-рабынь, бежавший в Британию из Марселя, и с тех пор его бизнес разросся, как бактерия в чашке Петри. Я отправляю его адрес и некоторые детали последнего идентификатора, который дала тебе Скарлетт. Мы полагаем, что Йона руководил Рори на испытательном сроке, чтобы увеличить свою долю на рынке молодой плоти в защищенных дамбами частях Сомерсета. Доходная территория для старика Йоны. Мы можем лишь догадываться, что Рори, в свою очередь, обратился к жулику вроде Боулза, чтобы тот пошустрил возле поселений беженцев. И ты отрезал это щупальце, прежде чем оно успело обвиться вокруг еще нескольких греческих детишек. Но толстые отростки Йоны продолжают проникать повсюду, поэтому он не будет париться по поводу гибели пары мелких сошек вроде Рори и Маррея Боулза.

Но если два года назад, в худшем дне в твоей жизни, «Короли» сыграли какую-либо роль, то существует очень большая вероятность, что Йона Аберджиль что-то знает. Никаких гарантий, но это – единственный известный мне человек, который не потягивает «Хеннесси» в укрепленном комплексе в окружении спецназа. Если поднимешься выше по их пищевой цепочке, никто даже не будет знать имени твоей дочери. Боюсь, «Короли» ответственны за многих пропавших людей. Но Йона – идеальный вариант, и единственный, кто у тебя есть. Охрана у него слабая. Когда он на выезде, поблизости ошивается парочка засранцев в туфлях от Гуччи, но на вилле у него они не ночуют. Он – коммерсант, а не боец, но считает себя крутым. И все же он из их породы, поэтому его несчастная кончина будет расследоваться дружками, и они придут за тобой всей толпой, если выяснят, кто ты.

В доме у Йоны установлены камеры, поэтому надень свой хеллоуиновский костюм, а не ту чертову шляпу. И побрей голову и лобок. Не оставляй следов. Работай в перчатках. Пистолет будет новым, и ты станешь единственным, кто покинет эту виллу живым, за одним лишь исключением. Он присматривает за отцом, страдающим деменцией, поэтому если тот даже и запомнит что-то – что маловероятно, – его слова не воспримут всерьез. И иди ночью, когда сиделки там не будет. Ты понимаешь, что я говорю? Думаю, мне не стоит подчеркивать, насколько важна эта часть самого большого шага в твоей карьере. Но если на той вилле будет кто-то помимо старика, ты должен их прикончить. Если тебя опознают, тебе конец, как и твоей жене.

Отец едва мог дышать, не то что говорить.

– Не слышу?

Он кашлянул.

– Я все понял.

– Предлагаю тебе отключить совесть, поскольку ты будешь иметь дело с типом, который свою спустил в унитаз несколько десятилетий назад. Думай о своей дочери и делай то, что должен, хорошо? Тебе нужно быть тем парнем с огромными яйцами, который устроил шоу в «Коммодоре». Потом вали оттуда и спрячься, пока я не оценю добытую тобой информацию и тяжесть последствий.

– Хорошо.

– И напоследок у меня есть еще одна просьба.

– Говори.

– Так как теперь мы работаем вместе, мне потребуется имя. И поскольку ты большой любитель фильмов, мне всегда нравился Джин Хэкмен. Знаешь, старая кинозвезда?

Когда Отец вернулся в спальню, жена не спала. По ее взгляду он понял, что она проснулась от звонка. В выражении ее лица была смесь страха и отчаянной надежды.

– Мне нужно возвращаться. – Отец принялся выдвигать из комода ящики и бросать только что постиранную женой одежду на кровать.

Миранда взяла его за запястье. Он сел, притянул ее к себе и прошептал:

– Я не могу сказать большего. – Он сглотнул от мрачного ощущения, что снова покидает ее тепло. – Но это лучшая наводка, которая у меня когда-либо была.

Тело Миранды напряглось в его объятьях.

– Только есть… – Голос подвел его. – Есть некоторый риск. Поэтому…

Она высвободилась из его объятий и посмотрела на него так, что он отпрянул.

– Я не могу тебя тоже потерять, – быстро произнесла она.

Он попытался улыбнуться, но почувствовал, что лицо у него словно окаменело, а рот свело судорогой.

– Я буду осторожен. Но мне нужно сделать это. И я сделаю.

– Ты прощаешься?

– Нет, – произнес он, прежде чем беспокойство заставило его задуматься. – Но в том, что я делаю, всегда присутствует риск.

Жена закрыла лицо руками. Он коснулся ее плеча.

– Все будет хорошо. Но тебе и твоим родителям придется куда-нибудь уехать.

Она посмотрела на него красными глазами.

– Уехать? Куда? Куда мы можем уехать?

– В более безопасное место.

– Здесь совершенно безопасно.

– Уехать туда, где никто не знает, что ты замужем за мной.

– Боже мой.

– Вроде того места, куда мы возили ее в наш первый отпуск. Того места в Уэльсе. Когда ей было полтора года. К тому же, это место все еще открыто. Они по-прежнему сдают в аренду те четыре коттеджа.

– Прекрати. Мы не можем просто уехать.

– Можете, и вам придется. Я проверял те коттеджи недавно, на тот случай, если мне придется ненадолго где-нибудь спрятаться.

Жена посмотрела на шрам на его руке.

– После того, как ты сделаешь нечто ужасное.

Отец кивнул.

– И вам нельзя говорить никому, абсолютно никому, куда вы уезжаете. Никому.

– Думаешь, я смогу снова смотреть на это место, где мы были с ней?

– Тогда подберите другое. Но куда бы вы ни поехали, не говорите никому.

– Родители не уедут отсюда.

– Пожалуйста.

– Ты подвергаешь нас всех такой серьезной опасности? Я не уверена, что даже знаю, кто ты.

Отец почувствовал, будто съеживается внутри и снаружи. Кожа стала холодной, покрылась мурашками, и его слегка затрясло.

– Я хочу быть тем, кем был раньше. Без нее я никогда не буду им.

– Это уже перебор. То, чего ты просишь, это уже перебор… для нас, здесь, в этой жизни. Ты зашел слишком далеко.

– Тогда подумай вот о чем: от того вируса нет вакцины. Посмотри на больницы. Пожилые погибнут в первую…

– Прекрати!

– Поэтому и сделай это. Уезжай отсюда в более безопасное место, со своими мамой и папой.

– Вирусы были всегда. И этот такой же, как остальные. Они появляются и исчезают.

– Но только не этот. Я кое-что слышал. Мне говорили. Видимо, он не похож на остальные. Пожалуйста, уезжайте. Не позднее завтрашнего дня. Ты должна пообещать мне, что вы уедете.