Эдик. Путешествие в мир детского писателя Эдуарда Успенского - Ханну Мякеля

В этом еще нет ничего необычного. Об игрушках написаны бесчисленные, многократно читанные книги, а в этих книгах игрушки всегда пробуждают к жизни и заставляют вести себя по-человечески. Так происходит и в «Гене» Успенского: «А в книге они, конечно, настоящие, взаправдашние, а никакие не игрушки».

Тем не менее, уже даже начало книги оказывается необычным, потому что она начинается, вместо представления эпонима, давшего имя книге, то есть Гены, с рассказа о совсем другом персонаже — Чебурашке, в финском переводе — Muksis. Кажется, что Успенский, начав с Чебурашки, интуитивно понимал, что именно он со временем завладеет детским вниманием и превратится в объект нежности, простирающейся в мир снов.

Так необычно книгу начинать нельзя, особенно книгу детскую, скажем мы, знающие, как следует поступать. В начале важно, чтобы маленький читатель познакомился именно с главным персонажем книги и привязался к нему так, чтобы хотелось читать дальше!

Эдуард не прислушался к этому ворчанию, когда писал. Он действовал интуитивно, и хорошо, что так. Потому что благодаря Чебурашке ожидание продолжения истории лишь растет; чтение вовсе не останавливается. Напротив. Ведь Чебурашка — это что-то новое, прежде невиданное: он не только тропический, но и вообще поистине удивительный зверек. Науке подобный зверь по-прежнему не известен. Свое имя Чебурашка получил, разумеется, от людей, потому что ведь это же люди дают зверям имена: «Это они сказали слону, что он слон, жирафу — что он жираф, а зайцу — что он заяц. Сами зайцы, слоны и жирафы и понятия не имели о том, что у них такие имена».

А путешествие из Африки в Россию происходило так: Чебурашка будто бы нечаянно очутился в ящике, в котором были апельсины. Вкусные, потому что Чебурашка начал их есть. А когда поел, то так насытился, что заснул.

Оказывается, конечно, так, что ящик привозят в магазин, а когда продавцы в магазине его наконец открывают, апельсинов уже совсем нет. А вместо них — съевший все апельсины сонный и толстый-претолсгый Чебурашка.

Зверька вытаскивают, сажают на стол и удивляются ему. Что за зверь такой? Что с ним делать?

Чебурашка так устал, что падает со стола на пол: чебурах! От этого он и получит свое имя. Русское имя Чебурашка описывает того, кто именно вот так падает — чебурахается. Я не нашел этого глагола в обычном словаре, но, например, Толковому словарю русского языка под редакцией Д. Н. Ушакова в четырех томах и словарю Владимира Даля глагол был знаком: «чебурахнуться». Он означает падение с грохотом (грохнуться), падение с глухим звуком, шлепком (шлепнуться); или вообще падение с шумом (упасть с шумом). Этот глагол в свое время употребляли люди, которых эвакуировали с Волги. Эдуарду и его дочери Тане он запал в память. А заодно и деревянная игрушка по имени Ванька-встанька: когда ее толкаешь, эта деревянная матрешка с мужским лицом, резко качнувшись, не падает, а снова принимает вертикальное положение — в ее округлое основание заливают свинец.

Для сравнения можно вспомнить нашего отечественного Лиллери Лаллери, поднимающегося словно сам собой — хотя он и не удержался на месте, тем не менее смог встать: «Лиллери Лаллери на доске лежал. / Лиллери Лаллери с доски упал. / Во всей Финляндии нет, похоже, /того, кто Лиллери Лаллери исцелить сможет».

С Чебурашкой дела обстояли не так плохо; об этом позаботился Успенский. Побеспокоился об «исцелении» Чебурашки — ведь он был большим поклонником Чуковского и его доктора Айболита.

Чебурашка получает от директора магазина не только имя. Ради него предпринимаются и другие хлопоты. В зоопарк, правда, его брать не хотят, потому что никто не знает, куда его поместить: «то ли к зайцам, то ли к тиграм, то ли вообще к морским черепахам». И директор в недоумении: не продавать же зверька вместо апельсинов, как с ним поступить? Он вспоминает о дальнем родственнике, тоже директоре магазина, в котором продают уцененные товары, и тот соглашается взять Чебурашку на работу: он может привлекать в магазин покупателей, стоя в витрине.

Как будто покупателей в Советском Союзе нужно было привлекать… Если только в магазине реально было что купить, по сути дела, что угодно, весть об этом быстро распространялась и выстраивалась и росла очередь, и все с магазинных полок и из кладовых сметали подчистую. Это я десятки раз видел собственными глазами. Даже научился технике стояния в очередях: когда однажды я стоял в очереди, подошла какая-то женщина с авоськой (авоська, или сетчатая хозяйственная сумка, чаще всего была у женщин, а портфель — у мужчин), постучала меня по плечу и сказала: «Я за вами», — и поспешила в другую очередь таким же образом занять место. Ей только нужно было помнить лицо того, за кем она занимала, но в этом она была специалист. Бывалый стоялец в очередях, она следила, как они продвигаются, и сразу втискивалась в одну из них, как только прилавок оказывался в зоне видимости: «Вы меня помните?» И затем она, не дожидаясь ответа, ныряла в начало очереди и всегда что-нибудь приобретала. Если продавалось что-то такое, что ей было не нужно, то все равно: все можно было продать, или обменять, или даже отдать.

В основных продуктах питания недостатка не было, хлеб был прекрасным, и его хватало, как и картошки, и мороженой рыбы из разных морей мира, но приличное мясо и особенно потребительские товары были в дефиците. Их тайком продавали из-под прилавка знакомым. Но тем не менее весть распространялась, и вскоре в магазине, в который поступила, к примеру, партия телевизоров, не оставалось ничего, кроме стояльцев в очереди.

Значит, разговор о рекламе — это тонкая ирония книги? Похоже на то. Примеры того же жанра следуют и дальше, поскольку Чебурашка сразу получает жилье: старую телефонную будку у входа в магазин. И хотя домик маленький, но это собственная и отдельная квартира, что само по себе большое чудо. Ибо одинокий человек собственную квартиру не получал, если только не был любимчиком партии.

В сказке, однако, все возможно. А что было внутри домика, в котором жил наш герой?

«Безусловно, этот дом был не самый лучший в городе. Но зато под рукой у Чебурашки всегда находился телефон-автомат, и он мог звонить кому хочешь, никуда не выходя из собственного дома».

Так скрытая сатира возводится уже в третью степень.

Ведь добиться установки телефона в Советском Союзе было очень и очень трудно, когда — или правильнее «если» — квартира вообще была получена. Только живущий в телефонной будке мог при этом быть уверенным в наличии телефона…

Ход сюжета еще не совсем раскрылся, но первый намек на будущие события сообщается в самом конце главы: «Правда, пока ему (Чебурашке) некому было звонить, но это его нисколько не огорчало». Телефонных книг не было, но на углах улиц здесь и там попадались справочные киоски, в которых можно было все-таки хотя бы осведомиться о возможных номерах людей.

Только теперь, когда Чебурашка обеспечен жильем, может наконец появиться и представиться сам герой, давший имя книге, — Гена. У крокодила уже наготове и имя, и профессия, что само по себе совсем неудивительно. Зато удивительно то, что и у Гены была собственная квартира: «Каждое утро он просыпался в своей маленькой квартире, умывался, завтракал и отправлялся на работу в зоопарк». Зачем? И ответ следует незамедлительно: «А работал он в зоопарке крокодилом».