К последнему рубежу или наследница брошенных земель - Вера Наумова

— Как она похожа на Оллин, — выдохнула леди Ивела.

Келли тоже всматривалась в их лица, и, похоже, не знала, что говорить и как себя вести. Перед ней были совсем незнакомые ей люди, но в то же время — очень близкие по родству. В смятении она посмотрела на меня, прося поддержки и подсказки.

— Келли, — поспешил я на помощь. — Вам надо поговорить о многом, но ты устала после экзамена, а наши гости еще не отдохнули после долгой дороги. Нам всем надо успокоиться. До ужина есть время на отдых, а после вы побеседуете, расскажите друг другу о себе, познакомитесь ближе.

Когда горничная увела Дэлманов в их комнаты, внучка спросила:

— Они приехали одни?

Я сразу понял, о ком она спросила — о матери, поэтому ответил:

— Одни. Твоя мама умерла, Келли.

Подошел, крепко обнял, поглаживая её хрупкие плечи, а она уткнулась в мой сюртук, всхлипнула, а потом сказала:

— Я чувствовала, что никогда её не увижу, но в душе тлела капля надежды. Сейчас исчезла и она.

— Это горько — потерять надежду…

— Не переживай за меня. Мне легче, потому что я никогда не знала мамы. Я счастлива уже тем, что у меня есть ты и бабушка Орния. Если новые родственники хоть немного будут такими, как вы, моему счастью не будет предела.

— Вот вы где! — в кабинет зашла упомянутая только что леди Орния. — В доме гости, а я узнаю об этом только сейчас от горничной! Нельзя же так! Почему меня не предупредили? И кто они? И почему Келли плакала? Что случилось?

Жена просто закидала нас вопросами, пришлось все рассказать. Орния подошла к внучке, поцеловала, успокаивающе поглаживая по волосам:

— Милая, я рада, что у тебя будет вдвое больше людей, которые тебя любят.

За ужином вновь прошло знакомство. Ели быстро, всем не терпелось перейти к общению, что мы и сделали, переместившись в гостиную, где горничная накрыла стол с чаем, вином и фруктами.

Дэлманы повторили для Келли и Орнии то, что случилось с Оллин на тракте, как она умерла. Внучка и жена опять не смогли сдержать слез. А в глазах гостей читалось беспокойство, они боялись того, как может отнестись к ним Келлиана, признает ли в них родных, ведь ко мне и Орнии она привыкала постепенно. Но внучка добра и умна. Она все поймет.

Разговаривали долго. Были взаимные расспросы о годах, прошедших до этой встречи.

— Мы решили остаться здесь, в столице, — озвучил свои планы Ивар Дэлман. — Снимем дом где-нибудь поблизости, лучше конечно, в пригороде. Мы привыкли жить в тишине, на природе. Сейчас, когда мы обрели внучку, расставаться с ней мы не сможем.

— Замечательно, — поддержала их решение Келли. — Вы сможете часто приезжать к нам, а я буду гостить у вас в выходные дни.

После этих слов Дэлманы заметно расслабились. Леди Ивела счастливо улыбалась.

Поговорить о способности Слышащих и изучить хроники рода Дэлманов решили после того, как кончатся летние экзамены, и будет свободная неделя до отъезда на практику. Это устроило всех, так как новые родственники хотели узнать поближе внучку, больше времени проводя с ней. Вот только самой Келли в период летних экзаменов надо было больше заниматься, поэтому Дэлманам пришлось довольствоваться тем, что они просто сидели рядом с ней в библиотеке. Я поразился, какими влюбленными взглядами смотрят они на неё, видя во внучке черты своей дочери.

Пора экзаменов пролетела быстро. Вся четверка некромантов и Мики сдали все на самые высокие оценки и получили возможность выбрать себе место прохождения практики. Так как я брал Келли с собой на Рубеж, то и её друзья выразили ту же решимость поехать с нами. Даже Мики, как ни странно, выпросила в деканате своего факультета направление в школу в приграничье.

Келлиана Танатос, инициированный некромант, Слышащая

С практикой было все решено дедом Бенеитом. Вот странно! Сейчас приходилось добавлять к обращению «дед» или «бабушка» имя. Сначала меня несколько напрягало то, что новые родственники просто следуют за мной по пятам, а потом поняла, что их переполняет радость от того, что у них тоже появился смысл жизни. И этим смыслом стала я. От меня многое зависит. Они не приставали с разговорами, не навязывали воспоминания, но я сама захотела узнать больше о них. И как-то вечером задала вопрос о маме. Как странно было слушать о том, что она жила так далеко от меня, но продолжала помнить и любить своим разбитым сердцем. Но ничего уже не изменить. Что произошло, то случилось. Они показали мне два её портрета. Один — когда она была счастлива и носила под своим сердцем меня, а второй — незадолго до её кончины. Да, я очень на неё похожа, только волосы мне достались от отца, но овал лица, разрез и цвет глаз — от мамы. Первый портрет лучился сиянием глаз и мягкостью линий скул, шеи, тела. Он показывал спокойствие и умиротворение будущей матери. На втором портрете была та же женщина, но с глазами, полными боли и тоски, а виски серебрила седина. На похудевшем лице играл нездоровый румянец. Весь портрет говорил об усталости, изнеможении. Так счастливо начавшаяся жизнь моих родителей, быстро закончилась смертью одного и долгой болезнью второй.

Видимо, дед Бенеит ничего не рассказывал обо мне, так как бабушка Ивела очень удивилась, что цвет волос мне достался от деда, хотя она была уверена, что родилась я с темными волосами, как у отца. Она ведь видела меня, даже присутствовала при родах.

— Неужели так посветлели? — спросила она, а я поняла, что о некромантах она знает очень мало.

— У всех инициированных некромантов волосы белые, — как можно беспечнее ответила я. — Вот и стали они, как у дедушки Бенеита.

— Это такая ступень в магии? — продолжала любопытствовать бабушка Ивела.

— Да. Она наступает, когда дар увеличивается и переходит на новый уровень. А папа был не инициированным, вот и были у него каштановые волосы, — пояснила я. Хорошо, что этот ответ её удовлетворил, а то пришлось бы говорить неправду, сочинять.

В первый свободный день после окончания экзаменов в академии прошел традиционный бал, закрывающий учебный год. На нем провожали тех, кто окончил обучение, и тех, кто перешел на очередной курс. Бабушка Орния разодела меня так, будто я должна танцевать не на студенческом балу, а на королевском, да еще с самим принцем. Я впервые должна буду появиться в таком великолепии среди студентов, у которых сложилось обо мне мнение, как о серой мыши. И действительно, даже среди друзей я произвела фурор, а что говорить об остальных! Только Нейтас встретил моё появление с мрачным выражением лица, его синие глаза просто источали лед. На танцы не приглашал, а провожал странным взглядом, то ли с ревностью, то ли со злостью на меня. И что с ним такое! Вроде, я не давала поводов ни для первого, ни для второго. Стоит поговорить с ним, спросить прямо, как друга, чем я его обидела. Пусть ответит.

Перед последним танцем сама подошла к парню. Он встрепенулся, словно хотел уйти, но потом все же проявил учтивость, протянул руку, выводя на танец, когда зазвучала музыка.