К последнему рубежу или наследница брошенных земель - Вера Наумова

— Что с тобой? — спросила. — Ты весь вечер смотришь на меня зло, даже, вон, желваки на скулах ходят.

— Мне кое-что рассказали о тебе…, - прозвучало многозначительно.

— И что такого могли тебе сказать? Я за собой вины не знаю, но если ты считаешь, что это не так, поведай.

— Все вы, женщины, порочны. Вот и ты притворяешься. Мне рассказали, какой тебя привез лорд Танатос с Рубежа. Ты хорошо повеселилась с солдатами, как продажная маркитантка…

Я резко остановилась, хотя Нейтас продолжал танец, потянул меня за руку за собой, от чего я чуть не упала. Вырвалась, отступая на шаг, затем еще на один…, развернулась и бросилась бежать, налетая на кого-то. Глаза ничего не видели, не хотели видеть. Вот и произошло то, чего я так боялась весь этот год. Это реакция человека, который говорил, что он мой друг, а как отнесутся к этому другие? И пусть в действительности было все не так, но он может рассказать обо мне эту неправду. В меня будут тыкать пальцем, шептаться за спиной, а могут и открыто высмеивать. Впервые после лечения у магистра Кромаса я почувствовала себя так, словно меня окунули во что-то грязное. Всего несколько слов, и вернулось то, что, казалось, я навсегда стряхнула с себя.

В дверях, уже на выходе из зала, меня кто-то остановил, схватив за руку:

— Келли, на тебе лица нет! — раздался голос Лидалы. — Кто тебя обидел?

Я молчала, только чувствовала, что застилающие глаза слезы сейчас вырвутся, хлынут по щекам. Даже Лидале я не могу рассказать о себе правду, ведь и она тогда отвернется от меня.

— Бал заканчивается, пойдем, я провожу тебя.

Сопротивляться не стала, пусть проводит. Вечерний ветерок освежил, подсушил слезы, так что к дому я подошла почти успокоившаяся.

— Так, что произошло? — повторила вопрос подруга. — Тебя обидел Нейтас? Ты танцевала с ним последний танец. Что сказал тебе этот паршивец?

— Просто мы выяснили отношения, которые оказались далеки даже от дружеских. От этого больно и обидно. Но я и это переживу, — последнее произнесла твердо, скорее, не для Лидалы, а для себя. Я осталась жива, когда меня убивали, так неужели меня убьют несколько злых слов?

— Вот и не переживай! Ты сегодня просто блистала, многие заметили, какая ты красавица. А некоторые наши академические королевишны локти себе искусали, так как многие парни на тебя больше смотрели, чем на них! Такой удар по их неотразимости! Пусть знают, какими привлекательными могут быть «серые мышки»!

— Вот и надо было оставаться серой и незаметной! А то вылезла! — ответила, пожелала подруге доброй ночи, и поднялась по ступенькам в дом, где меня встретила горничная Нияна.

Интересно, кто рассказал обо мне Нейтасу? Ведь об этом знают в доме только несколько человек — Фэт, экономка Жени, Мики, сам лорд Бенеит. Вряд ли дед будет с кем-то говорить о таком, а вот из слуг кто-то мог проговориться. И не просто проговориться, а сказать заведомую ложь. Пришло осознание — меня намеренно очернили, но кто? Ведь те, кто служит в этом доме, проявляли ко мне только заботу и любовь, я считаю их членами семьи, такая атмосфера этих отношений. Единственная, кто служит уже после тех событий — Нияна. Может, поговорить с ней? Но у меня нет доказательств.

Потом с бала вернулась Мики, заглянула ко мне. Вот она обо мне все знает, может посоветоваться с ней, да и желание поделиться своим горем было, а не к бабушкам же с этим идти.

— Значит, узнал, — сказала Мики, выслушав меня. — Так это точно змея здешняя, Нияна. Вот не зря она мне не нравится.

— А она откуда узнала?

— Так Фэт мог рассказать, она ведь числится его невестой. Правда, не думаю, что он такой дурак, что будет о тебе вранье передавать. А вот это змеюка, что втерлась в доверие, вполне могла.

— Ты просто к ней предвзята, — продолжала я упорствовать. — Доказательства то какие?

— А мы сейчас все от неё самой узнаем, — и она вылетела из моей комнаты, чтобы через пять минут привести упирающуюся девушку, судя по одежде, уже собирающуюся лечь спать.

— А ну, рассказывай госпоже, что за напраслину про неё выдумала, да студенту Нейтасу рассказала, — наступала на Нияну подруга, а та отнекивалась, не сознавалась, даже начала рыдать, так что у меня возникло чувство, что мы ошибаемся. Но Мики наседала, пригрозила позвать лорда Танатоса, а тот на артефакте правды все быстро узнает. Вот, не знала, что такие артефакты бывают.

— Ну, рассказала! — сорвалась на крик горничная. — А что он смотрит на Келли, как завороженный. Мне Фэт рассказал, как она в доме появилась. А сейчас вознеслась — все для нее! Все вокруг неё вертятся! А за что? Ей всё, а кому-то — ничего! Вот и пусть спустится с небес на землю!

— Какая же ты тварь! — прошипела Мики, даже замахнулась, но не ударила. — Руки об тебя не хочется марать. Завтра же идешь к лорду Танатасу и просишь рассчитать тебя. Здесь ты работать больше не будешь.

— И уйду! Не больно и хотелось здесь работать. Послушалась этого увальня Фэта. Да я в таверне в два раза больше зарабатывала!

Я стояла и молчала. Просто не было слов. Нияной руководила простая зависть. Видимо, чужая радость и благополучие вызывают в ней только злобу и желание все испортить, навредить. Ночью сон не шел, даже в кровати меня трясло, как от озноба, а стоило закрыть глаза — передо мной вставали картины тракта и идущих солдат, много солдат… и лица тех, кто истязал моё тело и калечил душу. Когда Мики разбудила меня, я едва могла встать. В глазах подруги застыла жалость и решимость одновременно:

— Надо было надрать шею этой Нияне. И надо рассказать об этом лорду Танатосу. Тебе явно нужна помощь.

Я только безвольно кивнула головой, было все равно. Я уже смирилась с тем, что в академию я больше не вернусь.

Утром за завтраком прислуживала сама Жени, горничной не было. Экономка ворчала, что Нияна с самого утра заявила, что увольняется и уходит. Получила деньги за отработанное время, собрала вещи и исчезла. Даже Фэту ничего не сказала. Вот никакой ответственности у девчонки нет! Успокоила её бабушка Орния, пообещав, что пойдет сегодня же в бюро найма и найдет новую горничную.

— А ты сегодня бледна и плохо кушаешь, — обратилась ко мне бабушка Ивела. — Уж не заболела ли? Вот вредно столько заниматься девушке, — и она укоризненно бросила взгляд в сторону лорда Бенеита.

— И правда, Келли. Что случилось? До практики неделя, а у тебя были на неё большие планы, — с тревогой спросил дед Ивар. — Надо срочно вызвать лекаря.

— Нет. Никого не надо звать, просто я сегодня плохо спала, кошмар приснился, — и я посмотрела на деда Бенеита. Судя по появившемуся беспокойству в его взгляде, он сразу понял, что могло присниться мне.

— И так, ребенок, рассказывай, что случилось, — спросил дед, когда после завтрака он пригласил меня в свой кабинет.

— Я… Мне…, - я не знала с чего начать, но потом заговорила. — Вчера на балу Нейтас весь вечер смотрел на меня с какой-то злостью, а потом заявил, что знает обо мне все, что я продажная маркитантка, которая развлекала солдат на тракте. Я не вернусь больше в академию! Обо мне будут говорить гадости…