Илиада - Гомер

Жидкое вмиг молоко от подобного сока свернется.

С той же Apec быстротою от раны своей исцелился.

Геба омыла его, облачила красивой одеждой.

И близ Кронида воссел он в сознании радостном славы.

Снова тогда возвратились в жилище великого Зевса

Гера аргивская вместе с Алалкоменидой Афиной,

Мужеубийства заставив прервать людобойца Ареса.

Яростный бой меж троян и ахейцев оставили боги.

Но по равнине туда и сюда простиралось сраженье

Между мужами, одни на других направлявшими копья,

В поле, между теченьями рек Симоента и Ксанфа.

Первым Аякс Теламоний, оплот и защита ахейцев,

Строй у троянцев прорвал, товарищам свет показавши.

Мужа он сверг Акаманта, храбрейшего между фракийцев,

Сына Евсорова, ростом высокого, мощного силой.

Первый ударил он в козырь его коневласого шлема,

Лоб пронизав Акаманта. Прошло глубоко ему в череп

Медное жало копья. И глаза его тьмою покрылись.

Аксил же Тевфрана сын, Диомедом могучеголосым

Был ниспровергнут. В Арисбе прекрасно устроенной жил он,

В жизненных средствах нужды не имея, и людям был другом.

Всех он радушно в дому принимал у себя при дороге.

Но ни один между них от смерти не спас его грустной,

Помощи не дал никто, и лишились души они оба, —

Сам он и спутник Калесий, который в его колеснице

Быстрыми правил конями. Сошли они оба под землю.

Дреса же вместе с Офельтием сверг Евриал многомощный

И устремился на Эсепа с Педасом, нимфой речною

Абарбареей рожденных прекрасному Буколиону.

Буколион же был сын знаменитого Лаомедонта,

Старший рожденьем, но матерью тайно, без брака, рожденный.

Он, пастухом, близ овец сочетался любовью и ложем

С нимфою; двух сыновей-близнецов родила ему нимфа.

И сокрушил им обоим прекрасные члены и силу

Сын Мекистея, и с плеч их совлек боевые доспехи.

Стойкий в бою Полипет распростер на земле Астиала,

Царь Одиссей же могучий Пидита убил перкотийца

Медною пикой, а Тевкр — Аретаона, схожего с богом.

Несторов сын Антилох опрокинул блестящею пикой

Албера, царь Агамемнон, мужей повелитель, — Елата.

У берегов обитал он струистого Сатниоента,

В городе Педасе. Страхом объятого Филака в бегстве

Леит настигнул герой. Евриал же Меланфия свергнул.

Взят живьем был Адраст Менелаем могучеголосым,

Кони его, по равнине широкой помчавшись в испуге,

О тамарисковый куст колесницей ударились гнутой,

Дышло ее на конце раздробили и к городу сами

Вскачь понеслися, куда и другие скакали в смятеньи.

Сам же Адраст, с колесницы стремглав к колесу покатившись,

Грянулся в пыльную землю лицом. Над упавшим мгновенно

Встал Менелай, занеся на него длиннотенную пику.

Быстро колени Адраст у него охватил и взмолился к Атриду:

«Дай, Менелай, мне пощаду! Получишь ты выкуп достойный!

Много сокровищ хранит у себя мой родитель. Богат он

Золотом, медью, а также для выделки трудным железом.

С радостью даст он тебе за меня неисчислимый выкуп,

Если услышит, что в стане ахейцев живой нахожусь я».

Так говорил он и дух в груди убедил Менелаю.

Тот собирался уже к кораблям быстроходным ахейцев

Спутнику дать своему отвести его. Вдруг Агамемнон

Быстро навстречу ему подбежал и воскликнул сурово:

«Что это как, Менелай мягкодушный, ты нынче к троянцам

Жалостлив? В доме твоем превосходное сделали дело

Эти троянцы! Пускай же из них ни один не избегнет

Гибели быстрой и нашей руки! Пусть ребята, которых

Матери носят во чреве своем, — пусть и те погибают!

Пусть они все без следа и без похорон, — все пусть исчезнут!»

Так говоря, отвратил Агамемнон намеренье брата,

Правильно все говоря; Менелай русокудрый Адраста

Прочь рукой оттолкнул. Агамемнон герою в утробу

Пику вонзил. Опрокинулся он, и мужей повелитель,

Ставши ногою на грудь, ясеневую выдернул пику.

Нестор к ахейцам взывал, возбуждая их криком громовым:

«О дорогие герои данайцы, о слуги Ареса!

Бейтесь с врагом, не кидайтесь пока на добычу, не стойте

Сзади рядов, чтобы с большей добычей домой воротиться!

Будем мужей убивать! А потом по равнине спокойно

Сможете вы обнажать от доспехов лежащие трупы».

Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.

И побежали б троянцы от милых Аресу ахейцев

В свой Илион, покоряясь объявшей их слабости духа,

Если б, представ пред Энеем и Гектором, так не сказал им

Сын Приамов Гелен, превосходнейший птицегадатель:

«Гектор, Эней! Наиболе, герои, на вас тяготеет

Бремя забот о троянцах, ликийцах: ведь всех вы отличней

В деле любом, где потребны совет иль рука боевая!

Остановитесь же здесь и троян у ворот удержите,

Всюду на помощь являясь, пока еще женам в объятья

В бегстве не пали они, на потеху и радость ахейцам.

После того ж, как троянские вы ободрите фаланги,

Мы, оставаясь на месте, упорнейше будем сражаться,

Сколько бы нас ни теснили данайцы: велит неизбежность.

Ты же, о Гектор, меж тем в Илион отправляйся и там ты

Матери скажешь твоей и моей: благородных троянок

Пусть созывает в акрополь пред храм светлоокой Афины.

Двери священного дома ключом пусть откроет и пышный

Пеплос, который, по мненью ее, средь хранимых в чертоге

Всех превосходней и больше, всего и самой ей дороже, —

Пусть на колени возложит прекрасноволосой Афине,

Пусть ей двенадцать телят годовалых, работы не знавших,

Даст обещание в жертву принесть, если жалость проявит

К городу нашему, к женам троянским и малым младенцам,

Если она Илион защитит от Тидеева сына, —

Дикого, мощного силой бойца, рассевателя страха,

Мужа, который, скажу я, могучее всех средь ахейцев.

Так нас и сам Ахиллес не страшил, меж мужами первейший,

Хоть говорят, что рожден он богиней. Еще неудержней

Этот лютует, и в силе никто с ним не может сравняться».