Безумные каникулы Фредди - Дженни Пирсон

– Вон там.

Чарли подскочил, и его стул со скрежетом проехался по полу.

– Я первый!

Бен высыпал ему в ладони пригоршню монет, и Чарли скормил их телефону.

– Привет, это я, мама там есть? – Долгая пауза. – Габриэлла, это Чарли… Чарли, твой брат!.. Да перестань ты! Просто позови маму. – Чарли посмотрел на нас и закатил глаза. А потом вдруг изменился в лице. – В каком смысле жуткие неприятности? Кто-кто меня разыскивает?

Нам стало ясно: что-то случилось. Чарли озадаченно хмурился:

– И чего ему было надо? А он сказал, кто он такой?

Мы с Беном быстро переглянулись. Я силился расслышать, что говорит сестра Чарли, но из трубки непрерывным потоком неслось пронзительное верещание, и слов было не разобрать.

– Но откуда он узнал, что это мой носок?

Верещание сделалось еще пронзительнее.

– Хорошо, хорошо, ладно… Ладно. А теперь можно мне маму? Пожалуйста! – Габриэлла что-то ответила, и Чарли, обмякнув, без сил опустился на стул. – Окей, тогда передай им, что я звонил и что у меня все хорошо, и пусть они не волнуются, я вернусь сегодня вечером. Можешь это для меня сделать?

Верещание в трубке возобновилось. Чарли закрыл глаза.

– Габриэлла… Габриэлла… да Габриэлла же!

Он трижды стукнул трубкой по столу и потом проорал в нее:

– ПРОСТО. ПОСЛУШАЙ. МЕНЯ. Все нормально. Я тут с Беном и Фредом, и мы скоро вернемся. Донеси это до них, ладно?

Чарли брякнул трубку на рычаг и посмотрел на меня, потом на Бена. Лицо у него было белое как простыня.

– Дела у нас не очень.

В животе у меня заколыхалась пустота.

– Они все знают, да?

– Габриэлла сказала, – медленно проговорил Чарли, – что вчера к нам домой заявился какой-то мужик. На такси.

– На такси? – Голос у Бена дрогнул.

– Он попросил разрешения взять у меня интервью в связи с моей победой на турнире лукоедов в Барри. Мама, ясное дело, сказала, что он ошибается, и тогда он показал ей мое фото и сказал, что он точно знает, что это я, потому что при регистрации на турнир я указал свое имя и адрес, а еще про меня написано в «Вестях Барри».

– Логично, – сказал я, чувствуя, как теперь что-то неприятно сжалось в груди.

– Габриэлла говорит, у мамы началась истерика, – она-то думала, что я играю дома у Фреда, а не лопаю лук в Уэльсе. Тогда тот мужик сказал, что мечтает со мной побеседовать, и вручил маме носок.

– Носок? С какой стати он вручил ей носок?

– Это мой носок. Он сказал, что я, должно быть, его обронил.

Я не улавливал смысла в этом высказывании:

– Откуда он узнал, что это твой носок?

– Оттуда, что на носке ярлычок с моим именем. Габриэлла сказала, что носок был обгорелый.

Я обдумал эту информацию:

– Значит, он нашел его на яхте, да? В смысле, Бугор?

Чарли поерзал на стуле:

– Наверно.

Все стало ясно. Бен вцепился в стол с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– Он знает, кто мы, он знает, что это мы были на яхте и что это мы украли кольца, – выпалил я очень быстро и пискляво.

По лицам Бена и Чарли было ясно, что они ничего не поняли, и тогда я повторил еще раз.

– Что будем делать? – спросил Чарли. – Предки нас убьют.

– Не убьют, потому что Бугор убьет нас первым, – заметил Бен.

Во рту у меня пересохло.

– Едем домой?

Мы помолчали, пытаясь переварить все, что обрушилось на наши головы за последние полчаса. А это было многовато.

Потом Бен сказал:

– Можно, конечно, махнуть домой и все рассказать родителям и полиции. Но вообще-то я думаю, что в этой новой одежде мы можем рискнуть и поехать в Сент-Дейвидс. Если будем очень осторожны. Смотрите, куда мы уже добрались. Что нам стоит сделать еще один шажок?

Я удивленно заморгал:

– Ты уверен?

Бен улыбнулся:

– Абсолютно.

– А ты как думаешь? – обратился я к Чарли.

– Разумная часть меня подсказывает, что надо ехать домой. Но разумная часть меня всегда была гораздо меньше неразумной, поэтому я говорю: едем дальше. Бен прав: раз уж мы забрались в такую даль…

– Не знаю… – сказал я. – Все знаки указывают, что лучше вернуться в Эндовер.

Тут дверь в кафе распахнулась, и веснушчатый мальчик в скаутской форме крикнул:

– Автобус на слет отходит через пять минут!

– А где слет? – спросил Бен, сообразив, что мальчик обращается к нам.

Тот состроил гримасу:

– В Сент-Дейвидсе, не знаете, что ли? Ну вы идете или нет?

Бен и Чарли посмотрели на меня. Бен сказал:

– Не знаю… Фред, мы идем или нет?

Вот так мы и оказались в автобусе, едущем к месту последнего упокоения Сент-Дейвида.

Следующая остановка – Алан Квакли.

Мы наконец доезжаем до последнего пристанища Святого Дейвида

Скауты обожают петь. Всю дорогу до Сент-Дейвидса они пели. Громко и весело. Явно отыгрываясь за долгие часы скаутской молчанки. Но как бы жизнерадостно они ни горланили «Гин-гэн-гули»[7] и как бы я ни был взволнован предстоящей встречей, основным моим чувством было волнение пополам с ужасом. Я не сомневался, что Бугор идет по нашему следу, и всякий раз, когда мимо пролетало такси, мне стоило больших усилий не нырнуть под сиденье.

В неумолчном пении скаутов была большая польза: поскольку рты у них были заняты «Гин-гэн-гули», они не спрашивали, кто мы такие и почему без галстуков. Петь они прекратили, только когда водитель включил радио и в новостях сообщили, что римский папа собирается посетить церковь Трех Святых в Уэльсе.

Мы все выгрузились из автобуса на автостанции, и нам удалось благополучно оторваться от скаутов. Я поверить не мог, что мы наконец в Сент-Дейвидсе. Мы добрались! Мы это сделали! Однако ликование мое было недолгим, потому что я вдруг со всей ясностью понял: хотя мы и в Сент-Дейвидсе, я не имею ни малейшего представления, где искать Алана Квакли.

– Надо обратиться в центр информации для туристов, – предложил Чарли.

«Странная идея», – подумал я и сказал:

– Вряд ли Алан Квакли – модная достопримечательность.

Чарли ухмыльнулся: