Северная звезда - Татьяна Недозор

– Черт побери, с вами все в порядке? Я уже думал, что никогда не вытащу вас из-под этого чертова завала!

Устюжанин прижимал ее к груди и стряхивал снег с ее волос и одежды. Девушка прижалась к нему, но тут же почувствовала на себе другие руки и сильный запах рыбы. Она открыла глаза. Это был Чарли – его круглое лицо расплылось в улыбке.

– Он идти доставать другая женщина. Ты сильная женщина, хорошо. Другие умирать, ты жить.

* * *

– Меня зовут Гирсон. Я вроде как здешний доктор… Где у вас тут леди со сломанной ногой?

Доктор говорил торопливо и казался уставшим от многочасовой непрерывной работы. Но его лицо, добродушное и веселое, со смеющимися карими глазами и каштановой челкой на лбу, показалось знакомым. Хотя теперь на нем была толстая куртка и меховая шапка с опущенными ушами, Мария не могла ошибиться.

– Доктор Гирсон? Из Канады?

– Да, я родом из Оттавы. А, так вы та леди с «Онтарио»? Не ожидал… Ну да ладно, так где у вас больной, показывайте скорее. У меня, кроме него, еще есть пациенты.

– Кроме нее, вы хотите сказать. Это девушка. Она здесь рядом, в палатке. Похоже, у нее сломана нога.

– Женщина?! Ей повезло, что она выжила. Многим мужчинам это не удалось.

В нескольких милях от Чилкута лежал Счастливый лагерь, где можно было отдохнуть и погреться у костра.

Здесь, в Счастливом лагере, впервые за неделю Мария могла отдохнуть. Могла бы… Если бы не Китти.

Медик нагнулся и почти вполз в палатку, которую Николай поставил на этот раз в безопасном месте. Русскую путешественницу шатало от усталости, но она все равно порадовалась, что к Китти пришел тот самый человек, который тогда, на пароходе, не отказался пойти к умиравшей в муках проститутке. Стало быть, судьба подруги в надежных руках.

Со времени схода лавины прошло кошмарных два дня, в течение которых не прекращались стоны тех, кого засыпало, и крики тех, которые пытались их откопать. Все оставшиеся в живых, все, кто мог держать в руках кирку или лопату, принимали участие в спасательных работах. Маша тоже работала наравне с остальными, каждый раз ужасаясь, когда откапывали очередного несчастного. Шестьдесят тел были завернуты в одеяла и шкуры и уложены на салазки. Их отправят в Дайю, чтобы там похоронить или переправить на родину.

Теперь Воронова понимала, что только чудом они с Китти не пополнили эту траурную процессию. Устюжанин считал, что они родились в рубашке. Ведь лавина, по счастью, лишь задела их краем, а если бы на них пришелся основной удар, они бы неминуемо погибли, даже не успев проснуться…

Девушка смотрела на вход в палатку и думала о том, что происходило внутри. Она слышала приглушенные голоса, изредка слабые стоны Китти. Безусловно, несчастье, постигшее товарку, не позволит ей продолжать путь. Это невозможно. Ей придется вернуться в Дайю и отправиться на пароходе домой. Она останется вдвоем с Николаем! О боже!

– Мисс, войдите, пожалуйста.

Гирсон высунул голову из палатки и позвал ее.

– Я?

– Другой мисс я здесь не вижу.

– Хорошо.

Она заползла внутрь. Китти лежала на куче одеял рядом с печкой. Гирсон закатал штанину ее ватных брюк почти до бедра, разрезал шаровары… Врач склонился над девушкой и, достав из потрепанного саквояжа флакон с лекарством, налил несколько капель в ложку и обратился к Китти:

– Вот, выпей, подружка! Это настойка опиума. Она уменьшит боль. Перелом не такой плохой, но мало ли… Слушайте, а какого черта вы оказались на Чилкуте? – обратился он к Маше. – Неужели вы решили перейти через перевал, чтобы найти работу в одном из варьете Доусона?

– Конечно, нет! – Возмущенно посмотрела на него. – Я ищу своего жениха, чтобы выйти за него замуж. А Китти собирается стать золотоискателем.

– Вот как! – Гирсон откинул челку со лба и внимательно посмотрел на больную. – Эта ваша Китти, конечно, девушка вполне крепкая, но прииск – это не место для женщины.

Смуглянка приподняла голову и гневно выпалила:

– Во-первых, я вам не «Этавашакитти» и не «подружка» – для вас меня зовут мисс Брайтберри. Во-вторых, я и в самом деле достаточно сильная, чтобы стать старателем. А в-третьих, мужики, думающие, что единственное подходящее место для женщины, – это под ними, могут идти ко всем чертям! Я одному такому в Миссури засветила в лоб подковой – полчаса без памяти лежал!

– Извините, я не хотел вас обидеть. Это профессиональная привычка. Не обижайтесь, мисс Китти, я не из таких, как вы выразились, мужиков. Тем более на пароходе я встречал женщин, которые тоже хотели застолбить свой собственный участок. Могу лишь пожалеть, что даже столь здравомыслящий народ, как дочерей Евы, не миновала «золотая лихорадка». Ну, хорошо. Вам придется потерпеть. Я наложу вам шину перед отправкой в Пастуший лагерь.

– В Пастуший лагерь?

– Да, там есть госпиталь. Всех раненых мы отвозим туда. Вы побудете там какое-то время, пока не поправитесь, после чего сможете вернуться в Дайю и отплыть домой.

Глаза Китти сверкнули.

– Я не вернусь во Фриско! И в паршивый Канзас, где у мужиков мозгов в голове меньше, чем у их кобыл, и которые оценивают женщин так же, как тех кобыл, – по крупу!

– Что же вы в таком случае собираетесь делать? Даже если вы найдете старателей, готовых взять вас в компанию к себе, то вы еще очень долго будете хромать. Сами посудите, как с такой ногой лезть в шурф?

Цыганочка помолчала с полминуты, а потом разрыдалась…

* * *

Китти вместе с остальными ранеными положили на салазки для отправки в Пастуший лагерь с его лазаретом. Николай и два иннуита добровольно вызвались сопровождать санный поезд. Маша тоже хотела идти, но Устюжанин категорически запретил.

– Обратный путь будет очень тяжелым для вас, Мария.

– Но Китти и я…

– Когда же вы научитесь меня слушаться? Вы никуда не пойдете, а останетесь здесь и будете ждать меня. И точка. Это не обсуждается.

– Прекрасно!

Девушка сердито отвернулась от него и пошла прощаться с Китти. Та лежала на салазках, завернутая в одеяла, собаки были уже впряжены. На соседних салазках стонал человек с переломанными ногами, рядом с ним лежали два парня из Коннектикута, получившие сильные ожоги: во время обвала на них опрокинулась раскаленная печка.

– Китти, проснись. Ты слышишь меня?

Девушка открыла глаза и прошептала:

– Мэри… Вот как все дерьмово обернулось…

Воронова сунула руку в карман куртки, куда она предусмотрительно переложила стопку банкнот.

– Я хочу дать тебе денег на дорогу домой.

Смуглянка безучастно посмотрела на подругу:

– Хорошо.

Она засунула деньги в куртку Китти.