Бриллиантовый маятник - Ольга Ракитина

— Да? А что такое? — встрепенулся возница, насторожённо оглядев Алексея Ивановича, — Нету его сейчас.

— Точно? Справочку надо небольшую навести, думаю, он помочь мне сможет. В полицию обращаться не хочу, дай, думаю, сначала с Силантием Никифоровичем потолкую.

— Его нет. Но можно найти. Вы, собственно, по какому поводу? У Вас жалоба иль как?…

Пётр выглядел не на шутку встревоженным, видимо, этому человеку было чего опасаться. Но Шумилов решил палку не перегибать и сменить тон. Он легко запрыгнул на широкие кОзлы и устроился рядом с извозчиком. Выглядели они, должно быть, странно — франтоватый барин в переливчатом велюровом пиджаке и извозчик в морской шинели с подрезанными полами.

— Подумайте — ка, Пётр Никифорович, знаете вы извозчика, из ваших же, из рязанских, что ездит на экипаже с серебрянным позументом с кистями, набитом вот тут, под сиденьем, — Шумилов показал рукой, где по описанию Варфоломея Мейкулло располагалось указанное украшение, — Подумайте, не спешите…

— Ну — и — и — а — а… — Пётр открыл было рот, да так и закрыл, ничего не сказав. Несколько секунд он молчал и по выражению его лица Шумилов понял, что такого извозчика и такой экипаж здесь хорошо знают.

— Так а что бы Вы хотели? — вымучил, наконец, из себя Пётр.

— Я помощник адвоката Николая Платоновича Карабчевского. Мне надо задать вашему извозчику несколько вопросов. Он ни в чём не виноват, просто он нужен нам как свидетель. Дело серьёзное, речь идёт об убийстве. Но если ваш извозчик согласится честно ответить на мои вопросы, то наш клиент заплатит ему приличную сумму: 50 рублей. Мы не будем ссылаться на вашего извозчика и нигде не упомянем, что разговаривали с ним, даю вам честное слово. Но найти нам его необходимо. Если вы не сможете помочь нам, то мне придётся обращаться в сыскную полицию, в Ивану Дмитриевичу Путилину. Это мой большой друг и это не шутка. Будете тогда говорить с ним…

— Ну почему же не можем помочь? — с шумом выдохнул извозчик, — Оченно даже сможем. Тем более, если вознаграждение такое… Пятьдесят рублёв, говорите?

— Да, пятьдесят.

— Понятно, — Пётр на минутку задумался, — Хорошо, обеспечим мы вам всё, что надо. Скажите, как Вас найти и прямо же сегодня этот возница к Вам явится собственной персоной.

— Прекрасно, — Шумилин назвал адрес и протянул извозчику свою визитку, — Покажете эту визитку швейцару, он скажет как пройти. Я его предупрежу.

— К какому часу прикажете подойти? — Пётр почтительно рассматривал вычурный герб «Общества поземельного взаимнаго кредита», изображённый на визитке Шумилова.

— Скажем, к десяти вечера, успеете дела свои закончить? (Пётр Никифорович молча кивнул) Ну, вот и давайте тогда в десять.

Соскочив с пролётки, Шумилов на секунду остановился и, обращаясь к извозчику на «ты», внушительно произнёс:

— Только вот что, Пётр Никифорович, сам запомни и брату скажи: упаси вас Бог привести мне «подставного». Я сразу пойму, что это не тот человек. Знаешь такую статью в Уставе уголовного судопроизводства «препятствие правосудию»? Так вот, либо вы по — честному мне поможете, либо полиция применит эту статью к вам обоим.

Было у Шумилова опасение, что артельный старшина, пожелав заработать по — лёгкому 50 рублей, направит к нему совсем не того человека, который в действительности возил неизвестную дамочку по Невскому. Однако, когда вечером 13 сентября на пороге его квартиры появились рослые лопатобородые мужики, Шумилов только крякнул: визитёров оказалось трое. Такого оборота Алексей Иванович никак не ожидал.

Впереди троицы стоял колоритнейший типаж сусанинского типа, в возрасте немного за 50 лет. Открытое широкое лицо, осанистая фигура, достоинство и многозначительность во взгляде… Выпустить бы такого на сцену Мариинки и он сорвал бы апплодисменты одним своим появлением. Хотя он и был одет чисто по — купечески — в драповое пальто, под которым виднелся пикейный жилет, бесформенные мятые штаны, да начищенные сапоги — впечатление былинности его облика это ничуть не умаляло. Несомненно это и был «Сил Никифырыч», вполне соответствовавший обликом своему сермяжному имени — отчеству. Стоявшие позади него двое мужчин были, как говорится, «породой помельче» — с мелкими чертами лица, светло — русыми волосами, давно не знавшими расчёски. Один из них, немного старше другого, лет под 35–40, имел лицо как будто повреждённое оспой. Шумилов затруднился бы сказать, действительно ли это следы страшной болезни или просто следствие какого — то кожного заболевания.

Вся троица стояла на лестничной площадке и не переступала порог квартиры. Госпожа Раухфельд, предупреждённая Шумиловым о возможном появлении важных «деловых гостей», была явно озадачена приходом простолюдинов. Открыв визитёрам входную дверь, она даже не пригласила их войти, что свидетельствовало о крайней степени её растерянности.

— Господин Шумилов..? — осторожно начал стоявший впереди.

— Силантий Никифорович, насколько понимаю? — в свою очередь поинтересовался Шумилов, — Прошу Вас, заходите.

Явившиеся были явно смущены обстановкой богатого жилища, в которой неожиданно для себя оказались, но отступать им было некуда. Разоблачившись до поддёвок и косовороток, они прошли в кабинет Шумилова, где все четверо расселись вокруг стола.

— Господа, сразу к делу, — начал Алексей Иванович, не желая терять времени на лишнюю в данный момент преамбулу, — Меня интересует человек, который управлял экипажем на котором сиденье возницы было оббито серебряным позументом с кистями. У Вас два таких экипажа, что ли?

— Никак нет, Алексей Иванович, — степенно объяснил Силантий, — Экипаж один, возницы два. Один уезжал в деревню, а вместо него ездил другой. Поскольку я не знал, какое число Вас интересует, я привёл обоих.

— Так, — Шумилов запнулся, — Тогда зайдём с другой стороны: у Вас под одним жетоном два человека ездят?

— Никак нет — с, — вежливо отозвался староста, — В этом смысле у нас всё чисто. Просто людей пересаживал по своим… так сказать, причинам. Мы закон не нарушаем — с, господин Шумилов.

— Хорошо. А с паспортами всё у Ваших людей в порядке? У обоих выправлены?

— У обоих паспорта зарегистрированы. Я же говорю, у нас всё чисто, не извольте беспокоиться.

— Ну ладно, тогда скажите мне, кто из Вас работал вечером 27 августа на этом экипаже?

Силантий Никифорович внимательно посмотрел на своих людей, те в свою очередь переглянулись, рябой негромко пробормотал «не — е, не я…». Второй поднял руку точно гимназист за партой:

— Я работал. Как раз накануне вернулся из деревни.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Шумилов.

— Андрей Копытов.

— Вот что, Андрей, скажи пожалуйста, ты можешь вспомнить кого и куда вёз, скажем, в шесть часов вечера?

— Да, — уверенно ответил извозчик, — С нижегородского поезда клиент был. Отвёз его в меблирашку на Лиговке, дом 82.