Соблазн двойной, без сахара - Тальяна Орлова

— Тихо, — шепчет Андрей, хотя я, кажется, и не издала ни единого звука. — Правила, помнишь?

Но мне хочется коснуться его губ. Вот так, оставаясь в объятиях Кости, поцеловать Андрея. И как только я решаюсь, он вдруг оставляет мою грудь в покое. Я выдыхаю недовольно, но сразу же растворяюсь в новой ласке — пальцы нежно поглаживают ключицы, шею, ненадолго замирают на скуле.

— Поцелуй, — прошу я едва слышно. Плевать уже на то, что это признание поражения.

Но в зеленых глазах пляшут черти, а Андрей молча качает головой. Теперь он расстегивает рубашку дальше, а я не останавливаю. Прошелся по животу — щекотно. И почти тотчас опустился ниже, прижал ладонь между ног. Я рефлекторно сжимаюсь, но хочется чего-то непонятного — такого, о чем даже попросить невозможно, потому как точно не сформулируешь. Чтобы просто продолжал, чтобы не останавливался?

Он смотрит на меня пристально — ловит каждый выдох. Мои бедра сжаты, но он медленно проникает средним пальцем между складок. Проводит туда и обратно. Тихий стон я уже сдержать не могу. И хочется закрыть глаза, чтобы погрузиться в ощущения полностью, но я буквально заставляю себя смотреть. Вижу, что его цепляет каждая моя реакция — теперь и улыбка пропала, и рот немного приоткрыт. Еще одно медленное движение по клитору — вскользь вниз и вверх, а в животе уже все скручивает.

Я готова умолять, но не приходится — Андрей видит мое возбуждение и усиливает нажим. Еще немного пододвигается, почти касается губ. Я открываю рот, чтобы принять его язык, но оттого и стон от следующего движения звучит громче. Вдруг рука, обнимающая меня за талию напрягается, а потом прижимает еще сильнее. Проснулся, точно, проснулся! И в доказательство Костя резко выдыхает мне в волосы и перемещает ладонь на грудь, сразу сжимая, массируя, каждым движением вдавливая в себя еще сильнее. А Андрей, заметив пробуждение друга, отвлекаться на такую мелочь на стал — его палец внутри так и продолжал мучительные скольжения, а губы наконец-то коснулись моих. Язык сразу проник внутрь, с напором, а Андрей немного приподнялся, заставляя меня еще сильнее облокотиться, почти лечь на Костю. И целовал как-то дико, не давая опомниться. Как будто брал меня языком, не позволяя ответить или перехватить инициативу.

Я знала чем все закончится — была уже близка к вчерашнему взрыву. Слишком много происходило сразу, чтобы пытаться понять хоть что-то по отдельности. Руки Кости уже сжимают мои голые бедра, а потом перемещаются, но не мешают Андрею, а давят со внутренней стороны, заставляют раскрыться. Не сопротивляюсь — от перевозбуждения сознание плывет. Если Андрей чуть ускорится, то мне хватит двух движений для срыва, а он будто специально медлит! Зато не позволяет прервать поцелуй.

Костя вдруг отстраняется, я слышу звук расстегиваемой ширинки. Но даже это не помогает собраться, испытать страх. Почему-то есть твердая уверенность, что они ничего не сделают, если я остановлю, если прямо заявлю, что не хочу. Я чувствую прикосновение горячей, напряженной головки к ягодице, он бесстыдно трется об меня, и эта пошлость возбуждает еще сильнее. И за секунду до оргазма, когда уже все тело сжалось в предвкушении… я слышу:

— Эй, народ, а вы где все?

Три синхронных разочарованных стона. Но я тут же взвилась. Как я могла забыть про Катю! Да что вообще со мной происходит?

— Может, сначала кончишь? — интересуется Андрей, снова улыбаясь.

Но я уже могу соображать и уверенно трясу головой, приводя мысли в окончательный порядок. Андрей тут же отстраняется — ну вот и доказательство моих ожиданий. И Костя неожиданно громко кричит:

— Сейчас спустимся! Не заходи — пощади свои глазки, Катюш!

Я срываюсь с постели, хватаю свою одежду быстро одеваюсь. Андрей почему-то тихо смеется, но тоже тянется за своей футболкой. Лишь Костя смотрит на меня голодными глазами и медленно, демонстративно застегивает штаны.

— Успокойся, — Андрей сделал шаг ко мне и нежно погладил по щеке. — Твоя подруга точно не из тех, кто будет за что-то осуждать.

— Я знаю, — ответила, но щеки горели так, что на них можно было жарить омлет.

Подошла к двери, чтобы выйти, но Костя неожиданно метнулся ко мне, развернул за плечо и наклонился. Резко проник языком в мой рот, но не стал затягивать поцелуй. Отстранился и произнес:

— Может, даже и лучше, когда столько ждешь. Сейчас я хочу тебя уже так сильно, что потом тебе не поздоровится, Анют. Вот это я тебе точно обещаю. Кричать будешь между нами и просить еще. И получать еще. За каждую минуту этого ожидания.

Прозвучало угрозой. Потому я поспешила покинуть спальню.

Завтрак, как ни странно, прошел довольно спокойно. Очевидно, волновалась я одна. Катя посматривала на всех троих по очереди круглыми глазами, но ни о чем спрашивать не стала — понятное дело, она перейдет к допросу, когда мы останемся вдвоем! Она и всю имеющуюся тактичность проявила — неожиданно заявила, что у нее возникли срочные дела, потому ей придется вот прямо сейчас уехать. Я же не дала ей возможности сбежать и с нажимом сказала:

— Я тоже домой.

Настигла запоздалая паника. Не могу им сопротивляться, и понятно, что как только Катя уедет, то я уже не отделаюсь. Нет, я хотела — обоих хотела и очень сильно, но все же предпочитаю принимать такие решения холодной головой, а не при массированной атаке, когда думать не позволяют. Слишком многое уже произошло, надо примириться с этим, а потом уже решаться на большее.

Даже удивилась тому, что ни Андрей, ни Костя не стали уговаривать остаться. Костя вообще сразу отправился заказывать такси, а Андрей подлил нам с Катей еще кофе. Самое обычное утро в компании самых обычных знакомых, между которыми нет никаких странностей…

Вот только когда мы уже выходили, меня сначала поцеловал в губы Андрей, а сразу за ним Костя. Просто поцеловали — коснулись губами, не больше, но это уже само по себе о многом говорило. Они не собирались стесняться моей подруги, как и не собирались позволить мне сбежать без этой нежности. Катя ойкнула и поспешила в подъезд, забыв попрощаться. Надо же, они своей непосредственностью вывели из строя и смутили торпедную торпеду! Что уж говорить о трепетной мне?

Очень долго валялась в ванне в какой-то полудреме. Думать, анализировать, прогнозировать дальнейшее было просто лень. Катя, которая оказалась теперь в курсе общей ситуацией, смотрела на меня в такси скорее с ехидной завистью, но ничего не комментировала. Эти двое и ей мозги здорово пропесочили, что уж говорить, хотя она и до того не была слишком принципиальной в таких вопросах.

Вот и в ванне почему-то проще было вспоминать о Катиной реакции и угадывать, что скрывалось под ее улыбкой, чем возвращаться к исходной точке — что же вызвало эту самую улыбку. Слишком много впечатлений — они не укладываются в голове, не верится, что это произошло со мной. Именно со мной. С кем угодно из моих знакомых представить было проще, но почему выбор пал на меня — обычную, скромную девушку? Этот вопрос был самым основным уже давно, а теперь встал так остро, что в груди начинало ныть, стоило только об этом задуматься.