И.о. Бабы-яги - Анастасия Никитина

— А ты как хотела? Породниться с князем всякий рад.

— А девица за всякого замуж идти рада? — слегка рассердилась я, на минутку представив себя на месте княжеской дочки.

— А девицу никто не спрашивает, — парировал кот.

— М-да… — протянула я, помянув недобрым словом условное средневековье, в котором оказалась.

Первоначальный план обучиться у Яги какому-нибудь травничеству и осесть на отшибе выглядел все более заманчиво. «Пусть думают, что я ведьма. Понавешаю под потолок трав сушеных, заведу черного кота… А самых недоверчивых можно будет щучьим велением шугануть. Главное, внимание поменьше привлекать. Теперь бы еще придумать, как домиком разжиться. Ну и Ягу прикрыть, а то ничему она меня учить не станет».

Вспомнив о насущном, я поморщилась. Пока не привлекать к себе внимание получалось из рук вон плохо. Одного посланника «сильных мира сего» я выставила чуть ли не пинками, напугав до икоты этой самой Ягой, другого и вовсе отправила погулять по лесу на ближайшие десять лет, третьего… Кста-ати…

— Васька, а чего Мерлин тогда…

— Хозяйка! — донесся со двора молодецкий бас, перебив меня на полуслове.

Я привычным движением пришлепнула на место крючковатый нос и высунулась в окошко. За калиткой маячила румяная рожа, про какие говорят «поперек себя шире».

— Хозяйка! Отворяй! Гостя принимай!

«И кому эта табличка на калитке повешена?» — покосившись на алеющее закатом небо, вздохнула я и накинула волшебную шаль.

— Хозяйка!

— Вот нетерпеливый какой, — буркнула я и уже куда громче добавила: — Иду я, иду! Чего надобно?!

«Хорошо, что тут забор есть, — подумала я, шаркая по тропинке к калитке. — А то в сказках обычно как? Ни тебе здрасьте, ни до свидания — сразу: „Избушка, избушка, повернись к лесу задом…“ И летела бы лже-Яга вверх тормашками…»

Но гость попался вежливый. Разве что еще разок оповестил весь лес о своем желании войти, а потом о моем появлении.

— Здравствуй, хозяйка! — Грузноватый парень с румянцем в обе щеки зашел на двор как к себе домой.

Никакого пиетета перед злой ведьмой он явно не испытывал, тут же плюхнувшись на поваленное бревно у частокола.

— Уф… Заморился, пока дошел, — сообщил он, утирая лоб.

— Кормить тебя не буду. В баньке парить тем более, — поспешно сообщила я, припомнив, что Яга велела побольше ругаться. — Говори, чего пришел на ночь глядя?

— Это я помню, — заулыбался гость.

— И? — опешила я.

— Дык это… — Он почесал в затылке.

— Слушай! Ты или говори, чего надо, или иди вон за калитку, там думай. А я спать пойду, — уже по-настоящему обозлилась я минуты три спустя. — Заодно и расписание прочитаешь. Специально для дорогих гостей там висит.

— Дык я грамоте не обучен, — развел ручищами-лопатами гость. — Да и не в гости я, а по делу великому. Я ж Иван!

«Дурак, — дополнила я. — Царевичи, по идее, хотя бы читать должны уметь».

— Ладно. Пришел-то зачем, Иван?

— Дык это… — Пятерня снова вернулась к затылку.

Я заскрипела зубами, но решила, что если буду прерывать такое сложное дело, как мыслительный процесс дурака, то простою тут неделю, и промолчала. Мое терпение было вознаграждено минут через пять.

— Надумал я злую ведьму воевать, — сообщил он наконец.

— А от меня чего надо? — поинтересовалась я, припоминая инструкции. Где-то там, в коридоре, стоял деревянный бочонок, из которого торчали разнокалиберные мечи. Вроде как кладенцы.

— Поможешь, бабка? — сбил меня с мысли молодецкий бас.

— Помогу, помогу. Дам я тебе меч волшебный и клубочек. Он тебя к… Кого ты там воевать собрался?

— Дык это… — Парень снова почесал в затылке и выдал: — Бабу-ягу, вот!

— Кого? — ляпнула я, чуть не подавившись собственным языком.

Иван-дурак снова почесал в затылке, посмотрел на меня пристально и снова почесал в затылке.

— Бабу-ягу воевать буду, — тупо повторил он опять.

— И пришел ко мне за помощью? — еще более тупо переспросила я.

— Ну да! — кивнул он. — Ты же мне в подвигах ратных завсегда помогала. Кощея уморить помогла! — Иван растопырил пятерню и загнул один палец. — С Горынычем помогла.

— Ты и Горыныча победил? — только и смогла проговорить я. Если о смерти якобы бессмертного Кощея мне уже кто-то говорил, то о Змее я только недавно с котом болтала. И вроде это были не поминки.

— Не! — махнул лопатоподобной ручищей парень. — Я до него еще не дошел!

— Та-ак… — протянула я, лихорадочно соображая, как выставить «героя» за калитку, пока до него не дошел весь абсурд его просьбы.

— Да ты не серчай, бабка. — Иван понял меня по-своему. — И этого супостата изведу, дай только срок. Но тут такое дело… Безотлагательное, вот!

— Это где ж ты таких умных слов нахватался, — проворчала я.

Прикинув, что за клубочком надо будет идти в избушку, я немного успокоилась. Оттуда Ваську и отправлю к богатырям на взморье. Пусть бегут спасать свою повариху. Главное, отвлечь дурака, чтобы не успел понять, что ни меч-кладенец, ни тем более клубочек на фиг не нужны, когда жертва рядом сидит.

— Дык я по миру хожу, умных людей слушаю. Вот и набираюсь, — приосанился Иван. — Я ж, грешным делом, думал, что Баба-яга — это ты!

Парень расхохотался так громогласно, что у меня аж в ушах зазвенело.

— И кто ж тебя надоумил Бабу-ягу воевать? — прищурилась я.

— Шел я, значится, по лесу, — охотно начал рассказывать он. — Давно шел. Уже и брюхо подвело с голодухи, а я все иду да иду. Змея, значит, окаянного разыскиваю. Тут почуял — едой пахнет. Ну, я клубочек в карман и на запах. Выхожу на полянку, а там сидит добрый молодец, кручинится да яблочки жарит.

— Что делает? — моргнула я.

— Кручинится. Лицо у него такое грустное-грустное. Я аж сам чуть не заплакал, — пояснил дурак.

Я мысленно чертыхнулась, но уточнять не стала.

— Ну, я вышел да говорю, так, мол, и так, я — знаменитый Иван Победитель Кощея Бессмертного, что у тебя приключилось, добрый молодец? Он и рассказал, что злая Баба-яга у него нареченную украла да силком за нелюбимого замуж и выдала.

— О как! — не сдержалась я, сообразив, кого встретил в лесу дурак.

— Вот горюшко, да? — закивал Иван. — Я сперва и не понял, что к чему. Осерчал даже. Думаю, чего мне, победителю Кощееву, Яга девку не предложила? Судили мы с добрым молодцем, рядили да решили, что пойду я злую ведьму воевать, а он родителям безутешным горькую весть понесет.