Злые сёстры. История трёх ведьм - Серена Валентино

– Ты же знаешь, что это невозможно, Люсинда. Мы с тобой одной крови. Во всех нас кровь нашей матери! – сказала Примроуз, сжимая кулачки и выступая вперёд, чтобы заслонить собой свою сестру.

– Прекратите это, девочки! Немедленно прекратите! – громко прикрикнул на них Якоб, но ведьмы не слушали его. Комната снова превратилась в сумасшедший дом. В отделение для буйных. Все ведьмы одновременно завывали, стремясь перекричать друг Друга.

– Вам известно, кем вы были, когда впервые пришли, к нам много лет назад? Именно поэтому вы забрали у нас нашу сестру Готель и помогали разрушать Мёртвый лес? – спросила Хейзел, не скрывая своего презрения к Люсинде и её сёстрам.

– Мы забрали её потому что она была нашей настоящей сестрой. В отличие от вас. Она была создана с помощью магии, тем самым старинным колдовским способом, которым создавались многие поколения королев Мёртвого леса! Мы хотели иметь её при себе! Мы хотели воссоединить нашу семью! – прошипела Люсинда, с такой силой стискивая кулаки, что её ногти глубоко впились в мякоть внутренней стороны ладоней.

– А затем вы бросили её! Оставили её сходить с ума и увядать, сохнуть, пока старались вернуть нас назад. Годами вешали Готель лапшу на уши, заставляя верить, будто собираетесь помочь ей!

– Мы хотели помочь ей! Хотели! Пытались! Но должны были найти способ вернуть назад Цирцею! И ещё должны были спасти Малефисенту!

– Но если бы вы просто использовали заклинания нашей матери, заклинания, которыми на протяжении поколений пользовались наши предки, ничего из этого не случилось бы. Но вы решили экспериментировать. Вместо материнских заклинаний вы стали придумывать свои собственные! Вы искази ли их и превратили в нечто разрушительное, как и всё, к чему вы прикасаетесь, Люсинда! Мы любили вас, когда вы только что явились в Мёртвый лес, и вам известно об этом! Вы должны были сказать нам, кто вы, и остаться жить здесь вместе с нами. Мы могли бы быть счастливы вместе. Мы так любили вас, Люсинда. Мы были очень рады тому, что в Мёртвом лесу появились новые ведьмы. Те, что обучат нас магии. Но вы использовали Готель, взяли наши заклинания, исказили их и заставили рикошетом отскочить на себя и на свою фею-ведьму, дракона вашего, и по ходу дела всё разрушили!

– Это была не наша вина! Мы просто просчитались немного! Нас было трое, а Малефисента только одна, вот почему заклинание ударило по ней!

– Но разве вы не видели, что то же самое происходило и с вами самими, только намного медленнее? Вы отдали Цирцее всё лучшее, что в вас было, но поскольку вас трое, эффекту вырождения просто потребовалось больше времени, чтобы разрушить вас. Разве ты не видишь, Люсинда, что вы сходите с ума? Моя сестра Готель это видела. И Малефисента видела, и Урсула, они обе говорили об этом в своих посланиях. Они замечали, как это медленно происходит с вами на протяжении многих лет. А сейчас совершенно очевидно видит это и Цирцея. Единственные, кто этого не замечает, так это вы сами.

– Не говори нам об Урсуле! Эта ведьма предала нас и заслуживала своей ужасной недостойной смерти!

– Может быть и так, однако она очень любила вас до того, как потеряла свой рассудок, не так ли? Неужели вы не чувствуете, что вплотную подошли к той же бездне безумия? Слишком опасно приблизились к ней. Прошу тебя, Люсинда, остановитесь. Не делайте этого. Не разрушайте всего того, что любит ваша дочь, только ради того чтобы держать её ближе к себе. С каждой новой смертью, с каждой новой сломанной судьбой вы причиняете боль своей дочери. Вы мучаете этим Цирцею.

Злые сёстры вновь впали в безумие.

– Нет! Мы не мучаем её! Нисколько! Она для нас свет в окошке! Так же, как Аврора была для Малефисенты. Иметь её рядом с нами значит вернуть себе свет. Чем дальше она от нас, тем сильнее мы слепнем. Нам необходим наш свет. Без него мы оказываемся во тьме и в одиночестве.

– Матери, я здесь. И никто меня забирать от вас не собирается, – сказала Цирцея, чувствуя, что должна попытаться как-то успокоить своих матерей. Но и своей жизни рядом с ними она себе не представляла. Во всяком случае до тех пор, пока её матери находятся в таком состоянии. Вот в этом Цирцея была сейчас уверена твёрдо, как никогда раньше.

– Эти ведьмы хотят, чтобы ты была с ними! И Няня этого хочет, и феи! Все хотят забрать тебя у нас, все! Няня вообще хочет реабилитироваться за свои былые дела, взяв тебя под свою защиту! Она собирается защищать тебя от нас! А мы не хотим этого! Да, мы дали обещание. Из ненависти дали обещание, которое должны выполнить. Мы связаны обещанием, которое дали, находясь в стране снов. Но ты будешь нашей, Цирцея! Мы отнимем тебя у любого, кто захочет присвоить себе то, что по праву принадлежит только нам! – неистово завывала Люсинда. Волосы у неё на голове вздыбились, лицо перекосилось от бешенства.

Злые сёстры встали рядом друг с другом, высоко подняли свои руки. На их ладонях появились маленькие светящиеся серебристые шарики. Они потрескивали, увеличивались в размерах, рассыпая по всей комнате яркие искры. Сёстры сжали светящиеся шары, и из их кулаков вырвались вспышки света. Они ударялись о стены, заставляя трястись весь дом. Вспышки ударили в старую часть особняка, оживив кошмарных ночных тварей, много лет дремавших внутри каменных изваяний. Твари вырвались наружу, отчего дом начал разрушаться, крошась на куски. Ожили стоявшие в столовой каменные гарпии, рванулись сквозь большие венецианские окна, разбивая стёкла и вываливаясь вниз, во внутренний дворик. Цирцея, Примроуз и Хейзел закричали, а Люсинда тем временем направила тварей в Мёртвый лес.

– Ночные создания, слушайте меня! – кричала Люсинда. – Это я, ваша королева! Найдите моих врагов в Мёртвом лесу и во многих королевствах и уничтожьте их всех от моего имени и по моему приказу!

Особняк вновь начал трястись и осыпаться. Все, кто был в комнате, слышали, как трескаются и валятся на землю камни. Якоб, Примроуз, Хейзел и Цирцея подбежали к окнам и увидели кружащих над Мёртвым лесом гигантских каменных драконов. Увидели ожившую статую Горгоны, шагавшую по двору к громадной спирали тёмно-красного света, появившейся на границе Мёртвого леса. Над Горгоной кружили каменные вороны, а в разбитые окна особняка продолжали вылезать всё новые гарпии. Они взмывали в воздух и присоединялись к другим крылатым тварям, держащим путь за пределы Мёртвого леса.

Цирцея закрыла свои глаза и вздохнула. Она знала, что должна сделать. Она знала это с самого начала своего путешествия, но только сейчас набралась достаточно смелости, чтобы решиться на этот поступок.

Оберон и трое Повелителей Леса собрались на границе Страны эльфов и фей. Они были готовы ждать и сразиться с Малефисентой, если она вернётся. При мысли о новой встрече с ней сердце Оберона переполнял ужас, к которому примешивался восторг от вида фей, дежуривших в некотором отдалении, высматривая появление Малефисенты.

В последней битве с Малефисентой Оберон потерял многих своих друзей и солдат. Его погибшие друзья возвратятся, разумеется, но не скоро, а только спустя много лет, которые потребуются им, чтобы вырасти. Тьюлип видела, как заново сажают его погибших Повелителей Леса в Морнингстаре после той последней битвы. Даже сама закапывала в землю их корни и затем ухаживала за ними. Правда, сейчас у неё было другое, ещё более важное задание, вселявшее тревогу в сердце Оберона.